Professional Documents
Culture Documents
КАНТ
краткое введение
АСГ• Астрель
Москва
2006
УДК 1(091)(430)
ББК 87.3(4Гем)
(45
Скратон, Роджер
С45 Кант: краткое введение/ Роджер Скратон: пер. с англ. А . Го-
лосовской. - М.: Астрель: АСТ, 2006. -'- 158, [2] с.: ил.
ISBN 5-17-034650-6 (ООО «Издательство АСТ»)
ISBN 5-271-13136~Х (ООО «Издательство Астрель»)
ISBN ()-19-280199-6 (анm . )
Иммануил Кант, бесспорно, один из самых значимых философов Новоrо време·
ни. Влияние, ·которое он о~азаn на все последующее развитие философской мысли,
трудно переоценить . Однако он также и один из самых ')'Удных для понимания мыс
лителей .
В книrе в сжатой и доступной форме проанализированы самые сложные кон
цепции великоrо философа, ero взrляды на метафизику, теорию познания, этику·,
эстетику, а также политические воззрения.
УДК 1(091)(430)
66К 87.3 (4Гем)
Молмсбери.
Январь, 2001
Предисловие
к первому изданию
5
мне пример жизни в соответствии с ним. Я также благодарю Руби
Миджер, Марка Плапса и Дороти Эджингтон, давших мне бесцен
ные рекомендации в процессе работы над книгой, а также студен
тов Лондонского университета, которые в последнее десятилетие
сделали преподавание философии Канта таким увлекательным
занятием . Наконец, я просто не в состоянии в.ыразить словами мое
благоговение перед Ленкой Дворжаковой, которой и посвящена
эта книга .
Лондон.
1981
Оглавление
Перечень иллюстраций 9
3. Приход к трансцендентальности 43
4. Логика иллюзии 67
5. Категорический императив 88
Указатель 153
П е речень и ллю стр аций
. 14
рос, постепенн9 добавляя определений, совершенствуя ранее дан
ные, и так, шаг за шагом, приближаясь к финальному аккорду- его
трактовке предмета, которую он обтачивал со всех сторон, давая
внимательному слушателЮ не только собственно знание предмета,
но и методику мышления». .
Этот же автор в письме к одному из свщtх друзей вспоминал
кантовские лекции по этике : «В них он был чисто спекулятивным
философом, и к тому же пламенным оратором, он удовлетворял.
не только умственный, но и эмоциональный голод •. Было истин
ным наслаждением слышать стройное этическое учение, облечен
ное в строгие философские построения, из уст самого его
создателя. Как часто он исторгал у нас слезы, как часто проникал
до самой глубины наших сердец, как часто возвышал наши умы и
чувства от мелочного эгоизма до воЬорженного осознания сво
боды воли, осознанного подчинения законам ра·зума и обществен
ного долга!»
Каким бы выспренним ни показалось нам это свидетельство, Ях
манн не лгал. Ораторские таланты Канта как на публике, так и между
друзьями принесли ему широкую известность задолго до того, как
черством сердце .
15
2. Руссо, чей портрет
бЫll едмнспенным украшением ЖИJ111ща Канта
;ту одежду, вернувшись с утренних лекций. Он оставался в каби
-. ете до часу дня, когда должна была состояться его единственная
;а день трапеза, после которой он в любую погоду отправлялся на
~рсгуЛку. Гулял он всегда один, так как был уверен, что, поскольку
::о время разговора люди неминуемо вдьlхают воздух рто.м, разго
:.аривать на улице вредно. Он ненавидел шум и дважды переез
:-:ал, пека не нашел жилья, в которое не проникали никакие звуки, .
.· даже написал однажды начальнику полиции письмо с требова
~~1ем, чтобы обитатели находившейся по соседству тюрьмы пере
:тали распевать гимны. Его неприятие музыки, за· исключением
:.оенных маршей, доходила до смешного. Визуальные искусства не
:.олновали его вообще; в его доме висела одна-единственная гра
::юра - п.одаренный кем-то из друзей портрет Руссо.
Канту, как мало кому другому, была знакома повышенная тре
бовательность, с которой интеллект относится к самому себе. Имен
но это выз~;.1вало такую, например, крайность, когда он утверждал,
что приносит пользы меньше, чем любой наемный рабочий, и ни
какой Руссо не убедит его в том, что дело интеллектуала - отстаи
вать права человека. Как все люди умственного труда, Кант
нуждался в самодисциплине и свято соблюдал им самим изобре
тенные для себя правила. И жесткое расписание вовсе не калечи
ло его внутреннюю жизнь, напротив, оно направляло ее развитие
в то русло, которое более всего соответствовало его гению . Его
страсть к уединению ничуть не мешала любить хорошую компа
нию. За свою единственную полуденную трапезу он неизменно
садился в обществе гостей, причем зачастую приглашал их в то же
утро, ставя друзей в необходимость отказываться от принятых ра
нее приглашений. Он непременно угощал гостей кларетом и, по
зозможности, готовил для каждого его любимое блюдо. Застолье
lродолжалось до-трех часов, а интересный разговор Кант r'lредпо
~итал заканчивать шуткой, причем не в последнюю очередь вслед
:твие убеждения, что смех способствует пищеварению.
:атирические произведения были любимым чтением философа, да
17
и его собственные труды содержат немало ярких сатирических пас
сажей. Его равнодушие к живописи и музыке сполна искупалось
любовью к поэзии . И даже его вечная озабоченность собствен1:1ым
здоровьем на поверку есть не что иное, как отражение его фило
софии до11га. Кант не любил сидячей жизни, однако считал ее
необходимой для тренировки собственного интеллекта. Гердер,
один из наиболее известных представителей романтизма, про
слушав лекции Канта, яростно оспаривал их значе.ние, однако
самого философа ценил очень высоко: «Мне посчастливилось све
сти личное знакомство с философом, моим учителем. Несмотря
на преклонные годы, он сохранил веселость и воодушевление мо
природе и морали.
18
В обязанности Канта как университетского преподавателя вхо
дило чтение лекций по всем аспектам философии. В течение дол
гих лет всю силу своего интеллекта он отдавал преподаванию, а
также публикации небольших книг и статей. Самый фундаменталь
ный его труд. «Критика чистого разума», стал и его первой крупной
публикацией; он вышел в свет в 1781 году, когда философу испол
нилось уже 57 лет. Об этой работе он писал М. Мендельсону, что,
хотя книга явилась плодом двенадцатилетних размышлений, он
закончил ее быстро, «буквально за 4 Или 5 месяцев, квк бы на ходу,
хотя и с величайшим вниманием к содержанию, но гораздо менее
..забот~u:ь об изложении, которое облегчило бы читателю его усво
ение» (т. 8, с. 513). В попытке разъяснить наиболее сложные мес
та «Критики» в 1783 году Кант публикует небольшую работу
«Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может по
явиться как наука», в которой блистательная полемика сочетается
с твердым Qтстаиванием наиболее обескураживших публику пас
сажей «Критики». Готовя второе издание своего главного труда
(1787), Кант переработал наиболее неясные фрагменты. Однако и
в этом виде работа представляла немалые трудности для понима
ния, и комментаторы сошлись 'на том, что главная проблема коре
нится не в стиле изложения, а в самих идеях автора. Однако,
несмотря на все это, книга приобрела такую популярность, что вско
ре весь германоговорящий мир до хрипоты спорил о «критичес
кой философии», изучал ее, преподавал, а кое-где даже вводил
специальные цензурные ограничения. Самооценка же автора по
высилась до такой степени, что в. · 1787 году он написал К. Л. Рейн
гольду, много сделавшему для_ популяризации его работ: «Я смею
все же утверждать, чтQ чем дальше я продвигаюсь по своему пути,
тем меньше меня заботит, · что воз.ражения или согласие (это те
перь бывает не слишком редко) смогут когда-либо причинить мо:::~
системе значительный ущерб» (т. 8, с. 523). Наиболее полно вг;~=
ние, которое оказала на умы первая «Критика» Канта, охаракте:.·
зовала мадам де Сталь, написавшая через тридцать лет посr.е -: -:
19
•S
о
::Е
..,s
"
а.
