Современная французская криминология

ВСЕСОЮЗНЫЙ ИНСТИТУТ ПО ИЗУЧЕНИЮ ПРИЧИН
И РАЗРАБОТКЕ МЕР ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
Для служебного пользования
Э.Б. МЕЛЬНИКОВА, Ф.М. РЕШЕТНИКОВ
СОВРЕМЕННАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ
КРИМИНОЛОГИЯ
Москва – 1972
Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК РАЗВИТИЯ
КРИМИНОЛОГИЧЕСКИХ ИДЕЙ ВО ФРАНЦИИ
Среди различных криминологических теорий, появившихся во Фран-

ции за последние два-три столетия, можно наметить три основных направле-
ния. Каждое из них возникло в определенную историческую эпоху, было свя-
зано с теми или иными философскими и общесоциологическими учениями и
выражало интересы определенных сословий, классов или социальных групп.
Первое из этих направлений основано на учении философов-материа-
листов XVIII века и нашло свое выражение в концепциях сторонников про-
светительно-гуманистического направления в уголовном праве. Возникнув в
условиях феодальной Франции, в эпоху, предшествовавшую буржуазной ре-
волюции, когда противоречия между буржуазией и трудящимися еще не до-
стигли решающей остроты, учение философов-материалистов XVIII века вы-
ражало интересы широких слоев населения, всех антифеодальных сил обще-
ства.
Второе направление в истории криминологических идей во Франции —
социалистическое. Оно опиралось сначала на идеи многочисленных пред-
ставителей французского утопического социализма и коммунизма, а затем на
учение марксизма, с позиций которого проблемы преступности во Франции
были изучены Полем Лафаргом.
Наконец, третье направление в истории французских криминологиче-
ских идей — буржуазное. Оно связано с именем Герри — одного из основате-
лей «моральной статистики», с работами видных французских социологов
конца XIX века и начала XX века Тарда и Дюркгейма, с многочисленными ис-
следованиями сторонников возглавлявшейся Лакассанем «лионской» школы в
криминологии, а также с другими буржуазными теориями в области причин
преступности. Естественно, что в условиях буржуазной Франции именно это
направление криминологии получило наибольшее распространение.
Следует отметить, что указанные направления криминологических
идей во Франции не совпадают полностью с различными направлениями и
школами в уголовном праве. Что ка-
3
сается просветительно-гуманистического направления в уголовном праве, то

оно примыкает к учению философов-материалистов XVIII века, которые, как
правило, специально не занимались изучением вопросов уголовного права,
ограничиваясь проблемой причин преступности.
Для так называемой «классической» школы в уголовном праве, наобо-
рот, был характерен отказ от постановки проблемы причин преступности, по-
этому она не могла занять определенного места в истории криминологиче-
ских идей.
Наконец, учения «антропологов» и «социологов» конца XIX — начала
XX века могут рассматриваться как единое антрополого-социологическое на-
правление в уголовном праве, поскольку выдвинутые ими программы реформ
в области уголовного права и процесса не обнаруживают принципиальных
расхождений. Однако с криминологической точки зрения, особенно в со-
временных условиях, правильнее говорить о двух направлениях буржуазной
криминологии — биопсихологическом и социологическом, несмотря на мно-
гочисленные попытки их эклектического сочетания в работах отдельных бур-
жуазных криминологов. Из этого деления мы и будем исходить при рассмот-
рении современных французских буржуазных криминологических теорий.
Что же касается предлагаемого читателю исторического очерка, то он напи-
сан с учетом указанных выше трех основных направлений в развитии крими-
нологических идей во Франции.
§ 1. Учение философов-материалистов XVIII века. Просветительно-

гуманистическое направление в уголовном праве
В качестве самостоятельной отрасли знания криминология стала рас-

сматриваться лишь начиная с 70 – 80-х годов XIX века. Однако задолго до
этого проблема причин преступности, способов борьбы с нею и возможно-
стей ее ликвидации занимала серьезное место в трудах французских филосо-
фов, социологов и юристов.
Важным этапом в истории развития прогрессивной общественной мыс-
ли, в том числе и криминологических исследований, явилось учение фран-
цузских материалистов XVIII века.
«Великие люди, — писал о них Ф. Энгельс, — которые во Франции
просвещали головы для приближавшейся революции, сами выступали крайне
революционно. Никаких внешних авторитетов какого бы то ни было рода они
не признавали. Религия, понимание природы, общество, государственный
строй — все было подвергнуто самой беспощадной критике;
4
все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое суще-
ствование, либо отказаться от него»1.
Среди широкого круга вопросов, рассматривавшихся в произведениях
французских материалистов XVIII века, была и проблема причин преступно-
сти. Даже те из них, которые в своих произведениях прямо не затрагивали
этой проблемы, высказывали суждения, крайне важные для ее понимания.
В частности, один из первых французских материалистов, Кондильяк,
автор «Опыта о происхождении человеческих знаний» (1746), доказывал, по
словам К. Маркса, что «искусство чувственного восприятия является делом
1
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 20, стр. 16.
опыта и привычки. От воспитания и внешних обстоятельств зависит поэто-
му все развитие человека»2.
Другой французский материалист — Ламметри, автор известной книги
«Человек-машина» (1748) и ряда других произведений, уже непосредственно
обратился к вопросу о причинах преступности. Исходная его позиция состоя-
ла в том, что «люди рождаются злыми, и без воспитания было бы очень мало
добродетельных людей... Только воспитание улучшило внутреннюю органи-
зацию человека; оно преобразовало людей к выгоде и пользе людей; оно за-
вело их, подобно часам, наилучшим образом, так, чтобы они могли слу-
жить»3. В произведениях Ламметри есть довольно любопытные суждения о
том, что угрызения совести должны были бы служить самым суровым нака-
занием для преступников, что не существует «абсолютных пороков»4. Однако
все эти суждения Ламметри носят довольно случайный характер и не
представляют собой достаточно развернутой концепции.
Среди французских философов-материалистов XVIII века, пожалуй,
наиболее часто обращался к вопросу о причинах преступности Гельвеций, ав-
тор книг «Об уме» (1758) и «О человеке» (1773). В отличие от Ламметри
Гельвеций утверждал, что «человек рождается ни хорошим, ни дурным».
«Человек, — писал Гельвеций, — рождается без идей, без страстей; он рож-
дается подражателем; он подчиняется примеру, и, следовательно, своими
привычками и своим характером он обязан воспитанию» 5. Через все произве-
дения Гельвеция красной нитью проходит мысль о том, что «все в нас являет-
ся приобре-
5
тенным и результатом воспитания», что «воспитание делает нас тем, чем мы

являемся». Гельвеций высказал глубокое суждение о том, что «никто не по-
лучает одинакового воспитания», потому что человек воспитывается и под
воздействием формы правления, при которой он живет, и под влиянием дру-
зей, окружающих его людей, прочитанных им книг и, наконец, случая, то есть
«бесконечного множества событий»6. Однако решающее значение в пре-
образовании людей, их сознания Гельвеций, подобно другим материалистам
XVIII века, придавал изменению законодательства.
По мнению Гельвеция, только тогда можно надеяться изменить взгляды
народа, когда будет изменено его законодательство, и поэтому «реформу
нравов следует начать с реформы законов»7.
Будучи убежденным атеистом, Гельвеций разоблачал утверждения тео-
логов, будто распространение религиозных верований способно предупреж-
2
Там же, т. 2, стр. 144.
3
Ламметри, Избранные сочинения, М.–Л., Госиздат, 1925, стр. 299.
4
Там же, стр. 206-207, 335.
5
К.А. Гельвеций, О человеке, его умственных способностях и его воспитании, Соц-
экгиз, 1938, стр. 147.
6
К.А. Гельвеций, Об уме, ОГИЗ, 1938, стр. 146.
7
Там же, стр. 193.
дать преступления. «Кто станет отрицать, — спрашивал Гельвеций, — что
отряды конно-полицейской стражи обезоружили большее число разбойников,
чем религия, и что во времена, когда набожность усиливается, но полиция
менее совершенна, совершается гораздо больше преступлений, чем тогда,
когда набожность ослабевает, но полиция усовершенствуется?»8. По мысли
Гельвеция, религиозную мораль следует заменить такими этическими
принципами, которые учитывают «естественную» заботу человека о своих
личных интересах и дают разумный простор человеческим страстям, не нару-
шая интересов всего общества. Добиться этого Гельвеций, как отмечалось
выше, считал возможным единственным путем — путем изменения законо-
дательства.
Близкие Гельвецию, но несколько отличающиеся от его концепций
взгляды по вопросам воспитания человека, а следовательно, и причин пре-
ступности высказывал известный французский материалист Гольбах, автор
книги «Система природы» (1770) и многих других произведений. Подобно
Гельвецию, Гольбах утверждал, что «почти все наше поведение, совокуп-
ность наших поступков, наши занятия, труды, развлечения — результат при-
вычки»9. Вместе с тем Гольбах подчеркивал, что природа награждает челове-
ка врожденными особенностями темперамента. Однако, согласно Гольбаху,
различия в темпе-
6
раменте не делают людей ни добрыми, ни злыми, ибо «более или менее бур-
ные страсти или желания могут быть названы хорошими или дурными только
в зависимости от их влияния на людей»10.
Для того, чтобы предупредить преступления, Гольбах считал необходи-
мым исправить недостатки в воспитании людей. «Общественное мнение, —
писал Гольбах, — оказывает на порядочных людей большее влияние, чем
страх перед законом... Привычка может сама по себе внушить отвращение
даже к скрытым преступлениям, ускользающим от взоров общества»11.
Выполнить задачу правильного воспитания людей должно было, по
мысли Гольбаха, «справедливое, просвещенное, добродетельное, бдительное
правительство», которое одно только в состоянии издать законы, соответ-
ствующие разумно понятой природе человека12.
Наиболее радикальные взгляды по вопросу о причинах преступности
высказывал среди французских философов XVIII века Жан-Жак Руссо. В
книге «Рассуждения о происхождении и основах неравенства между людьми»
(1754) Руссо развивал ту мысль, что преступления и все другие несчастья
людей ведут свое происхождение из строя, основанного на частной соб-
ственности. Широкую известность получило следующее образное положение
8
9
Поль Анри Гольбах, Избранные произведения, Госполитиздат, 1963, т. I, стр. 168.
10
11
12
См. там же.
Руссо: «Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли, сказать: «Это
мое», и нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был
истинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений,
войн и убийств, от скольких бедствий и ужасов избавил бы род человеческий
тот, кто, выдернув колья и засыпав ров, крикнул бы своим ближним: «Не
слушайте лучше этого обманщика!..»13.
Правильно указав на связь преступности как социального феномена с
частной собственностью, Руссо, разумеется, неверно объяснял появление
частной собственности как результат случайного возникновения «идеи соб-
ственности», а не как следствие развития производительных сил, закономер-
ный этап в развитии общества14.
7
Взгляды французских философов-материалистов XVIII века на причи-

ны преступности и пути борьбы с нею были обобщены К. Марксом. «Если
человек, — писал К. Маркс, — черпает все свои знания, ощущения и пр. из
чувственного мира и опыта, получаемого от этого мира, то надо, стало быть,
так устроить окружающий мир, чтобы человек в нем познавал и усваивал ис-
тинно человеческое, чтобы он познавал себя как человека. Если правильно
понятый интерес составляет принцип всей морали, то надо, стало быть, стре-
миться к тому, чтобы частный интерес отдельного человека совпадал с обще-
человеческими интересами. Если человек несвободен в материалистическом
смысле, т.е. если он свободен не вследствие отрицательной силы избегать то-
го или другого, а вследствие положительной силы проявлять свою истинную
индивидуальность, то должно не наказывать преступления отдельных лиц, а
уничтожить антисоциальные источники преступления и предоставить каждо-
му необходимый общественный простор для его насущных жизненных про-
явлений. Если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало
быть, сделать обстоятельства человечными»15.
К. Маркс, высказав эти мысли в книге «Святое семейство», заметил,
что «эти и им подобные положения можно найти почти дословно даже у са-
мых старых французских материалистов»16. Характерно, что именно сужде-
ния по вопросу о причинах преступности, об основном направлении борьбы
с нею были выделены К. Марксом как наиболее существенные для
понимания того вклада, который внесли французские материалисты XVIII
века в историю человеческой мысли. Следует отметить и то, что приведенные
К. Марксом положения французских материалистов были резюмированы им
13
Руссо, О причинах неравенства, СПб., 1907, стр. 68.
14
Мы оставляем в стороне крайне интересные суждения Руссо по вопросам уголов-
ного права и процесса, его революционно-демократическую теорию правосудия и закон-
ности. См. об этом А.А. Герцензон, Проблема законности и правосудия во французских по-
литических учениях XVIII века, «Наука», 1962, стр. 159-178.
15
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 2, стр. 145-146.
16
самим, ибо никто из них не изложил подобных выводов с такой ясностью и
отточенностью формулировок, как это было сделано К. Марксом.
В XVIII веке наряду с философами-материалистами проблемами при-
чин преступности занимались и представители просветительно-гуманистиче-
ского направления в уголовном праве.
Если Гельвеций и другие философы рассматривали преступность в ря-
ду других социальных проблем как частный, хотя и важный вопрос, то для
представителей просветительно-
8
гуманистического направления проблема причин преступности приобретала

еще более существенное значение. В их произведениях постановка вопроса о
причинах преступлений служила предпосылкой для обоснования антифео-
дальной реформы уголовного права и процесса. В целом по вопросу о причи-
нах преступности представители просветительно-гуманистического направ-
ления в уголовном праве занимали позиции, сходные со взглядами филосо-
фов-материалистов, однако их суждения отличались большей конкретностью,
а главное, были связаны с общими вопросами карательной политики.
Основателем просветительно-гуманистического направления в уголов-
ном праве был выдающийся писатель, философ, экономист, социолог и юрист
Монтескье. В книге «О духе законов» (1748) он пытался установить
зависимость преступности от целого ряда факторов, таких, как форма правле-
ния, величина страны, народонаселение, распространение роскоши и нище-
ты, развитие торговли, климат, почвенные условия и т.п.
Рассматривая вопрос о причинах преступности, Монтескье высказал
целый ряд интересных суждений. В частности, он призывал изменить кара-
тельную политику, обратив основное внимание на предупреждение преступ-
лений. «Хороший законодатель, — писал Монтескье, — не столько заботится
о наказаниях за преступления, сколько о предупреждении преступлений, он
постарается не столько карать, сколько улучшать нравы»17.
Подобно многим своим современникам — материалистам в объяснении
природы, — Монтескье был идеалистом в своем истолковании жизни обще-
ства. Он считал, что источники преступлений — нравы, мораль людей — мо-
гут быть изменены «хорошим» законодателем. Вместе с тем подойти к пра-
вильному решению проблемы причин преступности Монтескье мешала его
общесоциологическая концепция, согласно которой формы правления, зако-
ны, нравы и обычаи людей находятся в решающей зависимости от климати-
ческих условий. В частности, он утверждал следующее: «В северном климате
вы увидите людей, у которых мало пороков, немало добродетелей и много
искренности и прямодушия. По мере приближения к югу вы как бы удаляе-
тесь от самой морали: там вместе с усилением страстей умножаются преступ-
ления, и каждый старается превзойти других во всем, что может благоприят-
ствовать этим страстям. В странах умеренного климата вы увидите народы,
непостоянные в своем поведении и даже в своих пороках и
17
Ш. Монтескье, Избранные произведения, Госполитиздат, 1955, стр. 231.
9
добродетелях, так как недостаточно определенные свойства этого климата не

в состоянии дать им устойчивость»18.
Разумеется, это наивное утверждение Монтескье не было основано на
анализе статистических данных, которые в то время отсутствовали, и не име-
ло под собой какого-либо научного обоснования, а было плодом чисто умо-
зрительных предположений.
В работах Вольтера, другого видного представителя просветительно-
гуманистического направления в уголовном праве, основное внимание было
уделено вопросу о влиянии религии и церкви на преступность. Обосновывая
необходимость устранения из круга уголовно-наказуемых деяний так называ-
емых «религиозных» преступлений (богохульства, ереси, колдовства и т.п.),
Вольтер обвинял христианскую церковь в самых чудовищных преступлениях
против человечества. «Христианские трибуналы, – писал Вольтер, – пригово-
рили к смертной казни более ста тысяч мнимых колдунов. Если бы к этим су-
дебным убийствам присоединили бесконечно превосходящее число принесен-
ных в жертву еретиков, то эта часть света показалась бы огромным эшафотом,
покрытым палачами и жертвами, окруженным судьями и зрителями»19.
В истории развития прогрессивных взглядов на причины преступности
Вольтер занимает почетное место как наиболее решительный борец против
церкви, как ученый, разоблачавший ее преступления. И если в современном
уголовном законодательстве Франции и других буржуазных стран Европы
«религиозные» преступления сведены к минимуму, то в этом немалая заслуга
Вольтера и других просветителей и гуманистов XVIII века.
Наиболее передовым представителем просветительно-гуманистическо-
го направления в уголовном праве был выдающийся деятель французской ре-
волюции конца XVIII века Жан-Поль Марат. Его перу принадлежал «План
уголовного законодательства», изданный сначала в 1780 году, а затем, уже в
ходе революции, в 1790 году. В «Плане» Марата была изложена самостоя-
тельная уголовно-правовая теория, революционно-демократическая по свое-
му содержанию, которая не укладывалась в общие, достаточно умеренные
рамки просветительно-гуманистического направления.
Марат видел основные причины преступности в существовании обще-
ственного неравенства и частной собственности,
10
в эксплуатации трудящихся со стороны «ничтожного меньшинства». По мне-

нию Марата, только такое общество, которое обеспечивает всем своим чле-
нам возможность безбедного и счастливого существования, может требовать
от них не совершать преступлений.
18
19
Франсуа Мари Вольтер, Избранные произведения по уголовному праву и про-
цессу, Госюриздат, 1956, стр. 76-77.
Марат предложил целую систему мер, направленных на устранение
причин краж — бедности и праздности: бесплатные школы для воспитания
детей бедняков, общественные мастерские, распределение собственности
церквей между бедняками и т.п. Вслед за Монтескье Марат утверждал, что
«во всяком хорошо устроенном обществе надлежит более предупреждать
преступления, чем карать их»20. Однако Марат отнюдь не сбрасывал со счетов
необходимости применения репрессии к нарушителям законности, в осо-
бенности когда речь шла о представителях свергнутых классов, выступа-
ющих против революционного режима. По отношению к изменникам роди-
ны, заговорщикам, взяточникам, расточителям общественных сумм Марат
требовал применять самые суровые наказания, вплоть до смертной казни21.
Давая в целом оценку взглядов на причины преступности, содержав-
шихся в учении французских философов-материалистов XVIII века и сторон-
ников просветительно-гуманистического направления в уголовном праве,
следует подчеркнуть, что они входили в комплекс тех революционных идей,
которые подготовили Великую французскую буржуазную революцию конца
XVIII века. Вместе с тем они способствовали и развитию социалистических
идей в этой области, ибо, как указывал Ф. Энгельс, социализм «по своей тео-
ретической форме... выступает сначала только как дальнейшее и как бы более
последовательное развитие принципов, выдвинутых великими французскими
просветителями XVIII века»22.
§ 2. Развитие социалистических идей

по вопросу о причинах преступности
В работах французских авторов, разделявших идеи утопического соци-

ализма и коммунизма, начиная с Вераса (конец XVIII века) и кончая Кабе и
Дезами (середина XIX века), проблеме преступности уделялось немалое вни-
мание. В своих
11
произведениях утописты, как правило, рисовали будущий общественный

строй избавленным от преступлений или же таким, где преступления совер-
шаются крайне редко. Основные причины преступности они видели в суще-
ствовании частной собственности и общественного неравенства, а также в
неправильном воспитании подрастающего поколения.
Именно устранение этих пороков существующего общества, по мнению
утопистов, и должно было привести к искоренению преступности.
Взгляды отдельных утопистов, разумеется, не являлись тождественны-
ми. В частности, некоторые из них допускали существование и в будущем
20
Ж.-П. Марат, План уголовного законодательства, Госюриздат, 1951, стр. 46.
21
См. А.А. Герцензон, Проблема законности и правосудия во французских полити-
ческих учениях XVIII века, стр. 196.
22
частной собственности и элементов общественного неравенства. Одни уто-
писты рисовали начальный этап человеческой цивилизации как некий «золо-
той век», в то время как другие считали, что только в будущем человечество
впервые установит справедливые и гуманные порядки. Отдельные утописты
утверждали, что человек рождается с дурными страстями, которые необходи-
мо обуздать. В противоположность этому большинство утопистов считало,
что человек от природы добр и не склонен к дурным поступкам.
Однако всем утопистам было свойственно убеждение в том, что буду-
щее общество, построенное по предначертанному каждым из них образцу,
будет избавлено от язвы преступности.
Никто из утопистов не посвящал свои произведения целиком вопросам
преступности, путям ее устранения и т.п. Тем не менее в большинстве их со-
держались пусть отрывочные, но подчас очень глубокие суждения о причи-
нах преступности, которые не потеряли своего значения и в настоящее время.
Первым французским сочинением, в котором излагались идеи утопиче-
ского коммунизма, был роман Дени Вераса «История севарамбов» (1677).
Описывая жизнь вымышленного народа севарамбов, Верас нарисовал
идеальную, с его точки зрения, картину социального устройства. При этом он
со всей убежденностью заявил, что «общественные бедствия исходят глав-
ным образом, из трех источников: гордости, алчности и праздности» 23. Для
устранения гордости, по мнению Вераса, нужно ликвидировать неравенство
людей, для устранения алчности — частную собственность, для устранения
праздности необходимо, чтобы каждый был занят «полезным и умеренным
трудом».
Верас был убежден, что «люди от природы имеют большую склонность
к пороку, и если не исправлять их справедливыми
12
законами, хорошими примерами и воспитанием, дурные наклонности растут