С11
~s
z
::!
i
"'
::Е
а.
~
"s
i
о:;
..;
как книга увидела свет: «Когда наконец люди сумели оценить не
сметные сокровища содержащихся в ней мыслей, она произвела ·в
Германии такую сенсацию, что все опубликованное позднее как в
литературе, так и в философии неизменно носило отпечаток этой
блистательной книги».
За те двенадцать лет сомнений, о которых Кант упоминал в пись
ме к Мендельсону, он почти ничего не публиковал; его «докрити
ческие» работы представляют лишь частный интерес для студентов,
изучающих философию. Когда же «Критическая» философия об
рела форму печатного издания, Кант систематически продолжает
обрабатывать это «поле». В «Критике чистого разума» он рассмот
рел метафизику и .теорию познания. Увидевшая свет в 1788 году
«Критика практического разума» была посвящена проблемам эти
ки, а {)Публикованная в 1790 году «Критика способности сужде
ния» - в основном эстетики . Затем к ним присоединились другие
труды, а полное собрание сочинений Канта (так называемое Пол
ное берлинское издание, BerLiпer Ausgabe) насчитывает тридцать
два тома. Из всего этого множества работ мы рассмотрим три: уже
упомянутые «Пролегомены •• •», «Основоположения метафизики
нравов», вышедшие е--свет раньше второй «Критики», в 1785 году,
и содержащие в самом общем виде кантовскую этическую теорию,
и «Метафизику нравов», позднюю работу, увидевшую свет в 1797
году, в которой Кант изложил свои взгляды на политику и законо-
дательСгво. ·
В царствование ФрИдриха ВеJiикого Кенигсберг полной грудью
вдыхал воздух Просвещения, а Кант пользовался большим уваже
нием министров, 13 частности министра образования фон Цедлица,
которому философ посвятил «Критику чистого разума». Когда же
трон унаследовал Фридрих Вильгельм. П, грянули перемены. Все
могущий министр этого короля Велльнер, в чье ведение в 1788 году
перешли и религиозные вопросы, решил покончить с веротерпи
21
образом избегла формальной · цензуры. Возмущенный до крайнос
ти Велльнер написал от имени короля Кан~ письмо, в котором
обвинял философа в излишнем самомнении. Кант ответил смирен
ным обещанием повелителю не вступать в дискуссию по религиоз
ным вопросам, разве что во время лекций или в статьях и считал
себя обязанным выполнять это обещанИе вплоть до смерти монар
ха. И все же эта ссора с властями причинила ему настоящую боль.
Ведь Кант искренне старался быть лояльным, несмотря на свои
республиканские симпатии, которые он однажды высказал некое
му англичанину с такой живостью, что едва избежал вызова на ду- .
эль, и с такой убедительностью, что практически склонил на свою
сторону противника. (Англичанин, о которем идет речь, Джозеф
Грин, был купцом в Кенигсберге и со временем стал ближайшим
другом Канта.)
Кант не чурался и общества женщин (в том числе и потому, что
они не притворялись, будто понимают «Критику чисТого разума»)
и дважды подумывал о женитьбе. Однако оба раза так долго ко11е
бался, что остался холостым •. В один прекрасный день его слуга
явился пр1клуживать за столом пьяный и в желтом кафтане. Кант
строго приказал ему немедленно продать эту чудовищную одежду,
23.
4. Мемориальная доска Канта на стене Кениrсберrскоrо замка
та из «Критики практического разума»: «Две вещи наполняют сер
дце всегда новым и все более сильным удивлением и благоговени
ем, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, - это
Хотя суть кантианской системы ясна всем, кто занимается ею, да-·
г.еко не все одинаково воспринимают его аргументацию. Интер
претатора, старающегося понятным языком выразить его посылки
26
многом результат своего рода застенчивости перед ним. Чтобы эта
застенчивость не мешала читать и понимать труды философа и да
лее, его интерпретаторы с огромным трудом преодолели оервую
27
~ritir
Ьес
•о n
3 mm,a n u е 1 .i 4 nt
tIOfcfl'oc -in l6nfs'6er1o
Эliga,
tttltgflJ Sc~ann ;5rirЬridJ .12arrtn~d}
1 7 8 1.
29
ных фрагментах, собрал и систематизировал Христиан Вольф
(1679-1754), а расширил ученик Вольфа, бывший пиетист,
А. Г. Баумгартен (1714-1762). Еще в годы юности Канта учение
Лейбница подвергалось цензуре, ибо его упование на разум счи
тали реальной угрозой вере, а уж во времена Вольфа его и вовсе
запрещали преподавать. Однако во времена Фридриха Великого ·
учение было реабилитировано и сделалось официальной метафи
зикой немецкого Просвещения . Кант с уважением относился к это
му официальному признанию и до конца своих дней широко
использовал в лекциях работы Баумгартена . Однако скептицизм
Юма оказал на него не меньшее влияние, поСтавив вопросы, кото
рые, как чувствовал Кант, можно разрешить, только отбросив сие~
тему Лейбница. Эти вопросы, а. именно вопросы причинности и
априорного знания (то есть знания, не основанного на опыте), в
сочетании с проблемой объективности и составили особый пред
мет первой «Критики».
Лейбниц относился к философской школе, как теперь принято
называть, рационалистов; а Юм - к полностью противоположной
ей школе эмпириков. Осознанием этого противопоставления· мы
также во многом обязаны Канту. Убежденный, что оба подхода при
водят к неверным выводам, он сделал попытку выработать фило
софский метод, который вобрал в себя все достижения и
освободился от ошибок. свойственных предыдущим. Рационализм
возводил знание к умственным построениям и претендовал на со
30
Лейбниц утверждал, что в самоf.1 процессе понимания содер
жатся внутренние некие интуит ивно правильные принципы, фор
мирующие аксиомы, на основании которых можно вывести полную
32
7. Гоnфрид Вильгельм Лейбниц (1696-1716)
33
чинно-следственные или иного рода с другой. Даже пространство
и время являются интеллектуальными конструкциями, с помощью
ся, что тот образ, в котором вещи «являются», .несет в себе мета
физический отпечаток того, каковы они на самом деле. Если двое
часов показывают одно и то же время, это подталкивает меня к
34
висят от опыта и, следовательно~ принадлежат всем мыслящим су
ществам . Свое содержание они берут не из опыта, а из интуитив
ных способностей разума. Именно к таким идеям принадлежит· идея
субстанций, из которой и выведена вся система Лейбница.
Взгляды Юма в какой-то мере противоположны лейбницевым.
Он отрицал возможность познания посредством разума, посколь
ку разум оперирует идеями, а идеи возникают из ощущений. Сле
довательно, содержание каждой мысли можно свести к опыту,
который ее породил, и ни одно утверждение нельзя назвать вер
ным, кроме как ссылаясь на чувственные впечатления. (Это самое
общее изложение эмпирюма.) Однако единственный опыт, кото
рый что-то подтверждает для меня, это мой собственный оriыт. Все,
что проиqекает от других: свидетельства, записи, формулировки
законов природы или гиriотезы, - все это основано на опытах, ко
торые их породили . Мой же опыт таков, каким он кажется, и ка
жется таким, каков он есть, потому что «кажимосТь» -это все, что
в нем есть. И, значит, проблемы того, каким образом я о нем уЗнал,
не - существует. Однако, сведя все познание к опыту, Юм свел мое
знание о мире к моей точке зрения . Все потуги на объективность
оказались фальшивкой, иллюзией. Заявляя о своем знании о чем
либо реальном, существующем·независимо от моих ощущений, я
могу иметь в виду единственно то, что мои ощущения обладают
определенными постоянством и связностью, которые порождают
35
димого к значению слов; он никогда не ведет к познанию сути ве -.
36
8. ДэtlJ!д Юм (1711,-1776) ·
объективного знания бессмысленна, утверждает Кант, потому что
его можно получить только посредством абстрактных, лишенных·
всякого значения построений. Хотя я могу познавать мир, незави
симо от моей точки зрения, то, что я знаю, неизбежно несет следы
этой точки зрения. Существование объектов не зависит от моего
познания их. однако их природа обусловлена возможностью тако
го познания. Объекты вовсе не являются лейбницевскими мона
дами, познаваемымИ посредством абстрагированных от любых
точек зрения построений «чистого разума», еще в меньшей степе
ни они являются «впечатлениями» Юма, то есть продуктом моего
личного опыта. Они объективны, но их характер зависит от точки
зрения, с которой их познают. Это точка зрения «возможного опы
та». Кант пытае_тся показать, что сама идея «опыта», ясно понятая,
отсылает нас к· объективности, которую отрицал Юм. Опыт содер
жит внутри себя идеи пространства, времени и причинности. И
получается,. что, описывая сво_й опыт, я ссылаюсь на объективный
мир и на закономерную систему взгляда на него.
38
изначально в субъекте. Пример такого суждения - «Все холостяки
не удовлетворены»; это суждение (предположим, что оно верно)
говорит о холостяках нечто существенное, а не просто повторяет
40
ко о мире, который дан мне в опыте. Априорное знание не только
подтверждает эмпирическое открытие, .но и выводит из него свое
содержание. Значительная часть кантовской «Критики» направ
лена против допущений, что «.Чистый разум» способен без опоры
на опыт наполнить знание содержанием.
опыта. Более того, они истинны не в той или иной ситуации, а все
общи и _необходимы. Наконец, с помощью именно таких истин до
казы·вается возможность объективного знания. И значит, проблема
объективного знания тесно связана с проблемой синтетического
_априорного знания. Но и это еще не все. 'fo, что истины подобного
рода Играют жизнен~;rо-важнуЮ роль в любой научной теории, пр;~
вело 'канта к мысли, что теория объективного знания даст и обыс
нение природных закономерностей. А заодно исчерпывающий
ответ на скептицизм Юма.
41
Какие же цели ставил перед .собой Кант в первой «Критике»?.
Во-первых, в противоположность Юму, доказать, что синтетиче
ское априорное знание возможно, и дать его примеры. Во-вторых,
в противоположность Лейбницу, продемонстрировать, что «чистый
. разум», оперирующий вне ограничений, налагаемых на него опы
том, приводит только к иллюзии, то есть что априорное познание
43
Во всех философс~их спорах по этому по~оду, настаивает Кант,
мы говорим, «Не о происхождении опыта, а о том, что в нем зак
СамосQзнание
бочность.
Трансцендентальный синтез
46
источника, не сводимые друг к другу: они «Только в сочетании друг
47
Априорные категории
Субъективная дедукция
50
революцией» в философии. Философы-предшественники полага
.lfи природу первичной и задавались вопроGом, как наша способ
ность к познанию постигает ее. Кант же предположил, ЧТО первичны
именно наши способности, и из них вывел априорные пределы
природы. Это стало его первым решительным wагом в споре с Юмом.
Юм, как известно, утверждал, что ~аше знание основано на опыте.
Однако опыт - далеко не такое простое понятие, как предполагал
- Юм. Опыт Имеет интеллектуальную структуру. Она выстроена в со
ответствии. с·ttДеями пространства, времени, субстанции и причин-
1
ности. Знач~т, нет никакого опытного познания, которое не
указыв, ало бы на мир природы. Наша точка зрения - в любом слу
чает ~:оч-ка зрения на о9ъективный мир.
Но _согласится ли с этим скептик? Разумеется, скажет он, даже
если Кант прав и мир появляется перед нами именно так, являет
ся л~ он таким; l{аким мы его видим? Даже 'если мы уверены, что
категории примеnяются, это вовсе не значит, что они действитель
но применяются. И от описания нашей точки зрения пора перейти
1{ описанию мира'. И~ следова:rельно, проблема остается: как
«субъективные условия мышления должны иметь объективную
значимость» (т. 3, с. 120). Кант утверждает, что нет суждения без
объектИвности (т. 3~ с. 133). Ясно поэтому, что требуется «объек
тивная дедукцию> категорий: доказательства, подтверждающие, что
мир, а не только наша точка зрения на него, соответствует априор
ным принципам познания.
51
чай более широкого понятия «вещь, созданная человеком», в свою
очередь являющий частным случаем понятия «материальный
объект», и так далее. Эта цепочка абстракции заканчивается на
априорном понятии, которое вбирает в себя все частные· случаи;
понятии субстанции. Вне нее мы не можем продолжать абстрак
цию, это значило бы прекратить думать. Точно также «писать» -
частный случай «действия», который, в свою очередь, ЯВ.DЯется ча
стным случаем «силы» и так далее . Здесь конец абстракции Прихо
дится на причинность (или объяснение), и дальше абстрагировать
невозможно. Проводя такие и подобные им мыслительные экспе
рименты, Кант предположил, что своим списком из двенадцати ка
тегорий он выделил все формы суждения и создал riреДпосылки
выработки понятия объективной истины. Таким образом, доказа
тельство нашей способности к познанию включает демонс.трацию
«объективной значимости» категорий и при1щипов, подразумева
емые при их применении.
52
такой организации нашеrо опыта. Пространство же - форма «внеш
него чувства», тех «ощущений», посредством которых мы соотносим
себя с существующим независимо от нас миром, через которьiе «Яв
ляются» нам объективные вещи: Все, что я ощущаю как независи
мое от меня, ощущ;~ется только как «внешнее», то еtть имеющее
53
Почему это так. В математике мы имеем дело с априорными со
зерцаниями, что автоматически наполняет нашу мысль содержа
54
женным изменениям. Если такие вещи объективны, то, вспомнИв,
-по пространство есть форма наших внешних. чувств, мы придем к
выводу, что они пространственны. Итак, доказать «объективную .
значимость» понятия субстанции не значи.т доказать, что мир со
стоит из монад. Скорее, мир состоит из обычных пространственно
временных объектов. ФиЛософское доказаiельство объективности
устанавливает существование не абстрактного, лишенного перс
пективы мира, но полного здравого смысла мира науки и е~еднев
НОГО-i>lцущен~.~я: того самого мира, который подвергали сомнению
и юмо,вский скептицизм, и лейбницевская метафизика. Особенно
важно было для Канта показать в процессе доказательства объек
тивности, что его убеждения в точности соответствуют физиУеским
законам, установленным наукой Ньютона для всех чувственных
объектов.