и крепнут...»24. Поэтому в обществе севарамбов большое внимание уделяется
воспитанию детей, которым занимаются не родители, портящие их своей
«безумной снисходительностью или слишком большой строгостью», а госу-
дарство через систему «общественных школ».
Нарисованному Верасом идеальному обществу свойственно немало по-
роков, которые, видимо, не замечал их автор: у севарамбов существуют
жертвоприношения, они ведут войны с соседними народами с целью захвата
рабов, заставляют этих рабов выполнять самую грязную работу, разрешают
многоженство для «должностных лиц» и т.п. Но следует помнить, что Верас
был первым французом, нарисовавшим картину общества, свободного от
многих пороков, вызванных частной собственностью и общественным нера-
венством.
Другой представитель французского утопического коммунизма, при-
ходский священник Жан Мелье изложил свои идеи в большой рукописи «За-
23
Дени Верас, История севарамбов, Изд. АН СССР, 1956, стр. 258-259.
24
Там же, стр. 296-297.
вещание», написанной им перед смертью (он умер в 1729 году). Мелье видел
причины преступности в системе общественного неравенства, в наличии
больших групп тунеядцев (богатых бездельников, монахов и т.п.) и, наконец,
в частной собственности. «Те, у кого ничего нет или у кого нет самого необ-
ходимого, — писал Мелье, — как бы вынуждены волей-неволей прибегать ко
многим неблаговидным средствам для того, чтобы существовать. Отсюда
возникают обманы, мошенничества, плутни, несправедливости, хищения,
кражи, налеты, убийства, разбои, грабежи, причиняющие великое зло лю-
дям»25.
Убежденный атеист, Мелье считал, что распространенность краж, мо-
шенничества и других преступлений является «несомненным и очевидным
доказательством» отсутствия бога, «способного воспрепятствовать всему
этому злу... изыскать против этого надлежащее средство» 26. Именно с отсут-
ствием божественной кары связывал Мелье свою мысль о том, что безнака-
занность пороков и преступлений способствует их распространению27.
Говоря о причинах преступности, Мелье придавал решающее значение
воспитанию и законодательству. Он заявлял, что «порочными и злыми» дела-
ют людей «невежество и невос-
13
питанность, отсутствие хороших законов и хороших правительств»28. Для то-

го, чтобы избавить их от этих пороков, Мелье считал необходимым создать
такое общество, где люди «сообща и на равных основаниях» владели бы все-
ми богатствами, где все одинаково занимались бы «честным и полезным тру-
дом». Тогда каждый имел бы все необходимое для жизни, не тревожился бы
за себя и своих детей, не боялся бы остаться без крова и ночлега. Тогда никто
не завидовал бы своему ближнему, потому что все жили бы среди почти пол-
ного равенства. «Никто, — писал Мелье, — не помышлял бы о воровстве и
грабеже, об убийстве для завладения мошной или имуществом своего ближ-
него, потому что это не дало бы ему никакой выгоды»29.
В таких условиях, считал Мелье, можно обеспечить, чтобы все дети
получали одинаковое воспитание в правилах морали, добропорядочности и
честности. Характерно, что Мелье придавал особое значение одинаковому
воспитанию всех детей, ибо, по его словам, воспитание людей в различных
принципах морали вызывает в них «чувство отчужденности», создает раздо-
ры и смуты30.
Один из немногих утопистов, Мелье призывал народные массы к рево-
люции, к насильственному свержению власти тиранов31.
25
Ж. Мелье, Завещание, Изд. АН СССР, 1954, т. II, стр. 203.
26
Там же, т. III, стр. 9.
27
См. там же, стр. 34.
28
29
Там же, т. II, стр. 210.
30
См. там же, т. III, стр. 216.
31
См. там же, стр. 356-359.
Широкую популярность во Франции и других европейских странах
имели в XVIII веке идеи Морелли, изложенные в книге «Кодекс природы, или
Истинный дух ее законов» (1755). Исходная мысль Морелли состояла в
необходимости безусловной отмены частной собственности. «Если бы всякое
понятие о собственности, — писал Морелли, — было благоразумно устране-
но родителями при воспитании человека, если бы всякое соперничество при
пользовании общим имуществом было предотвращено или исключено, то
пришла ли бы человеку в голову мысль похищать силою или хитростью то,
чего никто не оспаривал бы у него?»32.
Морелли утверждал, что «у человека нет ни врожденных идей, ни
врожденных наклонностей»33. Поэтому он высмеивал тех философов и мора-
листов, тех «болтунов», которые считали,
14
будто, еще не появившись на свет, человек уже несет в себе «роковые заро-
дыши развращенности»34.
В результате устранения частной собственности и правильного воспи-
тания людей преступность, согласно Морелли, будет в основном ликвидиро-
вана. Однако он допускал, что и в будущем обществе возможны «столкнове-
ния между людьми», вызывающие необходимость прибегнуть к уголовной
репрессии. На этот случай Морелли предусмотрел в своем «Кодексе приро-
ды» следующее положение, которое в будущем должно было стать законом:
«Всякий гражданин, без различия ранга и достоинства, который окажется —
страшно подумать! — настолько извращенным, что лишит жизни или смер-
тельно ранит кого-нибудь, или же попытается посредством интриги либо
иным путем уничтожить священные законы с целью ввести проклятую соб-
ственность, — будет судим Верховным сенатом и, по признанию виновным,
заключен на всю жизнь, как буйный помешанный и враг человечества, в по-
строенную на кладбище пещеру»35.
Итак, ненависть Морелли к частной собственности была настолько ве-
лика, что попытки ее восстановления в будущем он признавал тягчайшим
преступлением, равносильным убийству. Для всех других преступлений Мо-
релли предусматривал менее суровые наказания, которые должны были быть
установлены, сообразно тяжести преступлений, «раз и навсегда» и ни в коем
случае не подлежали смягчению36.
Глубокие суждения по вопросу о причинах преступности содержались
и в работах «О законодательстве, или Принципы законов» (1776) и «О правах
и обязанностях гражданина» (1758). Обе они принадлежали перу аббата
32
Морелли, Кодекс природы, или Истинный дух ее законов, Изд. АН СССР, 1956,
стр. 85.
33
34
35
36
См. там же, стр. 245.
Мабли — наиболее влиятельного из французских писателей XVIII века, про-
поведовавших идеи утопического коммунизма.
Главную причину всех социальных пороков, в том числе и преступно-
сти, Мабли видел в общественном неравенстве. По его словам, неравенство
состояний порождает честолюбие, а неравенство имуществ — жадность, от-
чего и проистекают «все наши пороки и все наши несчастия»37.
Считая, что жадность лежит в основе всех других людских пороков,
Мабли высказал глубокое суждение: «Делая сначала подлости из-за денег,
скоро станут делать их и даром»38.
15
Будучи философом-моралистом, Мабли предлагал постепенно упразд-

нить общественное неравенство, что должно было, по его мнению, привести
к расцвету человеческих добродетелей, к уничтожению пороков. Он не вы-
двигал требований решительных реформ, а предлагал лишь ввести человече-
ские страсти в определенные рамки, считая это наилучшим способом реше-
ния социальных проблем. Мабли утверждал, что путем изменений в законо-
дательстве, путем законодательного установления равенства имущества и по-
ложения граждан следует добиваться того, чтобы восторжествовал «правиль-
ный образ жизни»39.
Известное внимание вопросу о причинах преступности уделяли и бабу-
висты, участники возглавлявшегося Гракхом Бабефом движения «равных», ко-
торое было разгромлено реакционной французской буржуазией в 1796 году.
Подобно своему учителю Морелли, бабувисты видели причину всех че-
ловеческих страданий в частной собственности и общественном неравенстве.
Бабувисты заявляли, что «несчастья и рабское положение проистекают от не-
равенства, а неравенство — от собственности. Собственность, следовательно,
есть величайший бич общества; это поистине общественное преступление»40.
В преступлениях, совершаемых отдельными гражданами, бабувисты
открыто обвиняли строй частной собственности и общественного неравен-
ства. По их словам, не существовало бы «дурных людей», если бы их не втя-
гивали в пороки и безумства «социальные учреждения». Общество, заявляли
бабувисты, карает в лице преступников результаты страстей, развитию кото-
рых оно само же способствовало41.
Характерно, что в одном из важнейших документов движения «рав-
ных», так называемом «Анализе доктрины Бабефа», изложено революцион-
ное понятие преступности, соответствующее правосознанию трудящихся. В
этом документе бабувисты заявляли, что «никто не может избежать труда, не
совершая преступления», что «никто не может присвоить в свое исключи-
тельное владение блага, которые дает земля или промышленность, не совер-
37
Г. Мабли, Избранные произведения, Изд. АН СССР, 1950, стр. 125.
38
39
40
Ф. Буонарроти, Заговор во имя равенства, Изд. АН СССР, 1963, т. II, стр. 148.
41
См. там же, стр. 149-150.
шая тем самым преступления», и что, наконец, «будет доказано преступление
тех, кто ввел различие между моим и твоим»42.
16
Бабувисты выступили сторонниками революционного пути перехода к

коммунистическому обществу. Ими была высказана идея установления рево-
люционной диктатуры трудящихся, что означало огромный шаг вперед в раз-
витии представлений утопического социализма и коммунизма. Однако, как
отмечал академик В.П. Волгин, «революционная диктатура бабувистов, ко-
нечно, не есть диктатура пролетариата. До этой идеи они не могли подняться:
для этого не было предпосылок ни в социальных условиях Франции их вре-
мени, ни в их понимании исторического процесса»43.
Работы великих французских социалистов-утопистов XIX века Сен-
Симона и Фурье отражали новый этап в развитии общественной мысли, свя-
занный с тем разочарованием, которое породил буржуазный строй, устано-
вившийся во Франции после революции 1789 – 1794 годов. Сен-Симон, пер-
вое произведение которого — «Женевские письма» — было опубликовано в
1802 году, обнаружил, по словам Энгельса, «гениальную широту взгляда».
Им был высказан целый ряд глубоких мыслей о закономерностях обществен-
ного развития, о значении планового руководства обществом, о роли ученых
в будущем обществе и т.п. Рисуя картину будущего «золотого века» в истории
человечества, Сен-Симон допускал и сохранение частной собственности, и
элементов общественного неравенства, правда, при введении обязанности для
всех членов общества заниматься производительным трудом.
Сен-Симон считал, что в будущем обществе наступит такое улучшение
«морального и физического состояния», что для поддержания общественного
спокойствия будет достаточно небольшой затраты сил. По его словам, если
большинство людей полюбит труд, то это исключит у них «всякое стремление
к беспорядкам»44. При том общественном строе, который предлагал уста-
новить Сен-Симон, люди должны будут пользоваться «высшей степенью
свободы, совместимой с состоянием общества». По мнению Сен-Симона,
«функция поддержания порядка сможет тогда легко стать почти целиком об-
щим делом всех граждан — при задержании ли нарушителей порядка или
при решении споров»45. Характерно, что Сен-Симон был одним из немногих
утопистов, допускавших, что в обществе, соответствующем их идеалам, воз-
можны будут преступления. Однако он был убежден в том, что, «когда каж-
дый ясно видит цель,
17
42
Там же, стр. 144-147.
43
В.П. Волгин, Французский утопический коммунизм, Изд. АН СССР, 1960, стр. 77-
78.
44
Сен-Симон, Избранные сочинения, Изд. АН СССР, 1948, т. II, стр. 326.
45
Там же, т. I, стр. 449.
к которой общество идет, — повышение благосостояния, и последовательные
шаги, приближающие к ней, — тогда масса населения пользуется пассивной
силой, которой одной почти достаточно для обуздания противообщественно-
го меньшинства»46.
В работах другого великого французского социалиста-утописта XIX
века Шарля Фурье (его первое произведение появилось в 1808 году) большое
внимание было уделено критике капиталистического общества и его пороков.
К числу наиболее тяжких преступлений Фурье относил банкротство —
«грабеж гораздо более отвратительный, чем грабеж на большой дороге»47. В
своей работе «О торговле» Фурье рассматривал несколько десятков видов
этого преступления, которое в его время, как правило, еще не предусматрива-
лось уголовными кодексами. К наиболее тяжким преступлениям Фурье отно-
сил также барышническую скупку (спекуляцию), биржевую игру и парази-
тизм48.
Рассматривая историю развития идей утопического социализма, Ф. Эн-
гельс обратил особое внимание на эту критическую сторону работ Фурье.
Ф. Энгельс писал: «У Фурье мы находим критику существующего обще-
ственного строя, в которой чисто французское остроумие сочетается с боль-
шой глубиной анализа... Он беспощадно вскрывает все материальное и мо-
ральное убожество буржуазного мира... Меткими, насмешливыми словами
рисует он распустившиеся пышным цветом спекулятивные плутни и мелко-
торгашеский дух, овладевший с закатом революции всей тогдашней француз-
ской коммерческой деятельностью»49.
Будущее общество мыслилось Фурье как строй «социальной гармо-
нии», в котором будет устранена противоположность между городом и де-
ревней, между физическим и умственным трудом, где всем будет гарантиро-
вано безбедное существование, а свободный труд станет источником наслаж-
дения. Подобно Сен-Симону, Фурье полагал необходимым и в будущем со-
хранить частную собственность на средства производства, правда, подверг-
нув ее существенным преобразованиям.
Фурье считал возможным добиться ликвидации преступности не путем
уничтожения частной собственности, а в результате правильного воспитания
подрастающего поколения,
18
в результате «полного развития физических и умственных способностей лю-

дей»50.
Большой интерес представляют суждения Фурье о человеческих страс-
тях, которые он подверг подробной классификации и анализу. Он утверждал,
что «все наши характеры хороши и разумно распределены, что следует раз-
46
Там же, стр. 449-450.
47
Шарль Фурье, Избранные произведения, Изд. АН СССР, 1951, т. I, стр. 273.
48
См. там же, стр. 324, 339, 345.
49
50
Шарль Фурье, Избранные произведения, т. III, стр. 336.
вивать, а не исправлять природу». Обращаясь к буржуазным философам-
моралистам, Фурье заявлял: «Ребенок кажется вам пропитанным пороками,
потому что он лакомка, задира, чудак, упрямец, дерзок, любопытен и неукро-
тим; ребенок этот — самый совершенный из всех; это — тот, кто будет самым
пылким в труде при строе гармонии»51. Иначе говоря, для Фурье нет по-
рочных от природы людей; любые врожденные качества человека могут быть
использованы в нужных обществу целях, могут оказаться полезными, а не
«порочными».
Проблеме преступности уделяли известное внимание в своих произве-
дениях и те французские социалисты-утописты, которые выступили в более
позднее время: Кабе, Дезами и др. В частности, в фантастическом «Путе-
шествии в Икарию» Этьена Кабе (1840) описывается общество, где господ-
ствует мораль братства. В этом коммунистическом обществе нет ни воров, ни
пьяниц, ни лентяев. В нем стали ненужными суды, наказания, тюрьмы и жан-
дармы. Хотя Кабе не был оригинальным мыслителем, а излагал в основном
взгляды своих предшественников, его книга во многом способствовала попу-
ляризации коммунистических идей52. В этой связи характерно, что одним из
важных аргументов в коммунистической пропаганде стал призыв к созданию
общества, избавленного от преступлений.
Идеи французских социалистов-утопистов В.И. Ленин назвал одним из
трех источников марксизма, который возник как «прямое и непосредственное
продолжение учения величайших представителей философии, политической
экономии и социализма»53. Широко известна оценка В.И. Лениным досто-
инств и слабостей утопического социализма, который «критиковал капита-
листическое общество, осуждал, проклинал его, мечтал об уничтожении его,
фантазировал о лучшем строе, убеждал богатых в безнравственности эксплу-
атации. Но утопический социализм не мог указать действительного выхода.
Он не умел ни разъяснить сущность наемного рабства при капитализме,
19
ни открыть заколы его развития, ни найти ту общественную силу, которая

способна стать творцом нового общества»54.
Эта характеристика В.И. Ленина с полным правом может быть отнесена
и к взглядам социалистов-утопистов на причины преступности и пути ее
устранения. Критикуя эксплуататорское общество, высказывая глубочайшие
суждения о причинах преступности и гениальные догадки о возможности ее
устранения в будущем, утописты не сумели увидеть закономерности обще-
ственного развития, которые приведут к ликвидации преступности. Не нашли
они и той социальной силы — пролетариата, — которая одна лишь способна
путем революционного преобразования общества избавить его от язвы пре-
ступности.
51
Там же, т. I, стр. 175-176.
52
См. В.П. Волгин, Французский утопический коммунизм, стр. 236-238.
53
В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 23, стр. 40.
54
Только основоположники научного социализма К. Маркс и Ф. Энгельс
дали подлинное научное освещение проблемы преступности. На основе про-
летарского, социалистического правосознания К. Маркс и Ф. Энгельс объя-
вили преступной саму систему капиталистической эксплуатации, подавления
демократических движений, порабощения колониальных народов. В своих
трудах они указывали, что причины преступности коренятся в эксплуататор-
ском строе, порождающем общественное неравенство и нищету, моральную
деградацию и преступления. К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что необ-
ходимой предпосылкой ликвидации преступности является революционное
преобразование общества в коммунистическое содружество равноправных
людей, свободных от эксплуатации и угнетения55.
Концепция научного социализма по вопросу о причинах преступности
была развита, применительно к анализу преступности во Франции, выда-
ющимся деятелем французского и международного рабочего движения, фи-
лософом, социологом и писателем Полем Лафаргом. В работе «Преступность
во Франции с 1840 по 1886 гг.», опубликованной в журнале «Нойе цайт» в
1890 году, Лафарг подверг глубокому анализу данные официальной судебной
статистики. При этом он указал на то, что эта статистика оставляет в стороне
многие вредные деяния, которые с точки зрения буржуазного правосознания
не считаются преступлениями. «Так, финансист, разоряющий дутыми пред-
приятиями доверчивых акционеров, — писал Ла-
20
фарг, — занимает почетное положение, он даже может попасть в ряды зако-

нодателей»56. Лафарг обратил внимание и на то, что существует большое
число скрытых преступлений, которые не становятся объектом судебной ста-
тистики. Однако, несмотря на это, «статистика дошедших до суда преступле-
ний, — по словам Лафарга, — может считаться лучшим показателем нрав-
ственного уровня общества»57.
Лафарг высоко оценивал труды бельгийского статистика Кетле, кото-
рый на основании анализа данных французской уголовной статистики при-
шел к выводу, что число преступлений, совершаемых ежегодно, почти не из-
меняется. Однако Лафарг подчеркивал, что Кетле имел в своем распоряжении
статистические данные лишь за небольшой период (5-6 лет), в то время как
для правильного суждения о движении преступности необходимы сведения
за гораздо более значительный период58. Поэтому сам Лафарг опирался на
данные французской уголовной статистики, охватывающие большой исто-
55
Подробнее см. А. Герцензон, К. Маркс и создание основ научной криминологии,
«Советская юстиция», 1968, № 3; Ф.М. Решетников, Развитие Марксом и Энгельсом мате-
риалистического учения о преступности и уголовном праве, «Советское государство и
право», 1968, № 1.
56
Поль Лафарг, Преступность во Франции с 1840 по 1886 гг. Исследование ее при-
чин и развития, в кн. «Проблемы марксизма. Сборник второй. Проблема преступности»,
ГИЗ Украины, 1924, стр. 127.
57
Там же.
58
рический промежуток — 47 лет. Именно эти данные позволили Лафаргу сде-
лать вывод о том, что преступность во Франции как в целом, так и по отдель-
ным категориям преступлений имела явно выраженную тенденцию к росту,
несмотря на отдельные периоды, когда ее уровень понижался59.
Лафарг выступил с резкой критикой антропологической школы, воз-
главлявшейся Ломброзо, и заявил, что «всякое исследование причин преступ-
ности, при котором оперируют исключительно интеллектуальными, мораль-
ными и физическими свойствами человека, неизбежно должно быть бесплод-
ным»60. С полной определенностью Лафарг отстаивал марксистский тезис о
том, что причины преступности следует искать «вне человека, в окружающем
его мире»61.
В противоположность абсурдным исследованиям формы черепа, носа и
т.п., проводившимся Ломброзо и его учениками, Лафарг подчеркивал значе-
ние наблюдений Кетле относительно статистической зависимости числа пре-
ступлений от времен года, пола и возраста правонарушителей 62. Наиболее
важной проблемой Лафарг считал объяснение причин роста преступности
21
во Франции на протяжении десятилетий. При этом исходный его тезис состо-