55
есть боль, но не относила ее к себе. Осознание этой .целостности
названо «трансцендентальным», потому что я не могу вывести его
Трансцендентальная дедукция
58
Лiiсь в недавнее время, в особенности Людвигом Витгенштейном
)889-1951). В знаменитом доказательстве «личного языка» сво
их «Философских исСJ\едований» Витгенштейн утверждает, что не
:зозможно такое знание опыта, которое не предполагало бы отсылки
к миру людей. ·я знаю свой опыт непосредственно и неопровержи
мо, но только потому, что применяю к нему понятия, обретающие
смысл только из общеrо употребления. И именно общее употреб
ление описывает реальность, наблюдаемую не только мной, но и
остальными. Публичность мо·его языка гарантирует объективность
высказываний. Доказательство Витfенштейна, многим показав
шееся убедительным, построено на предпосылках трансценден
тальной дедукции и имеетт~же выводы. Но опирается оно, одFtако,
не на метафизическую доктрину времени, но на смыслы и значе
ния . Оно не утверждает прямо, что субъекты зависят от объектов.
Напротив, оно показывает, что субъект зависит от сообщества
субъектов, а значит, и от наблюдаемого всеми мира, которым и ус
тано_вл~ны пределы смыСJ1ов.
тафизику Лейбница.
Мне- представляется правильным подробно останови.ться на
категориях присущности и самостоятельности и причинности.
Кант связал их с третьей категорией общности, или взаимодей
ствия . Именно они стали главными объектами скептических на
падок Юма. Они также весьма важны для метафизики Лейбница,
поскольку субстанция стала отправной точной его рассуждений,
60
а «закон достаточ1:1ого основ.ания», который Кант связывал с
причинностью (т. 3, с. 202), стал основой его доказательств. То,
как Кант рассматривает эти понятия, заслуживает отдельного
разговора. Он поместил их в центр вопроса об объективности и
в процессе анализа выразил то, что назвал метафизической ос
новой физики. Соответствующие им принципы он выводит г раз
деле «Аналогии опыта» и именно в нем выдвигает некоторые из
своих самых революционных гипотез о природе о.бъективного
знания.
сти. Эrот стол таков, каков он есть, потому что был таким, каким •
63
был. Зависимость объективности от причинности подкреnл"ется
сходной зависимостью причинности от субстанции : наши--аэконы
причинности применимы только потому, что мы допустиm·(пр<;пя
женность предметов. «Причинность ведет к понятию действия, оно,
в свою очередь, к понятию силы, а через- нее к понятию субстан
ции» (т. 3, с. 204). Коротко говоря, мы открываем для себJ,_каковы
вещи в реальности, путем поиска причин того, какими они нам ка
Вывод
64
верждая, что наш собственный, с одной точки, взгляд на мир есть
своего рода составная часть нашего знания. Мы можем иметь ап
риорное знание о мире только в той степени, в которой он спосо
бен показать.ся нашему взгляду на него. Напрасно пытаться
подняться над точкой зрения и познать мир таким, «Каков он есть»,
независимо от любого возможного восприятия. Так, все попытки
подтвердить лейбницев «закон достаточного основания», «ПО
общему признанию сведущих людей, были тщетны» (т. 3, с. 574).
Однако трансцендентальный эквивалент этого принципа, по мне
нию Канта, доказуем: закон достаточного основания превраща
ется в закон причинности, утверждающий, что все события
эмпирического мира связаны узами причинности . Это априорная
истина, но только для «мира видимостей», а значит, для событий,
происходящих во времени. Несмотря на безаппеляционность
Канта в этом вопросе, многие последователи Лейбница были
уверены, что сумели-таки предложить доказательство закона до
1
См. : Kant.: Selected Pre-Critical Writings. Manchester, 1969.
, З Кант : краткое введение
65
Тщетные попытки лейбницианцев прийти к познанию путем «чи
стого разума» остались проблемой диалектики. При дальнейшем
анализе кантовской «критической философии» мы увидим. что
именно он понимал под «трансцендентальным идеализмом» и
67
эмпирическое, но никоим образом не трансиендентальное при
менение» (т. 3, с. 239). В то же время, поскольку понятия со
держат в себе тенденцию к «Необусловленному» пр.именеНl>!Ю,
то, что «Чистый разум» пытается завладеть функциями позна
ния, а категории - превратиться из инструмента познания в ин
Явления и реальность
Феномены и ноумены
70
Кантовское определение трансцендентального идеализма как
эмпирического реализма затруднительно интерпретировать. На
пример, он утверждает, что пространство и время эмпирически
ной же точки зрения, эти вещи «есть ничто» (т, 3, с. 69). Однако
понятие трансцендентальной точки зрения, и Кант с этим согла
сен, достаточно растяжимое. Эта точка зрения недоступна дли нас,
и следовательно, мы не можем составить себе относительно нее
позитивного представления. В упрощенном виде эту мысль Канта
можно сформулировать так: эмпирические объекты реальны, транс
цендентальные объекты идеальны. Трансцендентальные объекты
недоступны ощущениям, они не принадлежат к миру простран
7-1
впадающих противопоставления : феномен - ноумен, трансценден
тальн~;1й объект - эмпирический объект и явление.;_ «вещь в себе».
Именно об этом говорит Кант (особенно вт. 3, с. 266-267) в длин
ном, посвященном Лейбницу пассаже, служащем переходом от
«Аналитики» к «Диалектике». Многие ученые не приемлют такой
интерпретацим, однако мне кажется, что,. н~риняв ее~ мы припи
шем Канту больше несообразностей, чем 6н заслужил.
Неудивительно в этой связи обнаружит.ь, что двусмыооенность
кантовского употребления понятия «Яв11ение» распространяется и
на понятие «феномен». Иногда этот термин обозначает реальный
чувственно познаваемый объект, существующий независимо от на
блюдателя, иногда - оmечаток этого объекта в рассудке (или, пользу
ясь современной терминологией, интенциональный объект). Во
втором понимании феномеs~·становится_ субъективным (он таков,
каким кажется, а кажется rаким, какой есть). И установление его
существования вовсе не гарантирует объективности. И таким обра
зом, не остается никакого различия между позицией Канта (мы мо-. _
жем иметь знания о феномене) и отвергаемым им эмпирическим
идеализмом. Даже Лейбниц допускал большую объективность на
шей «точки зрения», чем эмпирические идеалисты, поскольку ввел
понятие «хорошо обоснованное явление», согласно которому устой
чивость видимостей является достаточным основанием для разгра
ничения сущности- и явления. Лейбницевский подход к «миру
феноменов», безусловно, повлиял на Канта, причем, возможно, боль
ше, чем он хотел признать. Но он хотел пойти дальше в установле
нии объективности мира явлений.
Из всего сказанного становится ясно, что единственное прием
лемое толкование терминов «феномен», «явление» или «эмпири
ческий объект» свdдится к обозначению предметов физического
мира. Явления включают в себя столы, стулья и 1\j)очие видимые
предметы, а также те, о существовании которых мы узнаем по их
72
вследствие своего существования во времени и · пространстве, а
Безусловное
73
опыта . Мы стремимся познать мир «таким, каков он есть», то есть
вне условий, по которым он подчиняется категориям, таким как
субстанция и причинность. Обе эти попытки на деле одно и то же,
поскольку, как показала «Аналитика», эти два набора условий иден
тичны. В каждом случае стремле~ие разума к безусловному зна
нию- это погоня за знанием, лишенным точки зрения. Разум всегда
стремится смотреть на мир как ЛейбнИц. а не с конкретной точки .
«Чистый разум»
74
самый момент, когда мы оставляем познаваемое царство опыта и
отправляемся исследовать лежащий вне его «безусловный» мир.
И точно так же ·нет возможности попы~:аться избежать этого бес
полезного путешествия в трансцендентальное. Сама наша точка
зрения на мир порождает «идею» о том, что можно увидеть мир
Космология
77
«породить бытие», независимо от происходивших в тот момент
событий).
Похожее противоречие возникает из допущени,я, что существу
ет объяснение мира как целого. Я могу доказать, что мир причинно
самозависим, поскольку состоит из бесконечной цепи причин, свя
зывающих каждый мо·мент с его предшественником. Поскольку
идея о начале этой цепоЧК!'f - идея о первопричине - абсурдна 'й
ведет лишь к вопросу: «Что стало причиной начала?», на который
нет правильного ответа. Точно так же я могу д~казать, что мир при
чинно зависим, поскольку его существование вытекает из некого
78
И все же, утверждает Кант, эти антиномии не следует просто
отбрасывать как ошибки, которые легче обнаружить, чем избежать.
Породившая их посылка о целостности является одtювременно и
причиной и следствием всеrо самого важного в науке. Предполо
жим, мы приняли гипотезу так называемого большого взрыва о про
исхождении вселенной. Только близорукий человек может счесть,
что мы получили ответ на вопрос о том, как начался мир. Что стало
причиной взрыва? Любой ответ предполагает, что нечто уже су
ществевало. Следовательно, эта гипотеза не объясняет происхож
дения вещей. Поиск первопричины уводит нас в бесконечное
прошлое. И либо он ничем не завершится (а как в этом случае кос
мология объяснит существоваiше мира?), либо опять же приведет
нас к i:ausa sui (а значит, мы оставим вопрос науки без ответа и
убе_жим в теологию). Наука сама толкает нас к антиномии, навязы
вая нам границы природы. Но как я могу знать, где эти границы,
если не в состоянии преодолеть их?
И Кант погружается в замысловатое объяснение антиномий,
утверждая, что каждая из двух частей антиномии неминуемо со
относится с рационализмом и эмnttризмом и попутно а}fализи
79
Теология
80
лософа поразили мотивы, подвиrнувшие Юма на наnисание этого
сочинения, однако времени на анализ его аргументации уже не
Душа
85
рованные в разрезе трансцендентального единства апперцепции,
есть не более чем свойства точки зрения на мир . Таким образом,
описанное «Я» представляет собой не часть мир, а лИwь взгляд
на него . «Ведь Я есть вовсе не понятие, а только обозначение
предмета внутреннего чувства, поскольку мы уже далее не по
знаем его никаким предикатом» (т. 4, с. 95). Следовательно, изу
чать особенности нашего представления о нас - самих, значит,
изучать нечто, в мире не существующее. Уж лучше исследовать
ограниченное поле эмпирического знания. «Оттого, что субъект
категорий мыслит эти категории, он не может получить понятие о
самом себе как объекте категорий» (т. 3, с. 316}. Сделать «Я»
объектом самосознания так же невозможно, как осознать преде
лы моего поля зрения. «Я» - это выражение моего взгляда на
мир, и оно не обозначает ни одного предмета внутри него. Пред
положить обратное - значит совершить нелегитимный переход
от субъекта к объекту, то есть предположить, что субъект созна
ния способен, также в качестве субъекта, стать объектом соб
ственного представления.
88
Антиномия свободы
89
ма, означающий, что все мышление возникает из свободы, то есть,
если бы практического разума не существовало, мы не могли бы
связно мыслить. В этом смысJ)е несомненность моей свободы так
же велика, как и несомненность чего бы то ни быЛо. (Это же рас
суждение, только в более риторической форме находим в трудах
Сартра, чья экзистенциалистская теория нравственной жизни мно
гим обязана Канту.) Если это так, то, конечно, антиномия свободы
точна: практический разум заставляет нас осознать, что мы сво
бодны, а осознав, отказаться от свободы.
Кант чувствовал, что решение антиномии существует, потому что
в практической сфере законно применение разума. Именно прак
тический разум подсказывает мне, 1<то я есть. Иллюзорное про
движение чистого разума к самопротиворечию не должно
90
того, «человек должен представлять и мыслить себя именно таким
двояким образом» (т. 4, с. 239). Свобода, таким образом, - это
трансцендентальная «идея,», неприменимая в чувственном мире.
Тран.сцендентальный субъект
92
Проблема практического разума
93,
разума. Все размышления касаются средств . Разум не способен
ни ставить, ни разрабатывать цель наших поступков, поскольку, по
словам Юма, разум есть и обязан быть рабом наших страстей . Цели,
следовательно, ставят страсти, и только страсти в конечном счете
95
рые Кант называет «законами свободы»: принципам, посредством
которых разум определяет наши поступки. Таким образом, к «зако
нам природы» добавляются «законы свободы», а свобода есть не
что иное, как подчинение первым, а иногда и вызов вторым .• Сnособ
ность подчиняться только разуму Кант·называет автономией воли,
противопоставляя ее «гетерономии», когда воля человека подчиня
«свойство воли, благодаря которому она сама для себя закон» (т. 4,
с. 219). Она также приводит к «достоинству (прерогативе)» челове
ка «В сравнении со всеми природными существами» (т. 4, с. 216).
Метафизические сложности
96
которые сам Кант обнаружил, исследуя рационалистическую ме
тафизику Лейбница. Первая: как индивидуализировать трансцен
дентальный субъект? Что делает этот субъект мной? Если
важнейшим свойством этого субъекта является разум и порожден
ные им действия, а законы разума универсальны, то как мне отде
лить себя от. любого другого подчиняющегося им существа? Если
же важнейшим свойством является «моя точка зрения» на мир, то
как не встать на позиции Лейбница и не счесть субъект монадой,
управляемой точкой зрения, но существующей вне мира (которые
она только представляет) и, следовательно, не способной вступать
в какие-либо отношения с тем, что содержится внутри него?
Вторая (вытекающая из первой) : как трансцендентный субъект
относится к эмпирическому миру? В частности, как он относится к
своим собственным поступкам, которые либо принадлежат к эм
пирическому миру, либо в высшей степени неэффективны? По мыс
ли Канта, я в одно и то же время являюсь и «эмпирическим
субъектом», внутри царства природы, и «трансцендентальным», вне
его. Однако, поскольку категория причинности применима только
к п·рироде, трансцендентальный субъект всегда остается .неэффек
тивным. В таком случае, почему свобода обладает такой ценнос
тью? Кант считает, что категория причинности описывает
отношения во времени (до и после), в то время как разум и то, что
он порождает, находятся во вневременных отношениях (т. 4, с. 486-
487). Подробное обсуждение этого вопроса в первой «Критике»
(т. 3, с. 412-415) так и не сделало понятным, каким образом
побуждения разума, обращенные к трансцендентальному субъек
ту, мотивируют (следовательно, объясняют) события в эмпириче
ском мире.