ял в том, что «причины социальных явлений следует искать в экономике»63.
Для того, чтобы исследовать влияние изменений экономических усло-
вий на преступность, Лафарг счел целесообразным обратиться к двум показа-
телям: числу ежегодно регистрируемых банкротств и ценам на муку. По мне-
нию Лафарга, именно эти показатели, за отсутствием других, более точных,
могли быть использованы как «мерило успехов торговли и промышленно-
сти». Сопоставив графики движения этих показателей со статистикой движе-
ния преступности, Лафарг довольно убедительно показал, что колебания
уровня преступности во Франции в период с 1840 по 1886 год соответ-
ствовали изменениям в условиях жизни большинства трудящегося населения
страны.
Разумеется, избранный Лафартом способ изучения влияния экономиче-
ских условий на преступность носил относительный характер и вряд ли мо-
жет быть использован в современных условиях стран, где господствует госу-
дарственно-монополистический капитализм. Но необходимо подчеркнуть
правильность основной посылки Лафарга, которая состояла в следующем:
«Капиталистический способ производства развивается очень неравномерно;
его развитие то быстро идет вперед, то снова останавливается и страдает от
кризисов, разрушающих благополучие тысяч и миллионов лиц. Если спра-
ведливо, что современная преступность есть прямое следствие капиталисти-
ческого способа производства, то изменения в движении преступности дол-
59
60
61
62
63
жны совпадать с колебаниями производства: число преступлений должно
возрастать во время кризисов и падать в годы экономического подъема; дру-
гими словами, преступность обусловливается расцветом или упадком капита-
листического способа производства»64.
Отстаивая эти положения, Лафарг, быть может, не обратил достаточно-
го внимания на то, что капиталистический способ производства оказывает не
только непосредственное влияние на уровень преступности, но и воздейству-
ет на общественную психологию, рождает и поощряет мораль корыстолюбия,
насилия и жестокости, вызывает стойкое «неуважение к обществу», которое
проявляется в самых различных преступлениях, определяющих «нрав-
ственную физиономию» буржуазного об-
22
щества. Лафаргу свойственна и известная переоценка трудов Кетле. Однако

работа Лафарга, направленная против концепций антропологической школы в
криминологии и уголовном праве, против буржуазной теории равноценных и
равнозначных «факторов преступности», сыграла важную роль в пропаганде
идей научного социализма, в объяснении причин преступности как порож-
дения эксплуататорского общества65.
§ 3. Буржуазные теории причин преступности

(XIX век — начало XX века)
Среди буржуазных криминологических теорий, получивших распро-

странение во Франции в XIX веке, наиболее значительной была концепция
«моральной статистики».
Статистические сведения о преступности, охватывающие всю страну,
начали собираться во Франции с 1825 года. На базе анализа этих данных, а
также сведений о количестве самоубийств, рождений, смертей, разводов и т.п.
возникло целое направление, так называемая «моральная статистика». Ее
основателями в Западной Европе явились бельгийский статистик А. Кетле,
использовавший главным образом материалы французской статистики 66, и
французский адвокат А.М. Герри.
В 1832 году Герри представил во Французскую академию свое «Иссле-
дование по моральной статистике Франции», в котором были изложены вы-
воды из анализа статистических данных за 1825 – 1830 годы о преступности,
незаконнорожденных детях, благотворительных пожертвованиях и само-
убийствах.
64
65
Ценность труда Пинателя «Криминология», который рассматривается в заключи-
тельном разделе настоящей работы, явно снижена тем, что в нем даже не упомянуто имя
Лафарга.
66
О роли Кетле в развитии буржуазной статистики см. С.С. Остроумов, Советская
судебная статистика, Изд. МГУ, 1970, стр. 280-282.
Всю территорию Франции Герри разбил на пять областей: север, юг,
восток, запад и центр, а все преступления на две большие группы: посяга-
тельства против личности и против собственности. За основу своих исследо-
ваний Герри взял число лиц, представших перед судом по обвинению в пре-
ступлениях, независимо от того, были ли они впоследствии оправданы или
осуждены. Это число обвиняемых Герри рассматривал как относительно точ-
ный показатель количества совершенных преступлений против личности и
собственности67.
23
Принимая за 100 количество ежегодно совершаемых во всей Франции

преступлений против личности, Герри установил, что в среднем за шесть лет
(1825 – 1830) из пяти выделенных им областей Франции на север приходи-
лось 25 преступлений, на юг — 24, на восток — 19, на запад — 18 и на центр
— 14. При этом ежегодные отклонения от этого среднего числа ни в одной из
областей Франции не превышали 4% от общего числа преступлений. Напри-
мер, на север Франции приходилось в 1825 году 25% всех преступлений про-
тив личности, в 1826-м — 24%, в 1827-м — 23%, в 1828-м — 26%, в 1829-м
— 25% и в 1830-м — 24% (в среднем 25%).
Сходную картину обнаружил и соответствующий анализ числа пре-
ступлений против собственности, где максимальное отклонение от средней
(за те же шесть лет) доли преступлений ни за один год и ни в одной из облас-
тей не превысило 2%. Все это позволило Герри заявить, что «ежегодные уро-
жаи или размеры поступлений от налогов в различных областях французско-
го королевства не могут быть заранее предсказаны с такой точностью и опре-
деленностью, как количество краж и убийств»68.
Герри обратился также к анализу статистических данных о половом со-
ставе лиц, привлеченных к уголовной ответственности. Согласно его данным,
из каждых 100 преступлений против личности мужчины совершают 86, а
женщины 14. В посягательствах против собственности соответственно доля
мужчин равна 79, а женщин 21. При этом ежегодные колебания, по сравне-
нию со средним уровнем за шесть лет, не превышали 2%. Герри объяснял
значительно меньшую преступность женщин, во-первых, тем, что они не по-
лучают достаточного образования, не обладают знаниями в области граждан-
ских сделок и поэтому редко совершают подлоги, мошенничества и т.п., во-
вторых, в силу слабости их физической конституции женщины не решаются
на совершение вооруженных ограблений, нанесение ран и ударов и т.п.
Следует отметить, что суждения Герри по вопросу о женской преступ-
ности отличаются довольно рациональным подходом и во многом не лишены
оснований.
Составленная Герри таблица распределения преступников по возрасту
показала, что наибольшее количество преступлений совершают люди в воз-
67
См. А. Guerry, Essai sur la statistique morale de la France, Paris, 1833, р. 6-7.
68
Ibid., p. 10.
расте 25 – 30 лет, после чего так называемые «склонности к преступлениям»
(penchans criminelles) постепенно ослабевают. При этом Герри сделал доволь-
24
но любопытные наблюдения о возрасте, в котором наиболее часто соверша-

ются отдельные преступления (отравления, отцеубийство, кражи, фальшиво-
монетничество и т.п.)69.
Герри исследовал также вопрос о «влиянии времен года» на преступ-
ность. Он установил, что наибольшее число преступлений против личности
приходится на летние месяцы (283 из каждых 1000), наименьшее — на зим-
ние месяцы (221), а весною и осенью количество преступлений приближает-
ся к среднему уровню (соответственно 255 и 241). Преступления против соб-
ственности, по данным Герри, дали прямо противоположную, картину: зимой
279 из каждой 1000, летом 231 и т.д.70
Хотелось бы обратить внимание на то, что в этой своей работе Герри
лишь ограничился констатацией связи между временем года и количеством
совершаемых преступлений. Он отверг утверждения, будто преступления
против личности чаще совершаются летом якобы под влиянием высокой тем-
пературы. Герри заметил, что больше всего преступлений совершается в Ию-
не, а наиболее жаркие во Франции месяцы — июль и август. Большое число
детоубийств, приходящихся на февраль и март, Герри вполне резонно объяс-
нил тем, что именно на этот период приходится и наибольшее количество
рождений. Наконец, Герри высмеял попытки установить взаимосвязь между
количеством преступлений против личности и числом душевнобольных, по-
мещаемых ежемесячно в один из сумасшедших домов Франции71. Надо от-
дать должное Герри в том, что вопрос о «влиянии времен года» на преступ-
ность вполне обоснованно не связывался в его работе с проблемой причин
преступности.
Герри вместе с Кетле часто называют основателями так называемого
«картографического» метода в криминологии, получившего большое распро-
странение в современной американской криминологии (исследования Шоу,
Маккея, Трэшера). Действительно, в работе Герри была представлена карта,
на которой по-разному были затушеваны отдельные департаменты Франции,
в зависимости от количества совершаемых в них преступлений. Однако Гер-
ри предупреждал об опасности поспешных выводов из составленных им карт
распределения преступлений, ибо поверхностное ознакомление с фактами,
без учета всех обстоятельств, могло, по его словам, привести к «бесконечной
цепи ошибок»72.
25
69
Ibid., p. 25-28.
70
Ibid., p. 29.
71
Ibid., p. 29-30.
72
Ibid., p. 41.
Наконец, представляет большой интерес попытка Герри подвергнуть
статистическому анализу мотивы преступлений, которую он предпринял
лишь в отношении наиболее тяжких преступлений, караемых смертной
казнью (отравление, простое и квалифицированное убийство, поджог). Герри
предложил свою классификацию мотивов этих преступлений (всего 12) и
пришел к выводу, что наиболее часто они совершаются по причине вражды
или мести (в 264 случаях из 1000), из-за семейных раздоров (в 143 случаях из
1000), а наиболее редко — из простой ревности, связанной не с адюльтером, а
с отказом выйти замуж и т.п. (в 16 случаях из 1000)73.
Говоря о той роли, которую сыграл Герри в истории изучения преступ-
ности, следует привести оценку К. Марксом трудов другого основателя «мо-
ральной статистики» — бельгийского ученого Кетле. «В прошлом, — писал о
Кетле Маркс в 1869 году, — у него большая заслуга: он доказал, что даже ка-
жущиеся случайности общественной жизни вследствие их периодической
возобновляемости и периодических средних цифр обладают внутренней не-
обходимостью. Но объяснение этой необходимости ему никогда не удава-
лось»74.
На наш взгляд, эта оценка К. Маркса может быть с полным основанием
распространена на Герри, который выступил почти одновременно с Кетле,
оперировал примерно тем же статистическим материалом и имел сходные с
Кетле заслуги, разделяя и его недостатки.
Действительно, Герри много сделал для изучения преступности во Фран-
ции, хотя объяснение ее причин оказалось для него непосильной задачей.
Прямой противоположностью теории Герри, имевшей целый ряд пози-
тивных моментов, явились откровенно реакционные и антинаучные концеп-
ции «антропологической» школы уголовного права, которые широко распро-
странились во Франции в конце XIX века.
Как известно, «антропологическая» школа в уголовном праве зароди-
лась в Италии, где жили Ломброзо, Ферри, Гарофало и их многочисленные
последователи, в связи с чем ее часто называют «итальянской» школой. Воз-
никновение этой школы датируется 1871 годом, когда начала издаваться от-
дельными выпусками книга Ломброзо «Преступный человек». Однако
26
учение Ломброзо не было оригинальным, ибо у него было немало предшест-

венников, в том числе и во Франции75.
Прежде всего среди предшественников Ломброзо должны быть упомя-
нуты французские психиатры Пинель, Эскироль, Деспин, Морель и др. В
частности, Деспин в 1818 году выпустил книгу под названием «Естественная
73
Ibid., p. 31.
74
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 32, стр. 495-496.
75
См. А. Герцензон, Против биологических теорий причин преступности, «Вопросы
предупреждения преступности», вып. 4, 1966; А. Ременсон, К вопросу о происхождении
реакционной буржуазной криминологии, «Труды Томского государственного университе-
та», вып. 137, 1957.
психология. Исследование об умственных и моральных способностях в их
нормальном состоянии и в их ненормальных проявлениях у душевнобольных
и преступников». В этой книге содержалось утверждение, впоследствии вос-
произведенное Ломброзо, будто преступники представляют собой людей
«нравственно помешанных», т.е. со здоровым, но «порочным» состоянием
мозга. Другим источником учения Ломброзо, по-видимому, послужила работа
французского психиатра Мореля «Трактат о физическом, умственном и
моральном вырождении человеческой расы» (1857), в котором «китайский»,
или «монгольский», расовый тип описывался как результат вырождения и де-
лалась попытка объяснить рост преступности «дегенерацией»76.
Среди французских криминалистов, работами которых мог воспользо-
ваться Ломброзо, был и Ловернь, еще в 1841 году опубликовавший результа-
ты своих обследований заключенных тулонской тюрьмы, обследований, про-
водившихся «в физиологическом, моральном и умственном отношениях»77.
В своих работах Ломброзо и его последователи использовали также
приемы антропометрических измерений, предложенные французским невро-
патологом Брока, который в 1865 году основал «Антропологическое обще-
ство», занимавшееся главным образом изучением черепов78.
Предложенная Ломброзо атавистическая теория «прирожденного пре-
ступника» была во Франции встречена критически со стороны даже тех кри-
миналистов, которые разделяли основные положения «антропологической»
школы (Маньян, Легран и др.). Полемика между «итальянцами» и «француза-
ми», к которым примкнул Гарофало, приняла настолько ожесточенный ха-
рактер, что в 1892 году под угрозой оказался даже со-
27
зыв очередного Международного конгресса уголовной антропологии79.

Уже после смерти Ломброзо (1909 г.) во Франции появилась теория
«извращенных инстинктов» Дюпре (1912 г.), которая была предложена вза-
мен учения о «прирожденном преступнике». Подобно Ломброзо, Дюпре
утверждал существование определенного «преступного типа», для которого
якобы характерны извращения полового и других инстинктов, передаваемые
по наследству. Однако в отличие от Ломброзо Дюпре отрицал наличие физи-
ческих «стигматов» у лиц этого типа и считал, что «извращенные инстинкты»
приводят к совершению преступлений не с фатальной неизбежностью, а
лишь при наличии определенных условий внешней среды. Теория Дюпре и
поныне оказывает известное влияние на развитие французской криминоло-
гии80.
76
J. Pinatel, Aperçu de l’histoire des doctrines criminologiques, «Revue de science cri-
minelle etc.», 1953, № 2, р. 337.
77
J. Pinatel, Criminologie, Paris, 1970, р. 174.
78
J. Pinatel, Aperçu de l’histoire des doctrines criminologiques, р. 337.
79
J. Pinatel, Criminologie, р. 178.
80
J. Pinatel, Aperçu de l’histoire des doctrines criminologiques, р. 342.
Наряду с антропологическими теориями в конце XIX — начале XX ве-
ка во Франции приобрели большое влияние теории криминологов-социоло-
гов Тарда, Дюркгейма и Лакассаня. Первый из них был социологом и крими-
нологом, в равной мере интересовавшимся обеими этими науками. Второй
был социологом, который лишь отчасти занимался проблемой преступности.
И, наконец, третий был криминалистом, целиком посвятившим себя вопро-
сам изучения преступности. Их идеи не потеряли своего значения и в совре-
менных условиях, ибо они оказывают большое влияние на концепции ны-
нешних буржуазных социологов и криминологов как в самой Франции, так и
за ее пределами. Поэтому криминологические концепции Тарда, Дюркгейма
и Лакассаня заслуживают самостоятельного рассмотрения.
Социолог и криминалист Габриель Тард (1843 – 1904) рассматривал
причины преступности с позиций своей общесоциологической теории «под-
ражения». Все важнейшие исторические события, любые явления обществен-
ной жизни Тард объяснял подражанием. Им была разработана подробная
классификация так называемых «законов подражания» 81. Тард различал под-
ражание: 1) логическое и внелогическое; 2) внутреннее и внешнее (по после-
довательности и механизму движения); 3) подражание-моду и подражание-
обычай (по степени устойчивости) и 4) подражание господствующему классу
(по социальной природе).
28
Тард обоснованно привлек внимание исследователей к той роли, кото-

рую играет подражание в поведении людей, однако сам он явно гипертрофи-
ровал значение этого явления, рассматривая его по существу и как един-
ственный двигатель человеческой истории, и как некий ключ к объяснению
поведения отдельных индивидов, в том числе и преступников.
По справедливому замечанию советского социолога Б.Д. Парыгина, не-
состоятельность концепции Г. Тарда заключалась «в безмерном преувеличе-
нии роли подражания в общественной психологии, в возведении этого част-
ного явления социально-психологического общения в ранг универсального
социологического закона и, наконец, в тех реакционных выводах о пассивно-
сти, инертности масс и патологичности их движений, которые вытекали из
всей концепции Г. Тарда»82.
Обращаясь к проблеме преступности, Тард выступал решительным
противником теории Ломброзо о существовании «прирожденного преступни-
ка», наделенного особыми антропологическими признаками — «стигмата-
ми». В противоположность этому Тард рассматривал преступников как людей
определенной профессии, подобно артистам, военным, инженерам и ре-
месленникам. «На эту профессию, — писал Тард, — люди бывают обыкно-
венно обречены с детства; большинство убийц и грабителей были сначала за-
брошенными детьми, и настоящий рассадник преступления нужно искать на
81
См. Тард Ж., Законы подражания, СПб., 1892.
82
Б.Д. Парыгин, Социальная психология как наука, Изд. Ленинградского универси-
тета, 1965, стр. 90-91.
каждой площади или перекрестке наших больших и малых городов» 83. Среди
«профессиональных» признаков преступников Тард отмечал наличие особого
жаргона, знаков принадлежности к группе (татуировку), правил «корпора-
ции» (шайки преступников) и т.п.
В противоположность утверждениям сторонников «антропологиче-
ской» школы, Тард заявлял, что «в появлении преступления и преступника
главную роль играют социальные факторы»84. Однако эти «социальные фак-
торы» он в значительной мере сводил к влиянию «подражания». С его точки
зрения следовало различать преступления, совершенные под воздействием
обычая, когда преступник подражает своим предкам, и под воздействием мо-
ды, когда он подражает окружающим. «Преступник, — утверждал Тард, —
всегда подражает другим, даже тогда, когда он изобретает, то есть с пользой
для себя комби-
29
нирует подражания различного происхождения» 85. В подтверждение этому

Тард приводил примеры из французской судебной практики, когда новый
способ убийства (с расчленением трупа) или причинения телесных поврежде-
ний (обливание купоросом лица любовника), будучи «изобретенным» в боль-
ших городах, быстро распространялся в пределах одного департамента, а за-
тем и по всей стране.
Разумеется, нет необходимости отрицать возможность того, что отдель-
ные преступления могут совершаться в результате подражания. В современ-
ных условиях, когда появилось много средств «массовой коммуникации»
(кино, телевидение и т.п.), которых не было во времена Тарда, эти возможно-
сти даже возросли. Однако и поныне очевидно, что подражание лишь отчасти
объясняет отдельные преступления, и в особенности форму их совершения,
но отнюдь не причины преступности как социального явления.
В криминологической теории Тарда большое внимание уделялось и во-
просу о так называемой «преступности толпы». Толпу Тард определял как
«собрание разнородных, незнакомых друг другу элементов»86. Он отмечал,
что для этого рода преступлений характерны совместные действия, совер-
шенные под влиянием внешнего импульса, «взаимного заражения», в резуль-
тате которого развязываются скрытые инстинкты, до этого как бы дремавшие
в людях. В суждениях Тарда о «преступности толпы» особенно сказались его
реакционные политические убеждения — действиями «толпы» Тард объяв-
лял и события Великой французской буржуазной революции конца XVIII ве-
ка, и деятельность Парижской коммуны, повторяя клеветнические утвержде-
ния буржуазных историков.
Концепции Тарда, связанные с его «теорией подражания», оказывают
серьезное влияние на современную буржуазную социологию и социальную
83
Г. Тард, Преступление и преступник, М., 1906, стр. 56.
84
85
Там же.
86
психологию, на учения буржуазных криминологов как во Франции, так и в
особенности в Соединенных Штатах Америки. В частности, влияние идей
Тарда бесспорно сказалось на появлении теории «дифференциальной ассо-
циации» американского криминолога Сатерленда, получившей за последние
десятилетия немалое распространение на Западе. Как пишет Маргарет Уил-
сон, американский био-
30
граф Тарда, «сатерлендовская теория дифференциальной ассоциации воспро-

изводит теорию Тарда»87.
Для Эмиля Дюркгейма (1858 – 1917) в отличие от Г. Тарда проблемы
преступности не являлись центральным объектом исследований. Однако им
был высказан ряд положений, которые оказали большое влияние на развитие
буржуазной криминологической науки.
В частности, Дюркгейм признавал криминологию самостоятельной на-
укой. «Мы называем преступлением, — писал он, — любое наказуемое дея-
ние и считаем преступление, определяемое таким образом, предметом особой
науки, криминологии»88. Дюркгейм в своих исследованиях обращал внимание
и на то, что понятие преступления изменяется во времени и пространстве в
зависимости от особенностей страны, изменений в политике, морали, нравах
и т.п. При этом он считал, что изменения понятия преступного происходят
более или менее произвольно89, хотя в действительности круг деяний,
признаваемых преступлениями, всегда в конечном счете определяется инте-
ресами господствующего класса. Следует отметить, что подобные представ-
ления о «произвольности» понятия преступного свойственны не только
Дюркгейму, но и многим другим буржуазным криминалистам, специально
занимавшимся этим вопросом.
Исследуя проблему самоубийств, Дюркгейм разработал концепцию
«аномии», или «отсутствия закона или организации». «Аномия», согласно
Дюркгейму, выражает более или менее постоянное соотношение, устанавли-
вающееся между числом самоубийств и регулирующей деятельностью обще-
ства. Эта концепция Дюркгейма применительно к преступности была подхва-
чена американскими криминологами, объясняющими рост преступности про-
цессами «социальной дезорганизации» и «конфликта культур»90. В настоящее
время наиболее детально концепцию «аномии» разрабатывает американский
социолог и криминолог Мертон, который объясняет рост преступности
ослаблением «интеграции общества» и развитием «аномии». В представле-
нии современных американских кри-
31
87
Подробнее см. Ф.М. Решетников, Современная американская криминология,
«Юридическая литература», 1965, стр. 78.
88
Emile Durkheim, Les règles de la méthode sociologique, Paris, 13-е éd., 1956, р. 33.
89
См. J. Pinatel, Criminologie, р. 41.
90
Подробнее об этих теориях см. Ф.М. Решетников, Современная американская
криминология.
минологов «аномия» — это такое состояние общества, при котором индивид
для достижения одобряемых обществом целей (богатства, престижа и т.п.)
использует любые, в том числе и незаконные, средства, иначе говоря, когда
ценности общества не в состоянии регулировать поведение индивида, когда
наступает «культурный хаос»91.
Другая важная криминологическая концепция, которая ведет свое про-
исхождение от Дюркгейма, состоит в том, что для любого общества преступ-
ность представляет собой «норму», а не «патологию». Развивая эту теорию,
Дюркгейм исходил из того, что «преступность является одним из факторов
общественного здоровья, неотъемлемой частью всех здоровых обществ»92.
Согласно Дюркгейму, преступность представляет собой отступление от гос-
подствующих в данном обществе правил поведения. Поэтому, утверждал
Дюркгейм, в обществе, в котором перестанут совершаться грабежи, люди на-
чнут более энергично реагировать на проявление дурного вкуса и будут ка-
рать за него как за наиболее тяжкое преступление. Для Дюркгейма преступ-
ность представляет собой проявление индивидуальности, отступление от
«среднего коллективного типа». Поэтому для нормального развития обще-
ства, для того, чтобы оно не застыло на месте, необходимы отклонения от об-
щепринятых правил поведения, в том числе и преступления. «Чтобы получи-
ла возможность выражения индивидуальность идеалиста, чьи мечты опере-
жают время, — писал Дюркгейм, — необходимо, чтобы существовала и воз-
можность выражения индивидуальности преступника, стоящего ниже уровня
современного ему общества. Одно немыслимо без другого»93.
Отсюда Дюркгейм делал вывод о том, что преступность принимает па-
тологические формы, лишь когда ее уровень «необычно высок» либо когда
она падает «заметно ниже среднего уровня»94. Во всех остальных случаях
преступность является не только нормальным, но и полезным явлением.
Эта концепция Дюркгейма подверглась критике со стороны его сооте-
чественника и современника Тарда, который спра-
32
ведливо отметил, что Дюркгейм спутал постоянство преступности с ее «нор-

мальностью»95.
Концепция Дюркгейма исходит из буржуазной идеи о «вечности» пре-
ступности, о том, что она представляет собой явление, присущее любому об-
ществу. Эта идея опровергается историческим опытом социалистических
91
См. Роберт К. Мертон, Социальная структура и аномия, сб. «Социология пре-
ступности», «Прогресс», 1966, стр. 299-313.
92
Эмиль Дюркгейм, Норма и патология, «Социология преступности», стр. 40.
93
94
Там же, стр. 39 и 44.
95
Следует отметить, что и Дюркгейм, в свою очередь, обратил внимание на пере-
оценку Тардом значения «подражания» в общественной жизни. См. J. Pinatel, Pensée cri-
minologique d’Emile Durkheim et sa controverse avec Gabriel Tard, «Revue de science crimi-
nelle etc.», 1959, № 2, р. 435-442.
стран, в которых создаются реальные предпосылки для ликвидации преступ-
ности. Она опровергается и тем, что в этих странах не происходит описанный
Дюркгеймом процесс расширения понятия преступного, распространения его
на другие, менее опасные явления. «Дело в том, — пишут, критикуя Дюрк-
гейма, профессора В.Н. Кудрявцев и Б.С. Никифоров, — что общество, по-
строенное на основах товарищества, взаимопомощи, уважения к людям, на-
ходит иные пути борьбы с проступками, противоречащими общественной
морали, чем уголовная репрессия»96.
В связи с дюркгеймовской концепцией «нормы и патологии» следует
напомнить сатирический набросок К. Маркса из рукописи «Теорий приба-
вочной стоимости» (IV тома «Капитала»). Высмеивая буржуазных вульгар-
ных экономистов, которые утверждали, что все профессии, в том числе и
землевладельца, священника и т.п., «производительны», К. Маркс обратился
к «профессии» преступника, которая, с этой точки зрения, тоже должна быть
признана «полезной» и даже «производительной». Действительно, писал
Маркс, преступник «производит» преступления, а следовательно, и уголовное
право, и профессора, читающего этот курс, и полицию, сыщиков, судей,
палачей, присяжных и т.д. Благодаря преступлениям, иронически продолжает
К. Маркс, были достигнуты успехи в изготовлении банкнот, чтобы оградить
их от подделок, в практической химии, чтобы обнаружить фальсификацию
товаров и т.п. Наконец, с иронией отмечает К. Маркс то, что потом с полной
серьезностью утверждал Дюркгейм, «преступник нарушает однообразие
буржуазной жизни, ее спокойное повседневное течение. Тем самым он
предохраняет ее от застоя и порождает ту беспокойную напряженность и по-
движность, без которой притупилось бы даже жало конкуренции»97.
В современных условиях концепции Дюркгейма оказывают
33
серьезное влияние не только на развитие буржуазной социологии98, но и на

появление различных криминологических теорий. В числе этих последних
могут быть названы как концепции «аномии», «социальной дезорганизации»,
«конфликта культур», так и теория «социально-криминального равновесия»,
согласно которой экономический прогресс общества неминуемо влечет за со-
бой рост преступности. Эта теория усиленно навязывается буржуазными кри-
минологами молодым развивающимся государствам Азии и Африки, с тем
чтобы помешать их социальному и политическому прогрессу 99.
Третий ведущий французский криминолог конца XIX — начала XX ве-
ка, профессор судебной медицины в Лионе Лакассань (1843 – 1924) был
основателем так называемой «лионской» школы, которую, по словам профес-
96
«Социология преступности», стр. 16.
97
К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 26, ч. I, стр. 394.
98
См. Г.В. Осипов, Современная буржуазная социология (критический очерк), «На-
ука», 1964, стр. 106-108.
99
См. Ф.М. Решетников, Криминологические проблемы развивающихся стран
Азии и Африки, Изд. УДН, 1970, стр. 210-212.
сора Пинателя, можно рассматривать и как «французскую» школу в крими-
нологии100.
Лакассань принимал активное участие в работах международных кон-
грессов уголовной антропологии, где ведущая роль принадлежала Ломброзо.
Однако начиная с первого из этих конгрессов, который состоялся в Риме в
1885 году, Лакассань выступал как противник Ломброзо, его учения о типе
«прирожденного преступника», характеризующегося определенными физи-
ческими «стигматами». По-видимому, не без влияния Лакассаня произошла
эволюция и во взглядах самого Ломброзо, который от «крайностей» чисто
биологической концепции причин преступности перешел впоследствии к ис-
следованию социальных условий, способствующих, по его мнению, осуще-
ствлению преступных наклонностей прирожденного преступника101.
Совместно с видным французским криминалистом Гарро и социологом
Тардом Лакассань основал журнал «Архив уголовной антропологии». Имен-
но на страницах этого журнала, который начал выходить в 1886 году, Лакас-
сань и его ближайшие последователи излагали концепции «лионской» школы
в криминологии. Следует отметить, что как название журнала, руководимого
Лакассанем, так и участие его в деятельности международных конгрессов
уголовной антропологии
34
свидетельствовали о том, что Лакассань принадлежал скорее к «антропологи-

ческой», чем к «социологической» школе в уголовном праве. Однако по су-
ществу его концепция представляла собой компромисс между учениями
«антропологов» и «социологов».
Исходным положением «лионской» школы была теория «социальной
среды». Она состояла в том, что внешние влияния, относящиеся не только к
воспитанию и другим социальным факторам, но и к климатическим, а также
«физическим и химическим» условиям, способствуют совершению преступ-
лений людьми, якобы предрасположенными к этому.
Характерно, что Лакассань не отрицал наличия определенных отличи-
тельных признаков, «стигматов» преступников, однако в противоположность
Ломброзо объяснял их не атавизмами, а влиянием бедности, плохого питания,
туберкулеза и сифилиса. «Несчастье нищеты, — писал Лакассань, — остав-
ляет свой отпечаток, вызывает те аномалии или анатомические особенности,
которые столь успешно были обнаружены Ломброзо»102.
Заимствуя свою терминологию из учения великого биолога Луи Пасте-
ра, Лакассань сформулировал следующее основное положение «лионской»
школы, в криминологии: «Социальная среда является бульоном, в котором
развивается культура преступности. Преступник — это микроб, не играющий
100
См. J. Pinatel, De Lacassagne à la nouvelle école de Lyon, «Revue de science crimi-
nelle etc.», 1961, № 1, р. 153.
101
Об эволюции взглядов Ломброзо см. А.А. Герцензон, Против биологических тео-
рий причин преступности, стр. 13-14.
102
«Archives d’anthropologie criminelle», 1889, р. 535.
никакой роли до того момента, пока он не окажется в бульоне, который за-
ставит его активно функционировать»103.
Наиболее наглядным проявлением подобного влияния внешних усло-
вий на преступника в понимании Лакассаня служат витрины магазинов. Впе-
чатление, производимое выставленными на них товарами, по словам Лакас-
саня, вызывает потребность к преступлениям у индивидов, предрасположен-
ных к клептомании104.
В работах Лакассаня и его последователей большое внимание уделя-
лось проблемам предупреждения преступности. Перефразируя известное из-
речение Жозефа де Мэстра, Лакассань говорил, что «каждое общество имеет
только таких преступников, каких оно заслуживает»105. Отсюда он и его сто-
ронники делали вывод о том, что для предупреждения преступлений следует
в первую очередь воздействовать на среду, способствующую совершению
преступлений, путем так называемой
35
«социальной профилактики», а именно — посредством борьбы с нищетой,

алкоголизмом, сифилисом, туберкулезом и т.п.106
Как видно, в ряде своих положений «лионская» школа в криминологии
смыкалась с идеями тех адептов «социологической» школы, которые, подоб-
но Листу и Принсу, придавали важное значение так называемым «заместите-
лям наказания». В обоих случаях речь шла об отдельных мерах социального
характера, не затрагивающих существа капиталистического строя, а рассчи-
танных на предупреждение преступности путем устранения его наиболее
очевидных язв и пороков.
Теоретические концепции Лакассаня и поныне влияют на взгляды бур-
жуазных социологов, в частности тех из них, кто занимается проблемами со-
циальной медицины107.
Характерно, что первый французский криминологический конгресс
(1960 г.), собравший около 150 участников, состоялся в Лионе, а работа этого
конгресса, посвященного изучению принципов и методов применения меди-
ко-психологического и социального обследования преступников, по словам
профессора Пинателя, явилась «свидетельством силы и жизненности лион-
ской школы, основанной Лакассанем»108.
Действительно, из всех рассмотренных нами криминологических тео-
рий, сменявшихся во Франции на протяжении последних двух столетий, наи-
большее влияние на развитие современной французской буржуазной крими-
нологии оказывают те учения, которые, подобно «лионской» школе, придер-
103
Там же, р. 182.
104
См. J. Pinatel, De Lacassagne à la nouvelle école de Lyon, р. 153.
105
«Archives d’anthropologie criminelle», 1892, р. 488.
106
107
См. J. Pinatel, Criminologie, р. 67.
108
живались эклектических позиций, признавая известное значение и социаль-
ной среды, и «предрасположенности» индивида к совершению преступлений.
Глава II. СОСТОЯНИЕ, ДИНАМИКА И СТРУКТУРА
ПРЕСТУПНОСТИ В СОВРЕМЕННОЙ ФРАНЦИИ
Любая наука, изучающая те или иные явления социально-экономиче-

ской жизни общества, основывается на определенной сумме статистических
данных. Такие данные позволяют ей в количественном выражении получить
представление как о состоянии тех или иных отношений, так и об основных
тенденциях их развития в будущем.
Применительно к криминологии этими данными являются прежде все-
го показатели уголовной статистики. Уголовная статистика дает криминоло-
гической мысли первичный материал не только для анализа состояния пре-
ступности, но и для построения сложных гипотез о причинах преступности, в
том числе причинах ее роста и снижения. Она служит и базой для разработки
профилактических мероприятий. Это положение о роли уголовно-статисти-
ческого материала является общим, независимо от того, о какой стране идет
речь. Когда же встает вопрос о содержании и происхождении статистического
материала (например, вопрос о латентной статистике), о политических целях
его использования в научных работах, то на первое место выдвигается
классовый подход к этим фактическим данным о преступности и требуется
оценка методологии статистического анализа. Эти принципиальные обстоя-
тельства должны учитываться всегда, в том числе при оценке использования
данных уголовной статистики в работах буржуазных криминологов.
В криминологических работах французских авторов, особенно предста-
вителей так называемого социологического направления, широко использу-
ется анализ цифр уголовной статистики. Правда, анализ этой статистики не
является обычно главной целью исследования 109. Тем не менее официальная
уголовная статистика используется как средство подтверждения определен-
ных высказываний авторов либо, что встречается
37
чаще, как контрольный статистический материал для выборочных социоло-

гических исследований110.
Это обстоятельство, в сочетании с отмеченным выше общим значением
анализа уголовной статистики для оценки криминологических исследований
и тенденций их развития, требует проведения в данной книге специального
109
В отличие от французских исследователей такой систематический ежегодный на-
учный анализ уголовной статистики (применительно, правда, к несовершеннолетним) ве-
дется, например, в Бельгии.
110
Особенно это имеет место в исследованиях по профилирующей во Франции теме
«Экономический прогресс и преступность» (см. ниже, гл. IV, стр. 113).
статистического анализа состояния, динамики и структуры преступности в
современной Франции. Кроме того, что также немаловажно, подобный ана-
лиз позволяет в определенной мере проверить и точность данных уголовной
статистики, используемых в отдельных работах.
§ 1. Характеристика статистического
учета преступности во Франции
В уголовной статистике Франции отражаются особенности судебной

системы Франции, а также основных положений ее Уголовного кодекса, ка-
сающихся классификации видов уголовно-наказуемых деяний, возраста об-
щей и ограниченной уголовной ответственности и т.д.
Разумеется, в какой-то мере структура французской уголовной статис-
тики как одного из разделов общего статистического реестра подчинена
определенным правилам образования групп статистических показателей (на-
пример, возрастных групп, не совпадающих полностью с делением уголов-
ной ответственности по возрасту).
Именно в связи с тем, что содержание соответствующих положений
уголовного права и судоустройства Франции имеет принципиальное значение
для уяснения и правильной оценки состояния, динамики и структуры
преступности, отраженных в статистических реестрах Франции, представля-
ется необходимым дать краткую характеристику этим положениям.
Во Франции возраст общей уголовной ответственности наступает с 16
лет. С этого момента лицо отвечает в уголовном порядке за совершение всех
уголовно-наказуемых деяний. С 13 лет до 16 лет уголовная ответственность
наступает тогда, когда это диктуется обстоятельствами и личностью преступ-
ника (ст.ст. 66 и 67 УК Франции). Правда, в случаях как общей, так и ограни-
ченной уголовной ответственности речь фактически идет о применении уго-
ловного наказания. Связано это со специфической реализацией уголовной от-
ветственности несовершеннолетних во Франции. Дело в том, что к
38
несовершеннолетним в возрасте до 18 лет здесь по общему правилу применя-

ются не меры уголовного наказания, а воспитательные меры, назначаемые
судами по делам несовершеннолетних. Соответственно и основной юрисдик-
цией для несовершеннолетних оказывается один из судов по делам несовер-
шеннолетних (см. ордонанс от 2 февраля 1945 г.).
Таким образом, в случаях, предусмотренных ст.ст. 66 и 67, решается
вопрос, применять ли к несовершеннолетнему в возрасте от 13 до 16 лет или
в возрасте от 16 до 18 лет меры уголовного наказания или нет.
Самое применение мер уголовного наказания к несовершеннолетним
также обусловлено некоторыми общими правилами, а именно — если за со-
вершенные ими деяния законом предусмотрено наказание в виде смертной
казни, пожизненного тюремного заключения или пожизненного лишения
свободы, то в этих случаях к несовершеннолетнему применяется соответ-
ственно лишение свободы на срок от 20 до 10 лет (ст. 66 УК Франции). Если
законом за совершенное таким лицом деяние предусмотрено тюремное за-
ключение на срок от 10 до 20 лет, оно должно быть приговорено к лишению
свободы на срок, равный самое большее половине этого срока. Ст. 67 УК
Франции предусматривает соответствующее сокращение сроков для несовер-
шеннолетних в возрасте свыше 13 лет по менее тяжким преступлениям.
Уголовная ответственность во Франции выступает за три основных ка-
тегории правонарушений: нарушения (contravention), проступки или деликты
(delit) и преступления (crime).
Согласно ст. 1 УК Франции (1958 года), нарушением считается такое
действие, которое наказуемо полицейскими мерами. Правонарушения, нака-
зуемые исправительными мерами (correctionelle), относятся к деликтам. Дея-
ния, за которые по закону предусмотрены меры уголовного наказания или
меры, связанные с поражением в правах (infamante)111, считаются преступле-
ниями.
К мерам уголовного наказания относятся: пожизненное тюремное за-
ключение, тюремное заключение на определенный срок и лишение свободы
на определенный срок (ст. 7 УК Франции). Уголовное законодательство
Франции предусматривает смертную казнь.
Исправительными мерами, согласно действующему кодексу, считаются:
заключение на определенный срок в исправи-
39
тельном учреждении, запрещение на определенное время осуществлять граж-

данские права в целом, а также пользоваться правами в области семейного и
гражданского права и, наконец, штраф (ст. 9 УК Франции).
Полицейскими мерами являются: арест, штраф и конфискация некото-
рых отобранных предметов (ст. 464 УК Франции).
Применительно к видам правонарушений французский Уголовный ко-
декс предусматривает деление их на две большие части: правонарушения
против общества и против частных лиц. Именно вторая часть включает все те
группы статистических показателей, о которых речь будет идти ниже (т.е.
преступления против личности, собственности, нравственности).
Судебная система Франции состоит из двух основных юрисдикций
первой инстанции112: общие суды и суды по делам несовершеннолетних. Пер-
вая включает общие суды присяжных, исправительные трибуналы и апелля-
ционные суды.
111
Имеется в виду и сочетание этих двух мер, и применение только одной из них
(ст. 6 УК Франции).
112
Мы не рассматриваем судебную систему в целом, поскольку движение преступ-
ности нами исследуется только в ее первом звене — судах первой инстанции. Более по-
дробно о построении схемы уголовной юстиции во Франции см. С.В. Боботов, Француз-
ская уголовная юстиция, 1968, стр. 15-21.
Суд присяжных во Франции — это суд, которому подсудно любое пре-
ступление, за которое полагается лишение свободы на срок свыше 5 лет —
вплоть до смертной казни.
Исправительный трибунал113 является судом первой инстанции по
делам о деликтах, наказуемых тюремным заключением на срок от 2 месяцев
до 5 лет или штрафом на сумму свыше 2 тысяч франков. По ограниченной
категории дел он может быть и вышестоящей инстанцией для полицейских
трибуналов.
Таким образом, судам присяжных подсудны преступления, а исправи-
тельным трибуналам — главным образом деликты.
Основное назначение апелляционных судов — рассмотрение дел по за-
явленной апелляции. После судебной реформы 1958 года обвинительная ка-
мера этого суда стала следственным органом второй инстанции (после след-
ственного судьи). Именно она принимает постановление об окончании след-
ствия и предании суду или о проведении дополнительного расследования.
После предания суду дело направляется в соответствующий
40
суд (полицейский трибунал, исправительный трибунал, суд присяжных)114.