98
веты благоразумия», которые диктуют нам, что следует делать, что
бы достичь счастья . А понятия счастья тесно связано с тем, что мы
как добродете.itьные человеческие натуры неизбежно желаем. Ги
потетические императивы связаны с понятием нашего счастья, по
99
может быть выражено только в категорических императивах; но
никоим образом не в гипотетических» (т. 4, с. _200). Подчинение
гипотетическому императиву есть подчинение условию, выражен
100
распространенные особенности человеческой природы - должны
быть выведены из области морали (т. 4, с. 202).
Категорический императив
101
и запрещая другие. Например, он запрещает нарушать обещания,
поскольку желать всеобщего нарушения обещаний значит отме
нять обещания вообще и таким образом лишиться всякого преиму
щества от нарушения обещания. Запретные канечные цеЛи
поступков показаны как втягивающие человека в противоречие,
. ального мира, в котором все так, как должно быть, а должно б1:;1ть
так, -как есть. В таком мире ничто не вступает в конфликт с разу
мом, а разумные существа выступают творцами тех самых законов,
которым подчиняются.
Моральное чувство
103
тические априорные принципы служат основой всех научных зна
ний о мире. Единственное Достоинство кантовской этической сис
темы состоит в том, что она упорядочивает интуитивные
104
.
13. Справедливость воздает каждому по заслугам его
2. Сила морали. ~точки зрения Канта, нравственные побуждения
гораздо сильнее, чем побуждения, спровоцированные желанием или
склонностью. Они управляют нами абсолютно и необходимо, мы ощу
щаем их власть, даже когда пытаемся не подчиняться ей . И тут.дело
не в том, что одно решение уравновешивается другим, а в диктате,
107
6. Разум и страсти. Во всех наших моральных усилиях присут
ствует конфликт между дол_гом и желаниями . Закономерно у каж
доrо морального существа возникает мысль осознании, которое
вать стремление обойти их. Этот конфл кту между разумqм и стра
стями ощущают все. Кант, однако, доводит его предела. Он считает,
что мотив благоволения, к_оторый так дорог этике эмпириков, нрав
ственно нейтрален, потому что она осуществляется только по склон
ности. «Очень хорошо делать добро людям из любви и участливоfо
благоволения к ним или быть справедливым .из любви к порядку;
но это еще не подл~нная моральная максима нашего поведен·ия •• .»
(т. 4, с. 472.) Кажется, Кант скорее готов одобрить мизантропа, ·
который творит добро вопреки всякой склонности, чем жизнера
достного филантропа. Моральную ценность поступка он находит
только в сопротивлении склонностям. Напри.мер, если человек,
жаждущий смерти, продолжает жить, потому что· понимает, что в
этом"еrо долг, только тогда. самосохра1:1ение перестает быть инстин
ктом и становится моральной ценностью.
7. Намерения и желания. Кантовская философия морали позво
ляет нам понять, что мы как моральные субъекты можем иметь на
мерения, которых вовсе не желаем, и желать того, что вовсе не
108
которое Кант стремится объяснить и обосновать при помощи сво
ей трансцендентальной философии. Мы принимает решение с по
ступке при помощи разума, таким образом мы вознамериваемся
сделать то, что решили, не принимая в расчет, хотим мы этого или
Моральность и субъект
109
есть, следовательно, только точка зрения, которую разум вынуж
ден принять вне явлений, для того чтобы мыслить себя практи
ческим» (т. 4, с. 240). Разумному деятелю требуется особый взгляд
на мир: он рассматривает свои действия с точки зрения свободы,
при этом, хотя он видит то же самое, что и при научном изучении
(т. 4, с. 243).
Объективность морали
110
ет на вопрос «почему должно быть . нравственным?» всем без ис
ключения разумным существам, независимо от их желаний. И че
ловек, желающий зла, подчинен им ничуть не меньше, чем тот, кто
желает только блага.
Сформулированная таким образом задача доказать объектив
ность морали представляется куда менее сложной, чем доказатель
ство объективности науки, хотя многие убеждены в обратном.
Свойство познания нуждается в двух «дедукциях»: того, во что мы
должны верить, и того, что есть истина. Практический же разум не
·имеет дела с истиной, ему не нужна вторая объективная «дедук
ция». Достаточно того, что разум заставляет нас думать в соответ
ствии с категорическим императивом. И тут нечего доказывать о
, независимом мире. И если иногда мы говорим о моральных исти
нах, р~альности морали, это всего лишь еще одно выражение огра
__Нр_авственная жизнь
111
ствовать его внутренне» (т. 4, с. 466). В этой связи особенно важ
ны рассуждения Канта о -гордости и самоуважении. Подчеркивая,
что в основе человеческих эмоций всегда лежит элемент разума,
он снимает обвинение в том, что «моральное чувство» не играет
никакой роли в мотивации поступков человека. Однако-любое· ис
следование морального чувства должно учитывать лежа·щий в его
основе императив.
113
можем почитать его только как существо, подчиняющееся мораль
Третья «Критика» ·
114
были даны в такой простой, ясной и развлекательной форме, ка
кую только можно себе представить». Когда Кант приступил к на
писанию этой работы, ему исполнился уже 71 год, и нет сомнений
в том, что мастерство доказательства, присущее другим его трудам,
гинальных выводов.
115
14. Исполненная глубокого понимания красоты природы картина
«Меловые скаnы в Рюгене)) была написана Каспером Давидом
Фридрихом под впечатлением от знакомства с Кантом
от.водил эстетике такое важное место в своей системе, как это сде
лал Кант. Равно как ни один из его предшественников не догадал
ся, что метафизика и этика неполны без третьей составляющей -
эстетической теории. Только разумное существо способно ощущать
красоту, без ощущения красоты деятельность разума ущербна . Кант
предположил, что только · в эстетическом восприятии природы мы
осознаем отношение наших свойств к миру и постигаем и предел
своих возможностей, и возможность преодолеть его . Именно эс
тетический опыт указывает нам, что наша точка зрения есть имен
но наша точка зрения, и что мы являемся творцами природы не в
Проблема красоты
117
ляя то, что доставляет им удовольствие, как объективную ценность •.
Однако возможно ли это? Приятные ощущения моментальны, не
основаны на размышлении или анализе, так на каком же основа
119
все же он был убежден, что эстетика решает те же проблемы, что и
другие области философии. «".Задача критики". суждения вхо
дит в общую проблему трансцендентальной философии; как воз
можны априорные синтетические суждения?» (т. 5, с. 129.)
В качестве ответа Кант предлагает трансцендентальную дедук
цию. Она занимает всего 15 строчек и понятной ее не назовешь.
Он говорит всего лишь: «Эта дедукция так легка потому, что ей нет
необходимости обосновывать объективную реальность поня_тий»
(т. 5, с. 131). На деле, однако, Кант доказывает априорный комnо
нент суждения вкуса и отдельно от него законность его «универ
сального» характера.
Объективность и созерцание
12~
мают законы, чтобы не допустить повторение такого варварства,
организуют комитеты в защиту того, то они любят, и компании по
преследованию разрушителей . Что же это, если не претензия на
объективную ценность?
Кант различает чувственное и созерцательное, умозрительное
удовольствие. Удовольствие от прекрасного, даже если оно «сию
минутно» (то есть не основано на мысли, понятии), предполагает
созерцание. Чистое суждение вкуса «связывает благоволение или
неблаговоление с созерцанием предмета» (т. 5, с. 80). Эстетиче
ское удовольствие, таким образом, отличается от чисто чувствен
ных удовольствий, например от еды или питья. Оно поступает
посредством чувств, подразумевающих созерцание (то есть зре
ния и слуха).