Юрисдикция по делам несовершеннолетних включает следующие виды
судов: судья для детей, трибунал по делам несовершеннолетних и суд при-
сяжных по делам несовершеннолетних.
Эта юрисдикция не предусмотрена УПК Франции, а регулируется ря-
дом специальных ордонансов115.
Разграничение подсудности между указанными тремя видами юрисдик-
ции по делам несовершеннолетних происходит следующим образом.
В компетенцию судьи по делам детей входит рассмотрение дел о всех
нарушениях, совершенных подростками в возрасте до 18 лет. Решение о при-
менении воспитательных мер выносится судьей единолично.
Трибуналу по делам несовершеннолетних подсудны деликты и пре-
ступления несовершеннолетних (применительно к преступлениям к компе-
тенции трибуналов отнесена возрастная группа до 16 лет).
Суд присяжных по делам несовершеннолетних рассматривает дела о
преступлениях лиц в возрасте от 16 до 18 лет.
113
Или «большая инстанция», как эти органы называются после реформы 1958 года
в отличие от «малой инстанции» (полицейских трибуналов). Полицейским трибуналам
подсудны все дела о нарушениях, рассматриваемые судьей единолично.
114
Подробно о компетенции обвинительной камеры апелляционного суда см.
С.В. Боботов и В.И. Каминская, Предисловие к русскому переводу уголовно-процессуаль-
ного кодекса Франции, «Юридическая литература», 1967, стр. 10-11; см. также С.В. Бобо-
тов, указ. соч., стр. 50-51.
115
См. Ordonnance du 2 février 1945 rélative à l’enfance délinquante (Code pénal, art.
67, Librairie Dalloz, 1966, p. 49-59); Ordonnance N 58-1274 du 22 décembre 1958 rélative à
l’organisation des juridictions pour enfants («Code pénal», Paris, 1966, Librairie Dalloz, р. 66-
67).
Таким образом, исходя из общих принципов персональной подсудности
во Франции, к ведению общей юрисдикции относятся только преступления,
деликты и нарушения несовершеннолетних в возрасте от 18 лет до 21 года.
Все суды по делам несовершеннолетних могут применять к несовер-
шеннолетним принудительные меры воспитательного характера. В исключи-
тельных случаях, предусмотренных ст. 66 УК Франции, трибуналы и суды
присяжных по делам несовершеннолетних могут применить к лицам в воз-
расте от 13 лет и более (или от 16 лет и более) меры уголовного наказания с
учетом правил снижения наказания, указанных в ст.ст. 66 и 67 УК.
В уголовной статистике Франции отражено как деление по видам пра-
вонарушений и мерам наказания, так и по видам юрисдикции. Общая и спе-
циальная юрисдикции разделены.
41
С учетом персональной подсудности в статистику судов присяжных и испра-

вительных трибуналов должны быть включены только лица в возрасте от 18
лет до 21 года (хотя в статистических ежегодниках это специально не огово-
рено). Все остальные случаи попадают в статистические реестры судов по де-
лам несовершеннолетних. В этой последней группе возраст 13 – 15 лет фигу-
рирует лишь в порядке исключения и только по графе «Преступления» (см.
правила упомянутых статей 66 и 67). С учетом особых правил назначения на-
казания несовершеннолетним возраст до 18 лет исключается из статистиче-
ских реестров наиболее тяжких мер наказания. Высшая мера наказания к не-
совершеннолетним вообще не применяется.
Следует учитывать общее правило ограничения сопоставимости дан-
ных об общей преступности и преступности несовершеннолетних — в связи
с разделением подсудности и разным содержанием видов правонарушений.
Особенности соотношения отдельных звеньев судебной системы Фран-
ции должны учитываться и при оценке количественных показателей преступ-
ности.
Прежде всего здесь должны учитываться изменения подсудности судов
после судебной реформы 1958 года, а также после реформы судов по делам
несовершеннолетних 1951 года. Кроме того, должна быть учтена и подвиж-
ность в целом ряда групп статистических показателей.
Так, наибольший в сравнении с другими судами статистический массив
дают исправительные трибуналы и апелляционные суды. Вместе с тем имен-
но в статистике этих судов за относительно непродолжительный период вре-
мени (1938 – 1968 гг.) трижды менялись основные группы статистических
показателей. Как будет видно из дальнейшего изложения, с 1938 по 1952 год
цифры уголовной статистики были представлены раздельно по исправитель-
ным трибуналам и апелляционным судам. В 1958 году статистика этих двух
судебных инстанций была объединена и в 1953 – 1958 годах публиковалась
суммарно. С 1959 года вновь произошло разделение групп статистических
показателей, и данные исправительных трибуналов и апелляционных судов
до настоящего времени публикуются раздельно. Таким образом, сравнитель-
ный анализ за изученный период 1938 – 1965 годов может вестись либо по
суммарным показателям, либо раздельно, причем за относительно короткие
периоды времени. Сами по себе суммарные показатели двух юрисдикции,
различных по своему назначению и содержанию их функций, также не пред-
ставляют однородной статистической массы. При этом нельзя забывать и об
42
известном ограничении подсудности исправительных трибуналов по реформе

1958 года.
Подобного рода подвижность основных статистических показателей
наблюдается и в других разделах уголовной статистики Франции. Так, в связи
с созданием в 1951 году судов присяжных по делам несовершеннолетних с
1952 года произошло существенное перераспределение цифр преступности в
разных звеньях этой юрисдикции в целом.
Очевидно, что подвижность основных статистических показателей в
известной мере искажает истинную картину преступности, что необходимо
учитывать при оценке любого анализа уголовной статистики Франции.
Наконец, последнее, на что необходимо обратить внимание, — это не-
совпадение некоторых принципов уголовного права, уголовного процесса и
судоустройства Франции и отдельных принципов построения статистическо-
го учета преступности в этой стране. Так, статистические ежегодники Фран-
ции не публикуют сведения о числе лиц, задержанных полицией, в связи с
чем приходится оперировать лишь данными судебной статистики. Далее, как
уже отмечалось, во французском уголовном праве предусмотрены фактиче-
ски три возрастные группы несовершеннолетних правонарушителей: 13 – 15
лет, 16 – 17 лет и 18 – 20 лет. В статистических же ежегодниках отражена
лишь одна группа — до 20 лет включительно. Учет более дробных возраст-
ных подгрупп может быть произведен только качественно, исходя из указан-
ного выше принципа персональной подсудности. Всякие количественные
оценки показателей внутри возрастной подгруппы исключаются. Так, невоз-
можно проверить состояние и динамику преступности в так называемой «ис-
ключительной» подгруппе (13 – 15 лет), наказуемой в уголовном порядке
лишь за наиболее тяжкие преступления.
То же наблюдается и применительно к видам преступлений. В юрис-
дикции по делам несовершеннолетних в отличие от общей юрисдикции пред-
усмотрено деление преступлений на три основные общие группы — без до-
полнительных градаций по видам преступлений. Это также ограничивает
рамки сравнительного исследования общей преступности и преступности не-
совершеннолетних.
§ 2. Статистический анализ состояния и динамики
преступности во Франции за период 1938 – 1965 годов
Приводимый ниже статистический анализ преступности во Франции

произведен по сведениям Французского националь-
43
ного института статистики и экономических исследований, опубликованным

в статистических ежегодниках этого института, как очередных, так и ретро-
спективных116. Дополнительные статистические материалы взяты из матери-
алов II Лондонского конгресса ООН по предупреждению преступности
(1960 г.)117, а также из некоторых французских монографических источников,
касающихся изучения преступности во Франции118.
Судебная статистика Франции представлена по видам юрисдикции и
включает число лиц, осужденных судами присяжных, исправительными три-
буналами и апелляционными судами. Судебная статистика по делам несовер-
шеннолетних представлена статистикой всех видов судов по делам несовер-
шеннолетних. В разные периоды она частично включалась в статистику ис-
правительных трибуналов и апелляционных судов.
1. Суды присяжных
А. За исследуемый период (1938 – 1965 годы) общее число лиц, пред-

ставших перед судами присяжных, характеризовалось следующими абсолют-
ными цифрами:
Таблица 1 10
Число лиц, представ- Число лиц, представ-
Год Год
ших перед судом ших перед судом
1938119 1273 1955 1166
1945 1232 1956 1056
1946 1834 1957 1136
1947 2153 1958 1201
1948 2575 1959 1077
1949 2479 1960 1015
1950 2162 1961 1032
1951 1858 1962 1244
1952 1540 1963 1504
1953 1230 1964120 1371
116
«Annuaire statistique de la France. 1966 (résultats de 1965)», Paris, 1968; «Annuaire
statistique de la France (résultats rétrospétifs)», Paris, 1967.
117
«Deuxième Congrès des Nations Unies pour la prévention du crime et le traitement des
délinquants», New York, 1961.
118
«Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospéctif, 1966», Soixante — deuxième
volume. Nouvelle serie, N 4, Paris, 1967, р. 163.
119
Данные за 1939 – 1944 годы не использовались в связи с тем, что это был период
фашистской оккупации Франции и правления правительства Виши.
1954 1239 196512 1497
44
Приняв за 100 общее число лиц, представших в 1938 году перед судами
присяжных, получим следующую картину движения преступности во Фран-
ции по данным этой категории судов:
Таблица 2
Год Индекс121 Год Индекс
1938 100,0 1953 096,6

1945 096,7 1954 097,3
1946 144,0 1959 084,6
1947 169,1 1960 079,7
1948 202,2 1961 081,0
1949 194,7 1962 097,7
1950 169,8 1963 118,2
1951 145,9 1964 107,7
1952 120,9 1965 117,6
Таким образом, первые послевоенные годы дали резкий скачок пре-

ступности (+44% – +94%), достигший кульминационной точки в 1948 году
(+102,2% по сравнению с 1938 годом). (Этот показатель оказался наивысшим
и за весь изученный период 1938 – 1965 годов). Примерно на том же уровне
преступность держалась и в 1949 году.
Дальнейший период (1950 – 1962 годы) характеризовался постепенным
снижением преступности.
Начиная с 1963 года вновь регистрируется рост преступности (+ 18,2%
– +17,6% по сравнению с 1938 годом).
Б. В целом сходная картина (с некоторыми колебаниями) отмечается
применительно и к числу лиц, осужденных судами присяжных. Движение
преступности за тот же период (в целом и по основным видам преступлений)
представлено следующими абсолютными цифрами (см. таблицу 3).
При базовых показателях 1938 года (по видам преступлений) движение
преступности оценивается следующими индексами (см. таблицу 4).
Дальнейшее сопоставление показывает совпадение тенденций в движе-
нии преступности по общим показателям о числе представших перед судом
(см. данные таблицы 1 и относительные числа, полученные при их обсчете) и
показателей движения преступности по цифрам осужденных за преступления
120
«Annuaire statistique de la France. Résultats de 1964 et 1965», р. 167.
121
Под индексом в данном случае понимается относительный показатель движения
преступности при базовом показателе 100 в 1938 году.
против личности, а именно рост показателей в рамках 1946 – 1952 годов (см.,
например, данные о числе осужденных за убийство) и последующий их спад
с 1953 по 1961 год.
45
Таблица 3 122
Осужденные судами присяжных за преступление

против
против личности123 против собственности 15
общества 15
Год
из них умыш-
убий- изнаси- квалиф.
в целом в целом обман в целом лен.
ства лования кражи
доверия поджоги
1938 0638 239 235 061 09 0256 162 071
1945 0534 254 168 023 04 0563 469 054
1946 0895 498 251 062 23 0688 610 049
1947 0961 485 324 052 29 0923 803 082
1948 1087 432 323 104 19 1053 938 073
1949 1042 448 409 089 19 1075 921 110
1950 1003 347 510 042 11 0912 751 116
1951 0883 265 458 052 18 0756 643 078
1952 0781 204 418 041 07 0581 475 074
1953 0719 151 340 058 20 0462 360 047
1954 0739 158 408 033 06 0484 339 070
1955 0695 148 357 063 06 0408 285 045
1956 0719 119 369 020 — 0318 216 061
1957 0709 166 350 029 02 0342 241 047
1958 0799 207 342 030 04 0303 218 047
1959 0600 144 313 034 09 0331 242 048
1960 0595 174 300 052 12 0267 191 047
1961 0571 175 284 035 — 0328 248 049
1962 0656 201 324 019 01 0363 281 057
1963 0760 234 359 044 04 0475 367 068
1964 0746 233 336 038 10 0557 475 046
1965124 0782 — — 036 — 0568 — —
Сходство указанных тенденций только по цифрам уголовной статистики,

естественно, оценено полностью быть не может125; однако одним из обсто-
ятельств, его объясняющих, может служить то, что преступления против лич-
ности, будучи особо опасными, обычно оканчиваются рассмотрением дела в
суде и включением его в судебную статистику.
122
Источник тот же.
123
Приводится обычное для франко-бельгийской (континентальной) системы право-
судия трехчленное деление по основным видам преступления.
124
Данные 1965 года, см. «Annuaire statistique de la France. Résultats de 1965 et de
1966», Paris, 73-ème volume, р. 167.
125
Этому препятствует также и то, что число лиц, представших перед судом, дается
в статистических ежегодниках суммарно, без деления на виды преступлений.
46
Таблица 4
Осужденные судами присяжных за преступление

против личности против общ-ва против собственности
из них из них из них
Год
умыш-
в целом убий- изнаси- в целом обман в целом квалиф.
лен.
ства лования доверия кражи
поджоги
1938 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1945 083,6 106,2 071,4 037,4 044,4 219,9 289,5 076,0
1946 140,3 208,3 106,8 101,6 255,5 268,7 376,5 076,0
1947 150,6 202,9 137,8 085,2 322,2 360,5 495,6 115,4
1948 170,3 180,7 137,4 170,4 211,1 411,3 579,0 102,8
1949 163,3 187,4 174,0 145,9 211,1 419,9 568,5 154,9
1950 157,2 145,1 217,0 068,8 122,2 356,2 463,5 163,3
1951 138,4 110,8 194,8 085,2 200,0 295,3 396,9 109,8
1952 122,4 085,3 177,8 067,2 077,7 226,9 293,2 104,2
1953 112,6 063,1 144,6 095,0 222,2 180,4 222,2 066,1
1954 ! 15,8 066,1 173,6 054,0 266,6 189,0 209,2 098,6
1955 108,9 061,9 151,9 103,2 266,6 159,3 175,9 063,3
1956 112,6 049,7 157,0 032,7 — 124,2 133,3 085,9
1957 111,1 069,4 148,9 047,6 022,2 133,5 148,7 066,1
1958 125,2 086,6 145,5 049,1 044,4 118,3 134,5 066,1
1959 94,0 060,2 133,1 055,7 100,0 129,2 149,3 067,1
1960 93,2 072,8 127,6 085,2 133,3 104,2 117,9 066,1
1961 89,4 073,2 120,8 057,3 — 128,1 153,0 069,0
1962 102,8 084,1 137,8 031,1 011,1 141,7 173,4 080,2
1963 119,1 097,9 152,7 072,1 044,4 185,5 226,5 095,7
1964 116,9 094,4 142,9 062,2 111,1 217,5 293,2 064,7
1965 122,5 — — 059,0 — 221,8 — —
Что касается преступлений против общества и против собственности,

то здесь наблюдается большая неустойчивость.
Так, в преступлениях против общества (в целом) кривая судимости до-
ходит до +70,4% в 1948 году и до +45,9% в 1949 году по сравнению с показа-
телями 1938 года. В дальнейшем с 1950 года по 1960 год она колеблется в
пределах – 31,2% – 14,8%.
Однако все эти изменения только в 1948, 1949 и 1955 годах выходят за
пределы базового показателя 1938 года (100%). В течение ряда лет индекс
преступности в рассматриваемой группе преступлений был значительно ни-
же базового показателя (например, в 1956, 1957 и 1962 годах соответственно
— 67,3%, 52,4% и 68,9,%).
47
В. Анализ данных о числе осужденных судами присяжных — с учетом

вида наказания — дает возможность оценить, кроме движения преступности,
также и тенденции карательной практики этих судов. Последнее тем более
важно, что через суды присяжных проходят основные виды опасных пре-
ступлений. В таблице 5 отражены следующие абсолютные цифры примени-
тельно к видам наказания.
Каторж- Каторж- Тюремное

ные ра- ные ра- заключе-
Смертная Иные на-
Год боты (по- боты (на ние на В целом
казнь казания
жизнен- определен. определен.
ные) срок) срок
1938 16 27 146 192 574 0955
1945 24 62 245 243 546 1120
1946 78 104 359 332 772 1645
1947 69 133 490 393 851 1936
1948 59 115 553 459 1057 2244
1949 64 113 543 491 995 2206
1950 50 99 479 468 861 1957
1951 33 59 362 377 860 1691
1952 18 41 277 285 782 1403
1953 10 47 262 243 677 1239
1954 11 47 243 319 636 1256
1955 09 44 241 245 627 1166
1956 05 17 203 232 600 1057
1957 08 30 236 237 569 1080
1958 08 52 255 262 495 1072
1959 05 28 218 480 955 0900
1960 10 55 391 458 914 —
127
1961 18 35 379 502 0934
1962 08 37 450 543 1038
1963 22 41 533 692 1288
1964 26 47 657 611 1341
1965 16 42 630 — —
По сравнению с 1938 годом, показатели которого и в этом случае при-

нимаются за базовые (100%), движение карательной практики по видам нака-
зания выглядит следующим образом:
48
Таблица 6
Год Смертная Каторж- Каторж- Тюремное Иные на- В целом

казнь ные ра- ные ра- заключе- казания
126
См. «Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospéctif...», Paris, 1967, р. 163.
127
После введения в действие ордонанса от 4 июня 1960 г. термины «пожизненные
каторжные работы» и «каторжные работы на определенный срок» заменены соответствен-
но терминами «пожизненное тюремное заключение» (réclusion criminelle à temps) и «тю-
ремное заключение на срок от 10 до 20 лет и от 5 до 10 лет».
боты (по- боты (на ние на
жизнен- определен. определен.
ные) срок) срок
1938 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1945 150,0 229,6 107,8 127,6 095,1 117,3
1946 487,5 385,2 245,9 172,9 134,5 172,2
1947 431,8 492,6 335,6 204,7 148,2 202,7
1948 368,7 425,9 378,8 239,0 184,1 234,9
1949 400,0 418,5 371,9 255,7 173,3 230,9
1950 312,5 366,6 328,0 243,7 150,0 204,9
1951 206,3 213,5 247,9 196,3 149,8 170,0
1952 112,5 151,8 189,7 143,4 136,2 146,9
1953 062,5 174,1 179,1 126,5 117,9 129,7
1954 068,8 174,1 166,4 166,1 110,8 131,5
1955 056,2 163,0 165,0 127,6 109,2 122,1
1956 031,3 063,0 139,0 120,8 104,5 110,7
1957 050,0 111,1 161,6 107,8 099,1 113,1
1958 050,0 192,6 174,6 136,4 166,4 112,3
1959 031,3 103,7 149,3 255,2 159,2 094,2
1960 062,5 203,7 267,8 238,5 087,4 —
1961 112,5 129,5 112,1 094,6 097,6
1962 050,0 137,0 136,0 120,5 108,7
1963 137,5 151,9 157,7 106,4 134,9
1964 162,5 174,0 194,4 — 140,4
1965 100,0 155,5 186,4 — —
Результаты анализа показывают, что наибольшая неустойчивость ин-

дексов наблюдается в таких видах наказания, как смертная казнь (+387,5% в
1946 году; +300,0% в 1949 году; –68,7% в 1956 году; –50,0% в 1959 году), по-
жизненные каторжные работы (+392,6% и +325,9% в 1947 и в 1948 годах;
-27,0% в 1956 году).
Подобным же образом показатели разбросаны и применительно к ка-
торжным работам на определенный срок (наибольший рост в 1948 году со-
ставил +278,8%, а наибольшее снижение в 1940-м –35,6%. Период 1960 –
1965 годов не может быть включен в сравнение, поскольку показатели двух
видов наказания — каторжные работы на определенный срок и тюремное за-
ключение на определенный срок — объединены в одну графу.
Общий итог движения преступности по всем видам наказания в 1965
году дает рост (соответственно 100,0%, 155,5%, 186,0%).
49
К сожалению, приведенные цифры не сопоставимы полностью с дан-

ными о числе осужденных судами присяжных, ибо виды наказания не под-
разделяются по категориям преступлений (как это сделано применительно к
числу осужденных). Тем не менее, при всей неустойчивости показателей,
увеличение на 155% числа лиц, подвергшихся такому тяжкому наказанию,
как пожизненные каторжные работы, рост соответствующих показателей на
186% в отношении лиц, осужденных к каторжным работам и тюремному за-
ключению на определенный срок, — свидетельствуют о тенденции к более
жесткой карательной практике во Франции.
2. Исправительные трибуналы и апелляционные суды
Говоря об уголовной статистике исправительных трибуналов и апелля-

ционных судов, следует учитывать отмеченную выше подвижность основных
статистических показателей за изученный период.
В связи с этим сравнению не могут быть подвергнуты данные за весь
период 1938 – 1965 годов, как это сделано применительно к судам присяж-
ных; именно поэтому в настоящем параграфе представлены сведения за пе-
риод 1938 – 1952 годов и 1959 – 1965 годов (суммарно — исправительные
трибуналы и апелляционные суды) и 1953 – 1958 годов (раздельно — испра-
вительные трибуналы и апелляционные суды).
За указанные периоды общее число лиц, представших перед исправи-
тельными трибуналами и апелляционными судами, представлено в таблице 7.
При базовом показателе 1938 года индекс преступности (исходя из дан-
ных судебной статистики) по указанным трем подгруппам характеризуется
следующими цифрами (см. таблицу 8).
Таким образом, и по статистике исправительных трибуналов, как и по
статистике судов присяжных, с 1946 по 1948 год констатируется скачок пре-
ступности.
Статистика исправительных трибуналов в дальнейший период также не
отличается существенно от статистики судов присяжных: и в том и другом
случае констатируется быстрый рост преступности. Можно предположить,
что именно этот период, знаменовавший собой обострение общего кризиса
капитализма, привел к наиболее открытому воздействию коренных противо-
речий капитализма и стимулировал быстрый рост преступности. В период
1959 – 1965 годов рост показателей пре-
50
ступности достиг 126% по сравнению с 1959 годом и 114% по сравнению с

1938 годом.
Таблица 7 128 Таблица 8 20
Год Осужденные Год Осужденные
1938 224863 1938 100,0
1945 263761 1945 117,3
1946 330004 1946 146,7
1947 321429 1947 142,9
1948 334468 1948 148,7
1949 284099 1949 126,3
1950 245289 1950 109,1
1951 227852 1951 101,3
1952 211475 1952 094,0
1959 184365 1959 100,0
1960 212595 1960 094,5
1961 222593 1961 099,0
1962 214918 1962 095,6
1963 223399 1963 126,0
1964 241912 1964 107,6
1965 129 256701 1965 114,2
За период 1953 – 1958 годов общее число лиц, осужденных исправи-

тельными трибуналами и апелляционными судами, было следующим:
Таблица 9 130 Таблица 10 22
Исправительные трибуналы Апелляционные суды
Год Осужденные Год Осужденные

1953 176827 1953 18059
1954 179718 1954 19797
1955 173018 1955 18872
1956 171570 1956 18451
1957 173620 1957 19275
1958 176565 1958 19450
51
В относительных показателях (за 100% приняты данные 1953 года) ди-

намика преступности по данным направительных трибуналов и апелляцион-
ных судов выгладит следующим образом:
128
См. «Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospéctif...», р. 165.
129
Данные за 1965 г. берутся из французских статистических ежегодников за 1967 г.
130
Таблица 11
Исправительные трибуналы Апелляционные суды

Год
осужденные осужденные
1953 100,0 100,0
1954 101,6 109,6
1955 096,2 104,5
1956 097,0 102,2
1957 098,2 106,7
1958 099,8 106,7
Таким образом, в указанный период произошло незначительное сниже-

ние показателей по данным исправительных трибуналов; в 1958 году относи-
тельные цифры фактически совпали с индексами 1953 года. Такая же картина
наблюдается и по суммарным показателям исправительных трибуналов и
апелляционных судов. Что касается апелляционных судов, то здесь отмечает-
ся некоторый рост преступности (в целом +7,7% в 1958 году по сравнению с
1953 годом).
В статистике исправительных трибуналов и апелляционных судов со-
держатся не только суммарные данные о преступности в целом, но и о пре-
ступности по видам деликтов и мерам наказания. Эти данные также не могут
быть проанализированы полностью за 1958 – 1965 годы по указанным выше
причинам. Поэтому и в данном случае сравнение производится по трем пери-
одам: 1938 – 1952, 1953 – 1958 и 1959 – 1965 годы.
52
Соответственно динамика преступности в абсолютных показателях

характеризуется следующим образом:
Привлеченные к уголовной ответственности
Умышлен- Мошен-
ные телес- Простая ничество, Бродяж-
Год В целом Прочие
ные по- кража обман ничество
вреждения доверия
1938 253102 40232 046140 12551 14908 130579
1945 303202 24383 118120 09791 02538 134025
1946 373564 25353 145850 14475 03707 164571
1947 366445 25606 135459 15892 04546 169104
1948 380093 28808 134174 18797 06426 177906
1949 321737 27288 99450 16633 08256 157303
1950 277014 25771 76191 14686 07347 143964
1951 252650 24206 65510 13652 06127 136230
1952 231986 25208 54932 13285 07988 122732
131
См. «Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospéctif...», р. 165, 166.
Приняв за 100 общее число привлеченных к уголовной ответственности
по каждому из указанных видов преступлений в 1938 году, получим сле-
дующие индексы движения преступности по этим видам:
Таблица 13
Умышлен-
Мошенни-
ные телес- Простая Бродяжни-
Год чество, об- Прочие
ные по- кража чество
ман доверия
вреждения
1938 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1945 60,6 254,0 078,0 17,0 102,0
1946 63,0 316,1 115,3 24,9 126,0
1947 63,6 293,6 126,5 30,5 129,5
1948 71,6 290,8 149,7 43,1 136,2
1949 69,0 215,5 132,5 55,4 120,5
1950 64,0 165,1 116,9 49,3 110,3
1951 60,2 142,0 108,7 41,1 104,3
1952 62,6 119,1 105,8 53,6 094,0
Приведенные относительные показатели свидетельствуют о значитель-

ной неравномерности движения преступности почти по всем видам деликтов,
за исключением, пожалуй, умышленных телесных повреждений, где разброс
показателей ока-
53
зался наименьшим (–39,8%; –28,4%) по сравнению с базовым показателем

1938 года. Неустойчивой оказывается и динамика при сопоставлении между
собой данных по отдельным видам деликтов. Такие деликты, как простая
кража, мошенничество, прочие деликты дают рост. Напротив, за изученный
период наблюдается существенное снижение цифр бродяжничества и умыш-
ленных телесных повреждений.
Достаточно сказать, что в более стабильные для Франции 1950 – 1952
годы снижение числа умышленных телесных повреждений доходило до 40%
от уровня 1938 года. Какие-либо объяснения такой специфики движения это-
го вида правонарушений в литературных источниках отсутствуют.
Период 1953 – 1957 годов132, исходя из имеющихся за это время статис-
тических групп по видам преступлений, характеризуется следующими абсо-
лютными цифрами:
132
Данные за 1958 год не использовались, поскольку нет деления на виды преступ-
лений.
Исправительные трибуналы (без апелляционных судов)
Осужденные по видам деликтов

из них
неосто-
умыш- остав-
рожное мошен-
Год ленные остав- ление
в целом убийство ничество, оскорбле-
телесные ление детей кража
и неосто- обман ние
повреж- семьи без
рожное доверия
дения защиты
ранение
1953 176827 19855 23277 6146 454 34546 7957 4875
1954 179718 24069 23590 6924 402 32846 7920 4892
1955 173018 26410 22042 6667 402 30414 7501 4517
1956 171570 28333 22338 6244 358 30605 7455 4019
1957 173620 28078 22021 5727 359 30925 7246 3801
Соответственно в относительных показателях (100 — общее число

осужденных по каждому виду преступления в 1953 году) динамика преступ-
ности выглядит следующим образом (см. таблицу 15).
Анализ этих показателей свидетельствует о росте преступности за изу-
ченный период по двум более опасным видам деликтов: неосторожным убий-
ствам и неосторожным ранениям (+41,4% по сравнению с 1953 годом).
Остальные правонарушения в 1957 году незначительно снизились.
54
Таблица 15

из них
неосто-
умыш- остав-
рожное мошен-
Год ленные остав- ление
в целом убийство ничество, оскорбле-
телесные ление детей кража
и неосто- обман ние
повреж- семьи без
дения защиты
ранение
1953 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1954 101,6 121,2 101,3 112,7 085,8 095,1 099,5 100,3
1955 097,8 133,0 094,7 108,5 088,5 088,0 094,3 092,7
1956 097,0 142,7 096,0 101,6 078,8 088,6 093,7 082,4
1957 098,2 141,4 094,6 093,2 079,1 089,5 091,1 078,0
Характерно, что подобного рода картина, правда по большему количе-

ству видов преступлений, наблюдается за изученный период и в статистике
апелляционных судов (162% — неосторожные убийства и неосторожные ра-
нения; 129,8% — умышленные телесные повреждения; 114% — оставление
семьи; 117% — оставление детей без защиты).
133
Несовпадение большинства статистических групп в периоды 1938 –
1952 и 1953 – 1957 годов не дает возможности провести сравнения полно-
стью, однако в одной из совпадающих групп, а именно — «умышленные те-
лесные повреждения», число осужденных в 1957 году по одним исправитель-
ным трибуналам приближается к числу привлеченных к уголовной ответ-
ственности по данным исправительных трибуналов и апелляционных судов.
Для периода 1959 – 1965 годов по видам преступлений характерна сле-
дующая динамика преступности в абсолютных цифрах (данные исправитель-
ных трибуналов и апелляционных судов) (см. таблицу 16).
Приняв за 100 общее число осужденных в 1959 году по каждому виду
преступления, получим следующие индексы движения преступности за пери-
од 1959 – 1965 годов (см. таблицу 17).
Показательно, что по сравнению с периодами 1938 – 1952 и 1953 – 1957
годов период 1959 – 1965 годов характеризуется ростом индексов преступно-
сти по всем видам преступлений. Наибольший подъем индекса в 1965 году
наблюдается в следующих видах преступлений: кражи и сокрытие краденого
(+61,2%), мошенничество и обман доверия (+41,4%), чековые деликты
(+93,1%).
55

из них
неумыш-
ленные деликты
кража, мошен-
Год убийства умыш- против остав-
в целом сокрытие ничество, чековые
и не- ленные нрав- ление
краде- обман деликты
умыш- ранения ственно- семьи
ного доверия
ленные сти
ранения
1959 184365 17899 12871 33410 6278 7000 6170 10490
1960 212595 12408 10431 38030 5859 7134 6712 10421
1961 222593 13995 11487 42837 6768 8413 7889 11295
1962 214918 15301 11425 45344 6898 8090 7447 12749
1963 229399 15945 12413 48409 7369 8536 7928 13768
1964 241912 17981 13564 50207 7993 9457 7175 15893
1965 256701 19747 14469 53855 8877 8694 7781 20258
134
См. «Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospéctif...», р. 166; «Annuaire sta-
tistique de la France. Résultats de 1965 – 1966», Paris, 1967, р. 169.
Таблица 17

из них
неумыш-
ленные деликты
кража, мошен-
Год убийства умыш- против остав-
в целом сокрытие ничество, чековые
и не- ленные нрав- ление
краде- обман деликты
умыш- ранения ственно- семьи
ного доверия
ленные сти
ранения
1959 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1960 115,3 069,3 081,0 113,8 093,3 101,9 108,8 099,3
1961 120,7 070,1 089,2 128,2 107,7 120,2 127,9 107,7
1962 116,6 085,5 088,8 135,7 109,9 115,6 126,7 121,6
1963 124,4 089,1 096,4 144,9 117,4 121,9 128,5 131,2
1964 131,2 100,5 105,4 150,3 127,3 135,1 116,3 151,5
1965 139,2 110,3 112,4 161,2 141,4 124,2 124,1 193,1
Структура преступности по данным статистики исправительных трибуна-

лов и апелляционных судов (за те же периоды) распределяется следующим об-
разом (100 — общее число осужденных за каждый год) (см. таблицы 18 и 19).
Таким образом, и по структуре преступность во Франции недостаточно
стабильна (например, удельный вес простых краж колеблется от 18% до
39,7%; умышленных телесных
56
повреждений — от 6,4% до 16%). Сопоставление с соответствующими пока-

зателями других стран (США — в период 1941 – 1966 годов, Англия и Уэльс
— в период 1938 – 1966 годов 135) показывает, что подобная нестабильность
структуры встречается довольно редко. Во всяком случае, статистика США и
Англии дает в этом отношении значительно более стабильную картину.
135
См. данные Секретариата ООН, представленные II Конгрессу по предупрежде-
нию преступности (Rapport rédigé par le Secretariat, N.Y., 1960; Crime in the United States.
Uniform Crime Reports — 1962, 1963, 1964, 1965, 1966, 1967, Washington; Criminal Sta-
tistics. England and Wales. Statistics Relating to Crime and Criminal Proceeding for the Year
1961, 1962, 1963, 1964, 1965, 1966, 1967).
1938 – 1952 годы
Таблица 18

умышлен- мошен-
Год ные телес- простая ничество, бродяж-
в целом прочие
ные по- кража обман ничество
вреждения доверия
1938 100,0 16,0 18,2 4,9 6,0 51,6
1945 100,0 08,0 39,0 3,2 0,8 44,2
1946 100,0 06,8 39,0 3,9 1,0 44,1
1947 100,0 07,0 37,0 4,3 1,2 46,1
1948 100,0 07,6 35,3 4,9 1,6 46,8
1949 100,0 08,5 30,9 5,2 2,6 49,0
1950 100,0 09,3 27,5 5,3 2,6 52,0
1951 100,0 09,6 26,0 5,4 2,4 54,0
1952 100,0 10,9 23,7 5,7 3,4 53,0
1953 – 1957 годы
Таблица 19

в целом неосто- умыш- остав- оставле- кража мошен- прочие
рожное ленное ление ние ниче-
Год убийство повреж- семьи детей без ство, об-
и неосто- дение защиты ман
ранение
1953 100,0 11,2 13,2 3,5 0,3 19,5 4,5 2,8
1954 100,0 13,4 13,1 3,9 0,2 18,3 4,4 2,7
1955 100,0 15,3 12,7 3,9 0,2 17,6 4,3 2,6
1956 100,0 16,5 13,0 3,6 0,2 17,8 4,3 2,3
1957 100,0 16,2 12,7 3,3 0,2 17,8 4,2 2,2
57
1959 – 1965 годы
Таблица 20

неумыш-
ленное мошен- деликты
кража,
убийство умыш- ниче- против оставле-
Год сокрытие чековые
в целом и не- ленное ство, об- нрав- ние
краде- деликты
умыш- ранение ман до- ствен- семьи
ного
ленное верия ности
ранение
1959 100,0 9,7 7,0 18,1 3,4 3,8 3,3 5,7
1960 100,0 5,8 4,9 17,9 2,8 3,4 3,2 4,9
1961 100,0 6,3 5,2 19,2 3,0 3,8 3,6 5,1
1962 100,0 7,1 5,3 21,1 3,2 3,8 3,5 5,9
1963 100,0 7,0 5,4 21,1 3,2 3,7 3,5 6,0
1964 100,0 7,4 5,6 20,8 3,3 3,9 3,0 6,7
1965 100,0 7,7 5,6 21,0 3,5 3,4 3,0 8,0
Что касается статистики исправительных трибуналов и апелляционных

судов применительно к мерам наказания, то здесь констатируется следующее
распределение показателей (отдельно по периодам 1938 – 1952, 1953 – 1957 и
1959 – 1965 годов).
Период 1953 – 1958 годов с учетом меры наказания характеризовался
следующими абсолютными цифрами:
Исправительные трибуналы
Осужденные в зависимости от меры наказания

тюремное заключение
условное
Год от 3 ме-
в целом осужде- 3 года и от 1 года 3 месяца штраф
сяцев до
ние более до 3 лет и менее
1 года
1953 176827 46238 379 3923 16090 65882 90527
1954 179718 50226 351 3966 16066 63761 95574
1955 173018 46963 381 3735 14819 58324 95736
1956 171570 44196 375 3711 14898 56509 96058
1957 173620 42787 380 3524 15145 56033 98495
1958 176505 41229 430 4263 16063 53762 102047
58
136
См. «Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospectif...», р. 165.
137
«Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospectif...», р. 165.
Апелляционные суды
Осужденные в зависимости от меры наказания

условное
Год от 3 ме-
сяцев до
1 года
1953 18059 4449 230 1779 3511 4926 7613
1954 19797 4606 279 1816 3752 5623 8327
1955 18872 4871 213 1529 3259 4976 8895
1956 18451 4756 234 1612 2930 4651 9019
1957 19275 4557 304 1680 2963 4536 9785
1958 19456 4127 406 2260 3212 4515 9073
Таблица 23
Осужденные
условное
Год от 3 ме-
сяцев до
1 года
1953 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1954 101,1 108,6 092,6 101,1 100,4 096,8 105,6
1955 097,8 101,6 100,5 95,2 089,6 088,5 105,8
1956 097,0 095,7 098,9 94,6 093,4 085,8 106,1
1957 098,2 092,5 100,3 99,8 094,7 085,1 108,8
1958 099,8 089,1 113,5 108,7 100,4 081,6 112,7
Таблица 24
условное
Год от ме-
сяцев до
1 года
1953 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1954 109,6 103,5 121,3 102,1 104,9 114,1 109,4
1955 104,5 109,5 092,6 085,9 109,9 101,6 116,9
1956 102,2 106,9 101,7 090,6 083,5 094,4 118,5
1957 106,7 102,6 132,2 094,4 084,4 092,1 128,5
1958 107,7 092,8 176,5 126,5 091,5 091,7 119,2
59
Взяв в качестве базового показателя данные 1953 года по каждому из

видов наказания, получим следующие индексы движения преступности с
учетом вида наказания (см. таблицу 23).
Таким образом, в течение 1953 – 1958 годов по данным исправитель-
ных трибуналов отмечается незначительное снижение преступности, в то
время как статистика апелляционных судов в целом за тот же период дает не-
который рост показателей (+7,7%).
Серьезные различия отмечаются в динамике отдельных видов наказания.
Для апелляционных судов характерен подъем показателей применительно к бо-
лее строгим мерам наказания (тюремное заключение сроком на 3 года и более
увеличилось на 76,5%, а по исправительным трибуналам только на 13,5%). Объ-
яснить это можно различием юрисдикции этих судов, а также тем, что за изу-
ченный период в апелляционных судах отмечалось значительное увеличение
числа осужденных рецидивистов. В исправительных трибуналах за тот же пери-
од наблюдалось их уменьшение (соответственно +58% и –1,5%).
Что касается удельного веса отдельных видов наказания в общем числе
осужденных, то за период 1953 – 1958 годов приводятся следующие цифры
(за 100 принято общее число осужденных за каждый год).
Таблица 25
условное тюремное заключение
Год
в целом осужде- 3 года и от 1 года от 3 мес. 3 месяца штраф
ние более до 3 лет до 1 года и менее
1953 100,0 26,1 0,2 2,2 9,0 37,3 51,2
1954 100,0 27,9 0,2 2,2 8,9 35,5 53,2
1955 100,0 27,1 0,2 2,3 8,6 33,7 55,3
1956 100,0 25,8 0,2 2,1 8,7 32,9 56,0
1957 100,0 24,6 0,2 2,0 8,7 32,3 56,7
1958 100,0 23,4 0,2 2,4 9,1 30,5 57,8
Таблица 26
Год
1953 100,0 24,6 1,3 09,9 19,4 27,3 42,2
1954 100,0 23,3 1,4 09,2 19,0 28,4 42,1
1955 100,0 25,8 1,1 08,1 20,4 26,4 47,1
1956 100,0 25,8 1,3 08,7 15,9 25,2 48,9
1957 100,0 23,6 1,6 08,7 15,4 23,5 50,8
1958 100,0 21,2 2,1 15,2 16,5 23,2 46,4
60
Приведенные относительные цифры показывают общее сходство в рас-
пределении относительных цифр судимостей в пределах обеих юрисдикции.
Исключение составляют: лишение свободы сроком от 3 лет и более, а также
лишение свободы от 5 месяцев до 1 года. Здесь данные апелляционных судов
превышают (во втором случае значительно) данные исправительных трибу-
налов.
Наконец, применительно к периоду 1959 – 1965 годов в статистике ис-
правительных трибуналов и апелляционных судов (суммарно) зарегистриро-
ваны следующие абсолютные цифры:
Год
ние139 более до 3 лет до 1 года и менее
1959 184365 40621 1005 7217 19147 58035 101166
1960 212544 48034 1114 8051 21119 64052 118208
1961 222502 58772 1119 8636 22465 69182 121160
1962 214918 55092 0926 7933 23768 70500 111791
1963 229399 58889 0929 8935 25418 77404 116713
1964 241212 52025 1040 9133 26994 82547 129198
1965 256701 66125 1020 9570 29001 59606 127505
Приняв за 100 показатели 1959 года по каждому виду наказания, полу-