Акт созерцания подразумевает отношение к объекту не как к
части всеобщего (понятию), но как к вещи такой, как он а есть. В
эстетическом суждении предмет изолирован и расс матривается са~1.
121
как я сверял с ним мои цели, стремясь поступать нравственно. «Суж
дению вкуса, лишенного, как мы сознаем, всякого интереса, долж
Воображение и свобода
122
ния характерна для эстетического суждения. При такой вольной
игре понятия или неопределенны, или определенны, но не приме
123
но рассудку. При помощи опыта я ощущаю организованность как
нечто объективное. Ощущение единства доставляет удовольствие,
и это тоже относится к опыту разума. Я предполагаю, что это удо
вольствие разделяют все, кто устроен так же, как и я. И я представ
л·яю удовольствие от музыки как «общее чувство» (т. 5, с. 134),
другими словами, основанное на опыте и общее для всех разум
ных существ.
Форма и целесообразность
124
ство формы, которое открываем в себе самих. Вот где причина на
шего удовольствия и основание для «общего чувства» прекрасно
го. И только «допуская наличие подобного общего чувства, может
бьв-ь вынесено суждение вкуса» {т. 5, с. 76).
Кант различает «свободную» и «сопутствующую» красоту, пер
вая постигается при полном отсутствии понятия о предмете, для
125
бождает нас как для теоретического познания, так и для усилий
нравственной жизни. Оно также позволяет перейти от теории к
практике: видя конечную цель в природе, мы понимаем, что таким
Телеология и божественное
126
казал в первой «Критике», является необходимым условием «само
сознания». В эстетических суждениях мы вступаем в отношения
со сверхчувственной (то есть трансцендентальной) реальностью,
недоступной нашему мышлению. Мы узнаем свою собственную
· оrраниченность, величие мира и неподвластный выражению доб
рый порядок, который позволяет нам мыслить и действовать соот
веrственно . Кант соглашается с бёрковским разграничением
прекрасного и возвышенного. Иногда, ощущая гармонию наших
собственн~1х свойств и природы, мы поражаемся целесообразнос
ти и интеллигибельности всего, что окружает нам. Это и есть чув
ство прекрасного. В другое время, склоняясь перед бесконечным
величием мира! мы оставляем даже попытки познать его и управ
127
вавшей неудовольствие многих комментатqров, высказывает вые- .
шую степень симпатии к теологии. Наши чуе-ства прекрасного и воз
вышенного с неизбежностью складываются в понимание природы
как творения. В прекрасном нам .открывается целесообразность при
роды; в возвышенном мы видим указание· на ее трансцеыденталь
ное происхождение. Но мы чувствуем и еще кое-что" Доказательство
бытия Бога на основе творения далеко qт теоретических ·аргумен
тов, оно ближе к нравственным указаниям, порождаемым Н'ашими
чувствами к природе и реализуемым в наших разумных действиях
(в том смысле, что в них проявляется истинная цель творения). Впро
чем, эти указания касаются идеального, а не реального мира. Таким
образом, мы доказываем промысел Божий всеми нашими нравствен
ными поступками, не имея в то же время возможности доказать, что
имманентность Бога .
130
Еще большее и все возрастающее значение для Канта и его
современников имело видение человеческого общества, те впер
вые обрисованные Руссо его институты, когда в основу право
порядка положены те законы, которь1е свободный индивидуум
устанавливает сам для себя. Такие взгляды на общество порож
дали все больший скептицизм в отношении реальных властей;
индивидуальная совесть ставилась гораздо выше диктата .церк
131
Ненаписанная критика
Универсализм
132
всех. Значит, по представлениям Канта, универсальный гуманизм
должен принять не конституционную, а скорее , реrулятивную фор
му. Мы не должны стремиться установить единый набор законов
для всего человечества; скорее, мы должны рассматривать каж
Общественный догщ1ор
133
случае, если с устанавливаемым ею политическим порядком со
134
трансцендентальными. А таковым, с точки зрения чистого практи
ческого разума, является каждый из нас.
Идея такого гипотетического общественного договора, дости
гаемого в процессе абстрагирования, в недавнее время была воз
рождена Джоном Роулсом, который применил ее к распределению
благ в обществе. Впрочем, Канта распределение не волновало, он
интересовался только законами, однако современное понятие «Со
Естественное право
135
видел доказательство того, что размышление о Зё!конодательстве.
Лица и вещи
136
тер, подчиняя лица обществу и делая их ответственными за свои
действия. или бездействие •
. Поскольку лица являются саморегулирующимися членами цар
ства целей, они подчинены двум видам принуждения - внешнему и
внутреннему. Внутреннее принуждение - это подчинение категори
ческому императиву, с которым не может спорить ни один закон.
Однако существует и внешнее принуждение, в рамках которого те
или иные действия, которые не запрещает и не разрешает нравствен
ный закон, могут быть запрещены или разрешены законом государ
ственным. Этот закон, как было сказанр выше, проверяется при
помощи общественного договора, и нет никаких сомнений в том, что
. закон, вступающий в противоречие с тем, что диК1}'ет внутренниii
долг, должен быть отвергнут•
.Более того, Закон обязан уважать природу лиц как целей самих
по себе. Рабство, мошенничество и тирания противоречат катего
рическому императиву, и- к политическому порядку предъявляется
Права человека
138
правом вето. Есть вещи, которые нельзя сделать со мной ни при
каких обстоятельствах, и это дает. какие-то гарантии суверенности
моей жизни, в которую нельзя вторгаться, а тем более посягать
на нее. Суверенность личности в букве законов записывается как
ее права: право на жизнь, право собственности и т. д.; право мир
но добиваться своих целей; вступать в законные отношения
с другими.
Республиканский идеал
139
сами устанавливают себе законы, и эти законы становятся отра
жением «всеобщей объединенной воли» (Кант здесь вторит Рус
со), (арантирующей согласие всех граждан. Республика может
<;уществовать только при представительной системе правления,
когда в законодательстве участвуют представители всех граж
Разделение властей
140
•
Локком и подхваченной Монтескье. Вслед за Монтескье он утвер
ждает, что в государстве должны быть «верховная власть (сувере
нитет) в лице законодателя, исполнительная власть в лице
правителя •.. и судебная власть ... в лице судьи» (т. 6, с. 345), при
чем каждая является «моральным лицом» - ответственным деяте
142
народа в целом. Создается впечатление, что представительную рес
nублику Кант считал чем-то вроде идеала разума,' к которому дол
жно стремиться, но невозможного достичь. Он решительно отметает
все виды резкой смены формы правления и настаивает на подчи
нении любому правлению, которое не слишком грубо попирает ка
тегорический императив. Большой террор во Франции настроил
его против революции вообще и против цареубийства в частности,
и его отношение к демократиц лучше всего охарактеризовать сло
Частная собственность
ляемся все мы .
143
что возможность владения является одной из предпосылок прак
тического разума . Кант и сам не.привел такого доказательства,
однако правильно предположил, что сама суть права собственно
сти наиболее полно проявляется в том насилии, с которым это право
попирают. Человек, осуществляющий такое насилие, отказывает
ся признать существование других как целей самих по себе, а сле
довательно, и сам перестает быть свободным разумным субъектом.