чим следующие индексы движения преступности (см. таблицу 28).
Таким образом, период 1959 – 1965 годов в отличие от предыдущих лет,
где отмечалась известная неустойчивость показателей динамики, дает ярко
выраженный рост по всем статистическим подгруппам.
Доля отдельных видов наказания применительно ко всем осужденным ис-
правительными трибуналами и апелляционными судами за каждый год (период
1959 – 1965 годов) определяется следующим образом (см. таблицу 29).
61
Таблица 28
Год
1959 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0
1960 115,3 118,2 110,6 111,6 110,3 114,3 116,8
138
См. «Annuaire statistique de la France. Résumé rétrospectif...», p. 166; «Annuaire sta-
tistique de la France. Résultats de 1965 et de 1966», Paris, 1967, 73-ème volume, p. 168-169.
139
В том числе и с испытательным сроком.
1961 120,7 144,7 111,3 119,7 117,3 123,5 119,8
1962 116,6 135,6 092,4 109,9 124,1 125,8 110,6
1963 124,4 128,1 092,4 123,8 132,8 137,5 116,4
1964 130,5 145,0 103,5 126,5 141,0 147,3 127,8
1965 139,3 162,8 101,5 132,6 151,5 106,4 126,1
Таблица 29
1959 100,0 22,0 0,5 3,9 10,4 30,4 54,9
1960 100,0 22,6 0,5 3,8 10,0 30,1 55,6
1961 100,0 26,4 0,5 3,9 10,1 31,1 54,4
1962 100,0 25,6 0,4 3,7 11,1 32,8 52,0
1963 100,0 25,7 0,4 3,9 11,1 33,7 50,9
1964 100,0 21,6 0,4 3,8 11,2 34,2 53,6
1965 100,0 25,8 0,4 3,7 11,3 23,2 49,7
Что касается структуры видов наказания, то она оказалась достаточно

стабильной за весь изученный период. 1959 – 1965 годы не составили в этом
отношении исключения.
§ 3. Преступность несовершеннолетних
Как отмечалось выше, во Франции существует развитая система судов

по делам несовершеннолетних. В нее входят судьи для детей, трибуналы по
делам несовершеннолетних и суды присяжных то делам несовершеннолет-
них.
В статистических источниках Франции имеется специальный раздел, в
котором отражена статистика всех этих видов судов.
Данный раздел охватывает основной массив статистических данных о
преступности несовершеннолетних. Кроме того, в ограниченном объеме та-
кие данные представлены в общей статистике исправительных трибуналов и
апелляционных судов и в незначительной части — в статистике общих судов
присяжных.
Представляется необходимым подробно проанализировать статистику
всех видов судов по делам несовершеннолетних, поскольку система этих су-
дов имеет свою специфику, которая отличается от общих судов и отражается
соответственно и в статистическом учете данных о преступности несовер-
шеннолетних (см. таблицу 30).
62
Таблица 30
Суды по делам несовершеннолетних
Годы Привлеченные к Природа правонарушения Вид юрисдикции

ответственности
суд
трибуналы по при-
делам несовер- сяж-
шеннолетних ных по
судья
в том против против делам
против для
в числе соб- нрав- несо-
лично- иные детей
целом маль- ствен- ствен- вер-
сти (делик-
чики ности ности пре- шенно-
ты) де-
ступ- летних
ликты
ления (пре-
ступле-
ния)
1938 13510 — — 29547 — — — — — —
1945 — — — — — — — — — —
1946 37610 31457 — 29547 — — 10320 84 19143 —
1947 — — — — — — — — — —
1948 34832 28755 — 27669 — — 11809 96 15764 —
1949 — — — — — — — — — —
1950 — — — — — — — — — —
1951 18002 14647 1614 10145 1302 1910 02814 27 07081 49
1952 17409 14655 1771 09848 1120 1875 07652 30 06911 31
1953 16282 14408 1877 09428 1048 1717 07732 24 06279 35
1954 16200 13717 2099 08917 1060 1428 07818 14 05847 25
1955 16847 14382 2186 09322 1070 1397 07744 24 06152 25
1956 17522 15057 2440 09926 0982 1429 08379 20 06343 36
1957 19643 17190 2895 10932 0997 1541 09182 47 07075 61
1958 22922 20230 2806 13577 1045 1472 10346 08 08507 39
1959 22123 — 2456 14122 1050 4391 12559 08 09542 14
1960 26894 — 2496 16925 1273 6200 15228 07 11619 40
1961 30829 — 2812 20769 1343 5906 16157 09 14640 23
1962 35974 — 3281 24574 1712 6407 20150 24 15767 57
1963 38472 — 3697 26194 1843 6733 21260 12 17129 71
1964 42570 — 4086 28438 2277 7769 23078 17 19396 79
1965 53021 47811 4041 29534 2305 7887 23042 21 20631 73
63
А. Динамика преступности несовершеннолетних в целом

(число привлеченных к уголовной
ответственности в 1938 году принято за 100)
Год Индекс Год Индекс

1938 100,0 1958 169,6
1951 133,2 1959 163,8
1952 128,9 1960 199,1
1953 120,5 1961 228,2
1954 119,9 1962 266,3
1955 124,7 1963 284,8
1956 129,7 1964 315,1
1957 145,4 1965 392,5
Следовательно, за изученный период динамика преступности несовер-

шеннолетних в отличие от динамики преступности в целом имеет менее
сложный характер, обнаруживая ярко выраженную тенденцию к значитель-
ному росту (+292,5% в 1965 году по сравнению с 1938 годом).
Б. Характеристика преступности несовершеннолетних
по природе правонарушения
Таблица 31
Динамика140
Природа правонарушения
Год против против против
иные
личности собственности нравственности
1951 100,0 100,0 100,0 100,0
1952 109,7 097,1 086,0 098,2
1953 116,3 092,9 080,5 089,9
1954 127,6 087,9 081,4 074,8
1955 135,4 091,9 082,2 073,1
1956 151,2 097,8 075,4 074,8
1957 179,4 107,8 076,6 080,7
1958 173,9 133,8 080,3 077,1
1959 152,2 239,2 080,6 229,8
1960 154,6 166,8 097,7 324,6
1961 174,2 204,7 103,1 309,2
1962 203,2 242,2 131,4 335,4
1963 229,0 258,1 141,5 352,5
1964 253,1 280,3 174,8 406,7
64
Следовательно, и по отдельным видам правонарушений отмеченная

выше тенденция роста показателей уголовной статистики также выражена
достаточно отчетливо. За исключением периода 1952 – 1956 годов, когда бы-
ло отмечено снижение показателей преступности по всем видам преступле-
ний141, кроме преступлений против личности, в течение всех остальных лет
происходил устойчивый рост. Число осужденных за преступления против
личности значительно увеличилось за весь изученный период.
Снижение показателей преступности по отдельным видам преступле-
ний можно в числе прочих обстоятельств объяснить перестройкой судебной
системы по делам несовершеннолетних.
Таблица 32
Доля отдельных видов правонарушений

в общей преступности несовершеннолетних142
140
100 — число лиц, привлеченных к уголовной ответственности в 1951 году по
каждому виду правонарушений.
141
В подгруппе осужденных за преступления против нравственности снижение про-
должалось до 1961 года. В 1961 году этот вид преступления дал резкий скачок. Объяснить
его причины не представляется возможным.
Природа правонарушения
Год против соб- против нрав- против
в целом иные
ственности ственности личности
1951 100,0 67,7 8,6 10,7 12,7
1952 100,0 56,6 6,4 — 10,8
1953 100,0 57,9 6,4 11,5 10,5
1954 100,0 55,1 6,5 13,0 08,8
1955 100,0 55,3 6,4 12,9 08,3
1956 100,0 56,6 5,6 13,9 08,1
1957 100,0 56,7 5,1 14,7 07,8
1958 100,0 59,2 4,6 12,2 06,4
1959 100,0 63,8 4,7 11,1 19,8
1960 100,0 62,9 4,7 09,8 23,0
1961 100,0 67,3 4,3 09,1 19,1
1962 100,0 68,3 4,7 09,1 17,8
1963 100,0 68,0 4,7 09,6 17,5
1964 100,0 66,8 5,3 09,5 18,2
1965 100,0 55,7 4,3 07,6 18,2
Полученные относительные показатели свидетельствуют об относи-

тельно стабильной структуре преступности несовершеннолетних по рассмат-
риваемым видам юрисдикции. Колебания процентного соотношения в преде-
лах каждого вида правонарушения ±2 – ±3 %.
65
В. Характеристика преступности
несовершеннолетних по виду юрисдикции
Таблица 32
Динамика143
Вид юрисдикции
трибунал по делам суд присяжных
Год судья для детей несовершеннолетних по делам несо-
(деликты) вершеннолетних
преступления деликты
(преступления)
1951 100,0 100,0 100,0 100,0
1952 271,2 111,1 097,6 063,3
1953 273,8 088,9 088,7 071,4
1954 277,6 051,9 082,6 051,0
1955 276,3 088,9 086,9 051,0
1956 297,8 074,1 089,6 073,5
1957 367,7 174,1 099,9 129,5
1958 446,3 029,6 120,1 079,6
1959 160,7 029,6 134,7 028,5
1960 194,8 025,9 164,0 081,6
1961 206,7 033,3 206,7 046,9
1962 257,8 088,8 222,6 116,3
1963 272,0 044,4 241,9 144,8
1964 295,3 062,9 273,9 161,2
1965 294,9 077,8 258,5 149,0
Сравнение полученных относительных показателей дает картину, не-

сколько отличающуюся от тех, которые были представлены по иным показа-
телям уголовной статистики преступности несовершеннолетних. Здесь, с од-
ной стороны, отмечается типичная тенденция — интенсивный рост показате-
лей (в юрисдикции судии для детей и трибуналов для несовершеннолетних
— по данным об осужденных за деликты). С другой стороны, наблюдается
чрезвычайная неустойчивость показателей в юрисдикции суда присяжных по
делам несовершеннолетних (разброс от –61,5% до +61,2%) и с некоторыми
колебаниями — снижение показателей в подгруппе осужденных за преступ-
ления трибуналами для несовершеннолетних. Дать исчер-
66
пывающее объяснение этого явления можно лишь путем сравнительного ана-

лиза практики деятельности всех звеньев юрисдикции по делам несовершен-
нолетних, что, естественно, невозможно сделать в пределах данной работы.
Однако такого рода оценке, как представляется, может помочь исторический
аспект проблемы. Как уже упоминалось выше, 1951 год явился именно тем
рубежом, на котором произошло определенное изменение судебной системы,
по делам несовершеннолетних во Франции. Были созданы суды присяжных
по делам несовершеннолетних, что через известное время (но не в 1951 го-
ду!) привело и к перераспределению цифр уголовной статистики между все-
ми видами юрисдикции. Это прежде всего относится к данным трибуналов
по делам несовершеннолетних в части, касающейся преступлений. Именно
эта часть статистики должна быть отнесена к компетенции судов присяжных.
Этим, возможно, и объясняется известное снижение показателей в группе
преступлений. Что касается низких показателей в группе судов присяжных за
период 1952 – 1961 годов и быстрого их роста в последующий период, то
здесь могла сыграть определенную роль новизна и непривычность вновь со-
зданной юрисдикции для всей судебной системы.
* * *
Анализ уголовной статистики Франции — в целом, по основным видам
юрисдикции, по возрастным группам правонарушителей, по видам преступ-
лений и мерам наказания — дает возможность определить следующие основные
тенденции развития преступности во Франции за период 1938 – 1965 годов.
Прежде всего для этого периода в целом характерен рост преступно-
сти. Эта картина наблюдается как в данных судов присяжных (по числу при-
влеченных к уголовной ответственности и по числу осужденных этими суда-
ми), так и в статистике исправительных трибуналов и апелляционных судов.
При этом во всех видах юрисдикции кривая преступности носит достаточно
сложный характер: в отдельные периоды наблюдается снижение преступно-
сти, затем — резкий ее подъем. Снижение охватывает примерно один и тот
же период — 1953 – 1962 годов.
Далее, типичным для Франции за изученный период является увеличе-
ние темпов роста некоторых опасных преступлений (количество изнасилова-
ний в 1965 году увеличилось по сравнению с 1938 годом на 142,9%, квалифи-
цированных краж — на 298,2%). Это нашло отражение и в статистических
67
показателях карательной практики. За изученный период тенденцию к наи-

большему росту проявили такие меры наказания, как пожизненное тюремное
заключение, каторжные работы и тюремное заключение на определенный
срок (в 1960 году — до объединения в статистике двух последних мер — по-
казатели роста были соответственно 203,7%, 268,8% и 288,5%; в 1965 году —
155,5% и 186,4%). Применение наиболее строгой меры в рамках исправи-
тельных трибуналов — лишение свободы на срок 3 года и выше — выросло
за изученный период на 176 %.
Следовательно, наблюдается определенная направленность карательной
практики в сторону применения более суровых мер наказания (за изученный
период применение иных, более мягких мер наказания имело тенденцию к
незначительному росту — +6,4%).
Наконец, одной из основных тенденций развития преступности по
Франции можно считать очень быстрые темпы роста преступности несовер-
шеннолетних. В целом (хотя полное сопоставление здесь не может быть про-
ведено) преступность несовершеннолетних по темпам роста значительно
опережает преступность, отраженную в статистике общих судов. Если в 1965
году по сравнению с 1951 годом преступность в целом выросла на 117,6%, то
применительно к несовершеннолетним отмечается рост преступности на
392,5%. Еще больше разрыв при сравнении по отдельным категориям пре-
ступлений: по преступлениям против личности преступность в целом вырос-
ла на 122,5%, преступность несовершеннолетних — на 258%, по преступле-
ниям против собственности — соответственно на 221,8% и 280,8%.
Сопоставление отмеченных основных тенденций в развитии преступ-
ности во Франции, направлений карательной практики и тенденций основ-
ных концепций французской криминологии (последнее подробно рассматри-
вается в главах III и IV данной книги) показывает, что объективная динами-
ческая картина преступности находит свое отражение в теории французской
криминологии.
Действительно, в современной французской криминологии наиболее
пристальное внимание уделяется двум проблемам: личности правонаруши-
теля и преступности несовершеннолетних. Объяснить такое внимание к пер-
вому из названных объектов только традиционным для Франции преиму-
щественным развитием биопсихологического направления вряд ли будет
правильным. В современный период
68
это внимание, по-видимому, диктуется прежде всего ростом опасных пре-

ступлений и соответствующей необходимостью изучения в этих случаях та-
ких категорий, как цель и мотив преступления, что теснейшим образом связа-
но с личностью преступника.
Что же касается преступности несовершеннолетних, то особое внима-
ние к ней во Франции также отражает тревожные показатели движения этой
преступности. Вместе с тем такая тенденция характерна сейчас для всей бур-
жуазной криминологии, где проблема антиобщественного поведения молоде-
жи, причин формирования антиобщественной направленности в личности
молодого человека стала одной из центральных. Будучи методологически
тесно связана с буржуазной криминологией в целом, французская кримино-
логия не может не отразить и ее основные тенденции. Достаточно, например,
сказать, что в социологическом направлении современной французской кри-
минологии все основные конкретные социологические исследования имеют
своим объектом преступность молодежи и подростков.
Разумеется, не во всех случаях и не во всех направлениях французская
криминология отражает основные тенденции развития преступности. Иногда
в выборе объектов исследования играют роль иные обстоятельства (вкусы и
взгляды исследователя, цель заказа на конкретные социологические исследо-
вания и т.д.). Еще менее здесь можно найти соответствие или координиро-
ванность научных исследований и деятельности органов юстиции. Это связа-
но с известной их разобщенностью и с тем, что для буржуазной науки крими-
нологии, в том числе и французской, типичным является ограничение сферы
исследования лишь результатами научных исследований.
Тем не менее во Франции можно констатировать в целом довольно
определенное совпадение в движении преступности и в основных направле-
ниях развития науки криминологии.
Глава III. СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
В СОВРЕМЕННОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ КРИМИНОЛОГИИ
Социологическое направление в современной французской криминоло-

гии не представляет собой какого-то особого изобретения французских кри-
минологов и юристов, а так же, как и другое — биопсихологическое — на-
правление, есть лишь один из результатов исторического развития буржуаз-
ной криминологической науки в целом. Поэтому социологическое направ-
ление отражает общие принципы и соответственно общие пороки подобного
рода исследований во всей буржуазной криминологии. Следует также учиты-
вать, что целый ряд современных социологических исследований, проводи-
мых французскими криминологами, носит межгосударственный характер
(например, все исследования по программам ЮНЕСКО и Европейского цен-
тра ООН), в связи с чем влияние на них других школ и концепций в рамках
общего социологического направления становится еще более ощутимым. Это
обстоятельство необходимо подчеркнуть при оценке методологических основ
социологических исследований в современной французской криминологии.
Для французской криминологии более, чем, например, для американ-
ской, представляется условным и самое деление ее на два упомянутых выше
направления.
Связано это прежде всего с тем, что биопсихологическое направление
— во Франции исторически более раннее и потому более традиционное —
всегда оказывало и большее влияние на развитие криминологической мысли.
В настоящее же время во французской криминологии происходит в из-
вестной мере перенос центра тяжести (в смысле степени влияния) на социо-
логические исследования. Тем самым намечаются тенденции сближения био-
психологического и социологического направлений уже на базе социологиче-
ских исследований.
Наконец, взаимное влияние обоих направлений связано и с традицион-
ным для буржуазной, в том числе и французской, криминологии выбором не-
которых объектов исследования. Речь идет о таких традиционных объектах,
как личность правонарушителя и семья.
70
142
100 — общее число несовершеннолетних, привлеченных к уголовной ответ-
ственности за каждый год.
143
100 — общее число несовершеннолетних, привлеченных к уголовной ответ-
ственности в 1951 году по каждому виду юрисдикции. 1951 год выбран в связи с тем, что
начиная с этого года была введена специальная юрисдикция судов присяжных по делам
несовершеннолетних. Проанализировать структуру преступности по видам юрисдикции
не представилось возможным в связи с отсутствием общих цифр осужденных и
освобожденных от наказания по всем видам юрисдикции.
Возникает, естественно, вопрос, насколько правомерно, при сходстве
характеристик рассматриваемых двух направлений, говорить об их самостоя-
тельности. Представляется, что на этот вопрос можно ответить утвердитель-
но по следующим соображениям.
Прежде всего для каждого из этих двух направлений специфично соот-
ветствующее сочетание историко-методологических источников, на которых
базируются их концепции причин преступности. В самом общем плане в био-
психологическом направлении преобладают неофрейдизм и отчасти неолом-
брозианство, хотя этому направлению отнюдь не чуждо использование мето-
дов изучения факторов преступности. Напротив, научной базой социологиче-
ского направления остается именно теория факторов, отчасти модернизиро-
ванная. Вместе с тем общий социологический подход к исследованию не ме-
шает представителям социологического направления включать в число изу-
ченных факторов чисто биологические и психологические показатели.
Далее, в указанных двух направлениях наблюдается, как следствие раз-
ных теоретических основ, и разное соотношение объема изучаемых биопси-
хологических и социологических показателей. В частности, в рассматрива-
емом нами социологическом направлении в отличие от биопсихологического
антропологические, биологические и психологические признаки не являются
преобладающими в исследовании.
Различие состоит и в том, что, кроме совпадающих традиционных объ-
ектов исследования, социологическое направление ввело очень широкий круг
изучаемых явлений, не встречающихся в исследованиях биопсихологического
плана. В их числе — городские кварталы, территориальные «зоны преступно-
сти», явления индустриализации, урбанизации, экономического прогресса.
Причем разнообразие объектов этой последней группы, включение в
исследование значительного объема чисто экономических и социальных
показателей наиболее типично именно для французской криминологии
современного периода.
Наконец, в социологическом направлении существует иная, чем в био-
психологическом, концепция неадаптированности личности144.
71
Представители биопсихологического направления рассматривают неа-

даптированность как психологическую неприспособленность личности к
жизни в данном обществе — либо унаследованную от родителей, либо разви-
вающуюся самостоятельно вследствие определенных отклонений в психике
субъекта. Представители же социологического направления выводят неадап-
тированность из негативного воздействия социо-экономических условий
микросреды, связывая, в частности, развитие неадаптированности с эмоцио-
144
Известно, что эта концепция является одной из основных в современной буржу-
азной криминологии при конструировании теории причин преступности. Естественно, что
подход к ней служит оценочным критерием степени правильности решения всей пробле-
мы причин преступности.
нальной сферой семейных отношений. Соответственно в социологическом
направлении в отличие от биопсихологического не существует проблемы изо-
лированной неадаптированной личности как главного объекта изучения.
Такого рода отличие теоретической базы, объектов и целей исследова-
ний в рамках социологического направления от соответствующих исследова-
ний биопсихологического плана формировалось исторически и привело к вы-
работке специфических социо-криминологических методов изучения, также
придающих исследованиям социологического направления соответствующую
специфику.
§ 1. Методологические основы
социологического направления
Связь социологического направления во французской криминологии с

общей методологией социо-криминологических. исследований всей совре-
менной буржуазной криминологии накладывает существенный отпечаток и
на методологию рассматриваемых исследований, проводимых французскими
криминологами.
Речь прежде всего идет о соотношении методологии исследования и
классовой позиции буржуазной криминологии. Поскольку в социологическом
направлении изучаются экономические и социальные показатели жизни
общества, то именно в нем правомерной оказалась бы объективная оценка
антагонистического характера этих показателей как главной причины пре-
ступности. Следует, однако, отметить, что, несмотря на некоторые, нередко
очень смелые выводы отдельных авторов (например, В. Пейра и М. Жаккея),
в целом в работах французских криминологов социологической ориентации
отсутствует правильное научное понимание буржуазной действительности.
Как и во многих других буржуазных криминологических исследованиях, та-
кому пониманию, видимо, препятствуют два обстоятельства: слабость мето-
дологической базы и
72
классовый буржуазный подход к изучаемым явлениям капиталистического