Позднее аргументацию Канта подхватил Гегель, представив ча
стную собственность как инструмент, посредство·м которого разум
ное существо реализует себя в объективном мире. В гегелевской
трактовке концепция собственности Канта стала предметом важ
нейших дискуссий интеллектуалов XIX века, социалистов и их про
тивников.
Гражданское общество
144
предписания в этом вопросе проблемны с либеральной точк!-1 зре
ния. Почему «частная жизнь взрослых людей» должна касатьс я
государства? И . в самом деле, при чем тут мораль, если ни одной
стороне 1:1е причиняется вреда, а тем более посторонним людям?
Каким образом .может философ свободы избежать провозглаше
ния половой свободы и как политической необходимости и как
нравственного идеала?
В рассмотрении этого вопроса Кант возвращается к своей кон
цепции человека как цели самой ПО себе . Он храбро (и справедли
во) утверждает, что возможны сексуальные отношения, при
.которых к партнеру относятся не как к личности ,а как к вещи, то
Вечный мир
145
по его мнению, гражданское общество должно было стать предпо
сылкой мира между народами. Войны возникают тогда, когда час
тные интересы берут верх Нёlд требованиями справедливости или
когда деспотичная власть видит выгоду в навязывании своей воли.
Если все народы мира примут респ~бликанскую форму правления,
тогда любое решение будет приниматься с согласия всех граждан,
а следовательно, под управлением априорных законов практиче
ративу выжив-м~ия.
146
ние идеала отчетливо антиутопично. Утопист всегда полагает, что
идеал может быть воплощен в действительности,' и вследствие
эт.ого принимается уничтожать препятствия на этом пути. После
дователи Канта считают, что идеал не, может быть реализован,
поскольку мы живем в несовершенном мире, на который влияют
эмпирические условия. Идеалы же следует рассматривать каl<'
регулятивные принципы, указывающие нам путь к совершенство
149
ства некоторых выводов отсутствуют именно потому, что они
недоказуемы.
150
цендентальный субъект» с волей, которую он считал истинной суб
станцией, лежащей в основе видимостей. По его мнению, такие
научные понятия, как пространство, время и причи.нность, приме
154
к метафизика, метафизическсё 14,
категориИ 43, 46-56, 58, 60, 61, 68, 19, 21, 27, 30, 34, 40, 42, 43, 50,
73, 74, 83, 85, 86, 90, 97, 113, 145 53-55, 59-61,63, 67, 71, 73, 75,
категорический императив 5, 98, 84, 88, 92, 95, 96-98, 112, 117,
99, 100-104, 107, 109-111, 121, 132, 135, 137, 145
134,135,137,143,145,146 Мильтон Дж. 126
Кеплер И. 18 монады 32-34, 36, 38, 54, 55, 71,
155
объеК"1~вная дедукция 43-45, 51, право 43, 103, 104, 118, 132, 134,
~5. 56, 111 135, 139, 143, 144, 147
объективность 29, 30, 35, 36, 38, практический разум 21, 25, 68, 74,
515~5~61616~7~7t8& 84, 87-94, 99-101, 109-112,
110, 111, 120 114, 115, 120, 121, 128-130,
онтологическое доказательство 132, 135, 136, 143, 144, 146
80-82 представительная система прав-
70, 71, 74, 84, 91, 111, 115, 119, рав·енство (неравенство) 133-
120, 122, 124, 126, 127, 129, 135, 140, 145
150-152 разделение властей 140-143
политика 21, 130-132, 147 разум и страсти 108
полов взаимоотношение 22-23, разумное обоснование 93, 106-
145 108, 110
права человека 17, 106, 130, 133, рационализм 30, 79, 149
135-14~ 142,143, 146, 147 революция 131, 140, 143, 147
156
Рейнгольд К. Л. 19 созерцание 47, 51-55, 78, 85, 120.,.
религия, религиозный 21, 22, 80, 122, 125
82, 113, 114 Сталь, мадам де 19
республиканские идеи, республи справедливость 135, 138, 139, 143,
канский идеал 22, 131, 139, 146
140,.146 субстанция 27, 32, 34, 35, 48, 50-
римское право 135, 136 52, 54, 55, 58, 60, 61, 63-65, 67,
Роулс Дж. 135 85,149
Рункен Д. 12 субъект 32, 36, 40, 46, 54-59, 84-
Руссо Ж.-Ж. 17, 18, 131, 133, 138, 86, 91, 92, 95, 97, 106-110, 134,
140 136, 144, 145, 150, 151
субъективность, субъективный 29,
с 35, 43, 45, 46, 50, 51, 56, 57, 67,
самосознание 45-46, 58, 84---86 72,88, 99, 115, 117, 122, 124, 155
Сартр· Ж . -П . 90 субъективная дедукция 43, 45, 46,
Сата.на 126 50, 51
свобода метафизическая 12, 15, суждение 38, 40, 43, 46-48, 51, 52,
- 75, 8?, 89- 93,97, 98, 100-102, 63, 67, 74, 75, 77, 80, 88, 90, 92,
108-110,122, 129, 147 94, 106, 111, 115, 117-125, 127,
свобода политическая 136-138, 128, 130
140, 142. 143, 145, 146
святая воля 108, 113 т
Сийес Эмманюэль, аббат 140 теология 29, 67, 75, 79-82, 112-
синтез 36, 46-47, 48, 54, 67, 123, 114, 127, 128
150 теоретическая сущность 72
сИнтетическое априорное 38, 40, тождество неразличимых 32
41,43,53,54, 60, 100, 119-120, Трансцендентальная дедукция 43,
130, 143 44, 56-59, 84, 120, 143, 151
скептицизм, скептИки 27-28, 30, тра~сцендентальная свобода
35, 41, 44, 46, 51, 55, 60, 61, 64, 90
93, 149 трансцендентальная философия
собственность 139, 1.4 3-144 70. 109, 114, 149-152
157
трансцендентальное единство ап Фридрих П Великий 13, 14, 21, 30
перцепции 55, 56 Фридрих Вильгельм П 21
трансцендентальные объекты 45,
71, 72,86,91, 109 х
трансцендентальный идеализм Хайдеггер М. 86
38, 44, 45, 66, 68, 70, 71, 150 Хаманн Й. Г. 14
трансцендентальный субъект 91, Хатчесон Ф. 111
92,95- 97, 113, 150, 151 хорошо обоснованное я.вление
34, 72, 149 .
у
ф w
феномен/ноумен (различие) 68- Шеллинг Ф.-В. - И . 150
73 Шефтсбери, третий граф 104, 111,
феномены 34, 53, 68- 73, 91, 149 115
физико-теологическое док?1за Шопенгауэр А. 86, 150, 151
тельств.о см. доказательствеt из Шульце Г. Э . 70
творчества
158
эстетика 21, 52, 114, 115, 117, 120, я
122, 127 явления и реальность 68-70
трансцендентальная 52 Яхманн Р.-Б. 14, 15, 114
эстетические идеи 126
ю
Юм Д . 18, 26, 30, 35, 36, 38, 40-42,
46, 50, 51, 54, 58, 60, 63, 81, 93,
94, 111. 149, 150
Научно-популярное издание
Скратон Роджер
КАНТ
краткое введение
РеД~ктор Е. А. Варшавская
Младши~е1;1актор Е. В. Дорофеева
Корректор И. Н. Мокина
Технический редактор Н. И. Духанина
Компьютерная верстка И. Г. Денисовой