мира.
Такая позиция для современной французской криминологии более, чем
для какой-либо другой, представляет собой колоссальный шаг назад, если
сравнить ее с тем, что составляло основное ядро воззрений великих француз-
ских философов-просветителей конца XVIII века — Монтескье, Вольтера,
Дидро, социалистов-утопистов Мабли, Морелли, Мелье, революционера-
демократа Марата.
В современной французской криминологии вопрос о собственности,
экономическом и социальном неравенстве не ставится, и хотя в социологиче-
ских исследованиях и фигурируют такие показатели, как безработица, труд-
ности в получении образования, социальная изоляция «бедных» кварталов
города, но о конкретных преобразованиях экономической и социальной жиз-
ни капиталистического общества речь не идет.
Отражением общей ситуации в современной буржуазной криминологии
является и исторически сложившаяся методологическая база социологи-
ческого направления. Речь идет о «теории факторов преступности», основан-
ной на философских воззрениях позитивизма и окончательно утвердившейся
в начале XX века в работах итальянского социо-антрополога Энрико Ферри.
Тот факт, что родиной позитивизма оказалась Франция (основоположник по-
зитивизма — французский философ Огюст Конт), определил в известной ме-
ре традиционность «факторного» подхода к изучению преступности и в со-
временной французской криминологии. Следует при этом отметить, что хотя
Огюст Конт и не разработал «теорию факторов», в его «позитивном методе»
уже был заложен зародыш этой теории145.
Говоря о методологической сущности буржуазной «теории факторов» и
об объяснении ею явлений преступности, необходимо иметь в виду следу-
ющее. Подход к явлениям общественной жизни с позиций «теории факторов»
имел с самого начала два основных порока: с одной стороны, он затемнял
влия-
73
ние главных, определяющих общественные отношения факторов, таких, как

способ производства, включающий производительные силы и производ-
ственные отношения; с другой — неизбежно порождал эмпиризм научного
исследования, питаясь от многочисленных, произвольно выбранных, изоли-
рованных один от другого, мелких явлений действительности. При этом, как
всякий эмпиризм, он вел к преувеличению, а подчас и к абсолютизации науч-
ного значения каждого отдельного фактора. Именно это «научное наследие»
оставил Огюст Конт для «теории факторов преступности» Энрико Ферри 146, и
именно эти теоретические пороки до сих пор типичны для социологического
направления в современной французской криминологии. Включение в клас-
сификацию разнопорядковых социальных факторов без какого-либо серьез-
145
Огюст Конт дает три вида состояния человеческого разума: теологическое (на-
правление разума во внутреннюю природу вещей), метафизическое (замена сверхъесте-
ственных сил олицетворенными абстракциями, которым придается способность самостоя-
тельно порождать наблюдаемые явления) и позитивное (отказ от стремления постичь на-
значение вселенной и познания внутренних причин явлений, переход к наблюдению, уста-
новление связи «между различными частными явлениями и некоторыми общими факта-
ми»). Именно эта последняя позиция и стала в дальнейшем отправной для факторного
подхода к изучению преступности (см. О. Конт, Курс позитивной философии, в сб. «Ро-
доначальники позитивизма», вып. IV, СПб., 1912).
146
Основная гипотеза причин преступности была высказана Э. Ферри в его работе
«Преступление как социальное явление» и сводилась к следующему: «Преступление явля-
ется не исключительно биологическим явлением, но скорее результатом действия суммы
различных естественных факторов: телесной и духовной природы индивидуума, есте-
ственной среды и социальной среды» (Э. Ферри, Преступление как социальное явление,
«Проблемы преступности», М., 1924, стр. 31). Трехчленная теория факторов преступно-
сти, созданная Э. Ферри, нашла отражение в его основном труде «Уголовная социология».
ного исследования их содержания, а нередко априорное провозглашение их
прямой причиной преступности — достаточно характерная черта француз-
ской криминологии сегодня.
Следует подчеркнуть, однако, что в современной французской крими-
нологии сейчас почти нет авторов, которые отрыто провозглашали бы свою
приверженность идеям Энрико Ферри, сформулированным им в его «теории
факторов» (исключение в этом плане составляет, пожалуй, лишь концепция
Жана Пинателя, подробно рассматриваемая ниже). В новейших исследовани-
ях социологического плана не встретишь даже терминологического исполь-
зования «теории факторов».
Объяснить это можно рядом причин. В их числе и известная «скомпро-
метированность» школы Ломброзо — Ферри, и стремление вести исследова-
ния на уровне прогресса XX века, и многое другое. Нельзя забывать также и
того, что во французской криминологии до настоящего времени основные со-
цио-криминологические гипотезы строятся путем отбора разнопорядковых и
методологически разобщенных факторов. Иными словами, понятие факторов,
их классификации как научной основы исследования почти исчезло из
социологических теорий в современной французской криминологии. Факто-
ры просто выбираются для исследования (с обоснованием выбора или
74
без него), и ими оперируют как рабочим инструментом. Тем самым теория
Ферри используется в основном лишь частично, только как метод исследова-
ния. Учитывая наибольшую методологическую вредность всей классифика-
ции факторов, разработанной Ферри, этот путь, внешне представляющийся
как переход к эмпиризму, в действительности в известной мере спасает ис-
следователей от необоснованных теоретических обобщений, к которым при-
ходил в свое время Ферри (вспомним хотя бы его концепцию «опасного со-
стояния»). Вместе с тем современные буржуазные криминологи социологи-
ческого направления (в том числе и французские) в их объяснении причин
преступности стихийно стоят на позиции «теории факторов». Поэтому основ-
ные методологические пороки этой теории, т.е. эмпиризм, абсолютизация
каждого отдельного фактора, дробность исследований, односторонность вы-
водов, свойственны современным французским социологическим исследова-
ниям в полной мере.
Следующее обстоятельство, существенно важное для оценки методоло-
гических основ социологического направления в современной французской
криминологии, — это влияние плюрализма и утилитаризма, господствующе-
го сейчас во всей буржуазной философии и социологии.
В основе плюрализма (множественности) лежит цель приспособить на-
уку к требованиям и вкусам самых разнообразных слоев буржуазного обще-
ства, создать «малые» теории и концепции, удобные для всех случаев жизни.
В этом сказывается ярко выраженный утилитаризм современной буржуазной
философии, и вместе с тем только таким образом идеалистическим концеп-
циям удается вести борьбу с материализмом147.
В значительной мере такое положение лишь отражает ситуацию на об-
щефилософском фронте, но, кроме того, оно связано и со специфическими
задачами буржуазной социологии и криминологии, которые при изучении
жизни общества и отдельных его сторон неизбежно приобретают сугубо ути-
литарную, даже нередко коммерческую направленность (например, социоло-
гические исследования, проводимые по заказу фирм, предприятий и т.д.). И
хотя этот признак современной буржуазной криминологии менее отчетлив во
французских, чем,
75
скажем, в некоторых других западноевропейских и американских исследова-

ниях, что можно объяснить некоторыми организационными особенностями
развития социологического направления во французской криминологии
(большее, чем в других странах, сосредоточение указанных исследований в
национальных центрах исследований — Вокрессон, Лион, проведение боль-
шого числа исследований по программам ЮНЕСКО и ООН), — тем не менее
и для французской криминологии утилитаризм и плюрализм социологиче-
ских исследований достаточно типичны148.
Утилитаризм и плюрализм рождают соответственно эклектизм в тео-
рии, способствуют детализации отдельных, узких исследований, оставляя в
стороне общеметодологические проблемы. Именно этим прежде всего можно
объяснить то обстоятельство, что в социологическом направлении существу-
ет большое число так называемых «самостоятельных» проблем изучения.
Применительно к французской криминологии, в частности — к темати-
ке социологических исследований, можно констатировать, что, за исключе-
нием наиболее крупных исследований по программам ООН и ЮНЕСКО,
большинство остальных выглядят случайными, чрезвычайно пестрыми по
направлениям и объектам изучения. Может быть, поэтому в социологическом
направлении и группы исследований (их направления, задачи, методы)
приходится выбирать не по их авторам, а по основным объектам (микросреда
— семья, городские кварталы, экономический прогресс).
Существенным для оценки методологических основ социологического
направления является и вопрос о самом понятии социальных факторов (пока-
зателей), подвергающихся изучению в подобного рода исследованиях.
Здесь прежде всего приходится сталкиваться с ограниченностью и узо-
стью толкования этих понятий. Как уже отмечалось выше, в исследованиях
социологического направления полностью отсутствует оценка социально-
147
Вопрос о плюрализме и утилитаризме в современной буржуазной философии по-
дробно рассмотрен в статье А.С. Богомолова, Ю.К. Мельвиля и И.С. Нарского «О некото-
рых особенностях критического анализа современной буржуазной философии» («Вопросы
философии», 1967, № 9, стр. 113-114).
148
Например, в многочисленных конкретных социологических исследованиях, при-
мыкающих к профилирующей теме «Экономический прогресс и преступность».
экономических условий жизни буржуазного общества с точки зрения их ко-
ренных антагонистических противоречий. В результате из исследования во-
обще выпадает определенная часть факторов (например, сопоставительное
исследование преступности в трущобах и наиболее богатых кварталах города
— в соотношении с
76
доходом семьи, местом в обществе и т.д.)149. Другая же часть этих факторов

нередко получает одностороннее объяснение или вообще остается без тако-
вого (представляются лишь статистические результаты исследований). Это
относится к таким факторам, как безработица, низкий образовательный уро-
вень подростков и их родителей и т.д. Исследование конкретного фактора, а
также движения преступности и личности правонарушителя, односторонняя
и нередко слишком «прямолинейная» оценка корреляции изученных объек-
тов, простая констатация результатов статистических исследований — такая
картина типична для современной буржуазной криминологии, в том числе и
французской. В этом, как представляется, сказывается и влияние теоретиче-
ски несостоятельного позитивистского метода исследования, априорно дик-
тующего ограниченность познания сущности предмета исследования. Может
быть, поэтому даже для французской криминологии, где более, чем в крими-
нологии какой-либо другой капиталистической страны, происходит укрупне-
ние объектов социологических исследований, наиболее типичным до сих пор
оказывается изучение микросреды правонарушителя.
При изучении французскими криминологами микросреды правонару-
шителя используется немало полезных практических методик, способству-
ющих детальному и тщательному анализу отдельных элементов микросреды.
Но если говорить о методологии исследования, то очевидным становится
один существенный изъян: преимущественное ограничение исследования
только микросредой, теоретический запрет выхода за ее пределы.
Такая позиция наносит ущерб второму этапу исследования, а именно —
оценке взаимного влияния микро- и макросреды. В результате семейная,
школьная среда, ближайшее бытовое окружение начинают рассматриваться в
качестве самостоятельных причин, изолированно действующих факторов,
формирующих установку личности, в том числе и ее антиобщественную на-
правленность. Тем самым закрывается «выход» на более крупные, определя-
ющие экономико-социальные явления жизни общества и соответственно,
ограничивается и становится односторонней сфера профилактической дея-
тельности государства и общества.
Говоря о понятии «социального» фактора в современной буржуазной
криминологии, нельзя также забывать и того, что
77
149
Подобного рода исследования не поднимаются обычно выше уровня «среднего»
по жизненному уровню городского квартала (квалифицированные рабочие, служащие,
мелкие буржуа) и никогда не доходят до привилегированных аристократических пригоро-
дов.
нередко происходит смешение социальных и биопсихологических показате-
лей (например, к социальным условиям жизни семьи относят чисто эмоцио-
нальные отношения любви, доверия и т.д.)150.
При рассмотрении методологических основ социологического направ-
ления современной французской криминологии неизбежно возникает вопрос
о преемственности.
Действительно, что же унаследовано французской криминологией со-
временного периода от столь богатой и разнообразной в прошлом философ-
ской и правовой науки Франции?
Выше уже отмечались причины, по которым гуманистические фило-
софские воззрения XVIII и начала XIX веков, идеи равенства, уничтожения
собственности как главного социального зла не были восприняты француз-
ской криминологией в качестве главной теоретической основы. Вместе с тем
то общетеоретическое влияние, которое оказали просветительская философия
XVIII века и революционно-демократические идеи XIX века на всю об-
щественно-политическую мысль Франции, на формирование французской
общественной психологии, не могло не отразиться в какой-то мере и на тео-
риях борьбы с преступностью в этой стране. Именно они, пожалуй, способст-
вовали тому, что социологическое направление во французской криминоло-
гии больше, чем, скажем, в американской, начинает включать многоплановые
исследования социального воздействия явлений технического прогресса на
личность; в ней существенное место занимают исследования вопросов об-
разования, проблем современной культуры; для нее все более типичным ста-
новится включение в исследования профилактических задач (совершенство-
вание воспитательной и социальной помощи, защиты прав детей и т.д.). В це-
лом можно сказать, что социологическое направление во французской кри-
минологии по своим целям и объектам имеет значительно более выраженную
общегуманистическую окраску, чем в криминологии других капиталистиче-
ских стран.
Что же касается рассмотренного в главе I данной работы так называ-
емого буржуазного направления во французской криминологии, развившего-
ся в конце XIX — начале XX века, то оно в отличие от утопического социа-
лизма и гуманистического направления в уголовном праве оказало на совре-
менную французскую криминологию (как на ее социологическое, так
78
и биопсихологическое направление) значительно более ощутимое влияние.

Здесь имело значение и общность методологической базы этого наиболее
позднего в истории криминологии Франции направления с современными ис-
следованиями, особенно социологического плана, и, кроме того, более непо-
средственная их временная преемственность.
150
Подобного рода смешение наблюдается, в частности, в исследованиях Д. Дюше и
К. Коля, а также в анкете проводимого во Франции исследования по теме «Экономический
прогресс и преступность несовершеннолетних».
Современная французская криминология, и особенно ее социологиче-
ское направление, восприняла как положительные стороны буржуазного на-
правления, так и его методологические пороки.
Можно, в частности, с определенностью сказать, что высоко развитая в
настоящее время во французской криминологии методика работы со статис-
тическими показателями в социологических исследованиях ведет свое начало
от первых во Франции работ в этой области французского юриста А. Герри.
Его же можно считать инициатором изучения во Франции проблемы «геогра-
фии преступности», хотя в этом вопросе французская криминология испыты-
вает на себе влияние современных американских исследователей, работа-
ющих в данной области, и соответственно их предшественников в США —
представителей «чикагской» школы криминологов.
Можно констатировать и то, что известные положительные стороны
теории Лакассаня (обращение к социальной среде правонарушителя, «оздо-
ровление» этой среды как задача предупреждения преступлений) восприняты
и развиты современным социологическим направлением французской крими-
нологии.
Что же касается общеметодологических пороков, то они, отражая, как
уже отмечалось, современное положение дел во всей буржуазной криминоло-
гии, испытывают на себе, кроме того, и специфическое влияние одного из
основоположников проблемы преступности в буржуазной криминологии —
Эмиля Дюркгейма. Его теории «подражания» и «аноми» определенно легли в
основу многих социологических исследований, особенно касающихся пре-
ступлений несовершеннолетних. Следует, однако, оговорить то обстоятель-
ство, что во французской криминологии эти проблемы самостоятельно теоре-
тически не развивались, а их современные варианты были в значительной
степени заимствованы из концепций Т. Парсонса, Р. Мертона, Э. Сатерленда,
Г. Маннхейма. Может быть, в этом сказался определенный теоретический
разрыв современной французской криминологии (социологического направ-
ления) с ее историческим биопсихологическим, позитивистским прошлым,
который наметился за последнее десятилетие и результатом
79
которого, как уже упоминалось, является тенденция французской криминоло-

гии к проведению исследований (хотя и эмпирических) крупных социологи-
ческих проблем современности.
Именно поэтому можно говорить, что социологическое направление
современной французской криминологии вступает в свой новый этап, где
широкие эмпирические исследования в масштабе всей страны и сравнитель-
ные межгосударственные исследования оказываются предпочтительными по
сравнению с догматическими построениями концепций преступности и ее
причин. Это обстоятельство особенно отчетливо вырисовывается при сравне-
нии двух «полюсов» современной французской криминологии: психо-социо-
логической теории преступности Жана Пинателя и комплекса конкретных
социологических исследований.
§ 2. Конкретные социологические исследования семьи
В социологическом направлении существуют традиционные (по своим

целям и объектам) для всей буржуазной криминологии криминологические
исследования, o которых можно говорить как о специфических именно для
французской криминологии. К традиционным относятся все исследования
микросреды, и в частности семейного окружения правонарушителя, к специ-
фическим — исследования проблем зависимости преступности от послед-
ствий технического прогресса (весь комплекс работ по программе ООН).
Специфика здесь определяется не только объектами, но и междугосудар-
ственным характером исследований. Добавим, что во французской кримино-
логии встречается ряд работ, посвященных изучению преступности и социо-
логическим проблемам в развивающихся странах151.
Французские криминологи социологического направления изучают
преимущественно социологические аспекты преступности молодежи и под-
ростков. Это прежде всего связано с остротой самой проблемы преступности
для Франции. Кроме того, такая направленность объясняется влиянием про-
филирующего для Франции социо-криминологического исследования —
«Преступность молодежи и экономическое развитие современной Европы».
80
Традиционный же объект исследования — семья — во французской

криминологии также касается преимущественно микросреды подростка-пра-
вонарушителя. Изучение личности правонарушителя в социо-криминологи-
ческих исследованиях получает более четкое отражение уже через посред-
ство упомянутых объектов, т.е. семьи и крупных экономико-социологических
объектов.
Таким образом, основными объектами конкретных социо-криминоло-
гических исследований в современной французской криминологии оказыва-
ются: микросреда, городские кварталы и проблемы экономического прогрес-
са, индустриализации и урбанизации. Характерно при этом, что главный эле-
мент микросреды — семья — разработан наиболее детально именно во фран-
цузской криминологии152.
Семья оказывается необходимым объектом изучения в каждом социо-
криминологическом исследовании. Именно она обычно рассматривается в
качестве главного криминогенного фактора при оценке формирования анти-
общественной направленности личности. Видимо, в такой оценке влияния
151
Так, в рамках ЮНЕСКО было проведено под руководством французского социо-
лога Ж. Баландье исследование на тему «Проблемы социальной дезорганизации, связан-
ные с индустриализацией и урбанизацией в странах, идущих по пути быстрого экономиче-
ского развития» («Revista international de Politica criminal», 1956, № 9, р. 64-70).
152
В работах американских и английских авторов в отличие от их французских кол-
лег изучение семьи носит большей частью не главный, а вспомогательный характер. Для
них характерно изучение более крупных проблем: молодежь и общество, организованная
преступность, «массовая культура».
семьи на развитие, воспитание и поведение человека (речь здесь обычно идет
о ребенке, подростке, молодом человеке, хотя нередко распространяется и на
взрослого) есть свое рациональное зерно, ибо семья является первичной
ячейкой общества, активно воздействует на формирование у людей нрав-
ственных, этических и в конечном счете социальных навыков жизни в этом
обществе.
Вместе с тем семья отражает нравственный, этический и социальный
опыт соответствующего классового общества, и поэтому ее влияние нельзя
рассматривать вне связи с определяющими категориями: общественной эко-
номикой, общественной психологией, всех мировоззренческих категорий
данного общества. Для буржуазных же (в том числе и французских) исследо-
вателей проблемы семьи характерно гипертрофированная оценка ее роли, от-
рыв семьи от экономических и социальных воздействий общего плана (на-
пример, от экономической активности общества и отдельных его звеньев;
классовой и социальной структуры общества; взаимозависимости этих двух
групп общих, определяющих факторов и т.д.).
Такой подход к проблеме семьи связан с традиционным
81
для буржуазного государства и общества переносом центра тяжести с классо-

вых и иных общественных противоречий на внутрисемейные конфликты. В
современном буржуазном обществе социальные противоречия растут и обо-
стряются, но семья продолжает служить все тем же «надежным» заслоном
против недовольства этим обществом и его критики.
В оценке влияния семьи на формирование антиобщественной направ-
ленности личности правонарушителя достаточно отчетливо сказывается
сходство биопсихологического и социологического направлений. Оба они
наделяют семью отрицательной функцией формирования неадаптированно-
сти личности. Вместе с тем здесь мы видим и определенные различия в са-
мом подходе к изучению данного объекта, в частности в определении места и
роли семьи среди изучаемых факторов. Представители биопсихологического
направления, поскольку для них центром исследования является личность
преступника, рассматривают семью как источник, из которого черпаются
данные о психической предрасположенности, наследственной неадаптиро-
ванности (по схеме: неадаптированные родители — неадаптированные дети),
взаимных эмоциональных влияниях нескольких поколений в процессе со-
вместного проживания.
Представители социологического направления рассматривают семью
как главный элемент микросреды, под «шапкой» которого собирается значи-
тельное число самых разнообразных факторов, таких, как доход семьи на ду-
шу, количество детей в семье (с многочисленными градациями применитель-
но к их полу, возрасту, очередности рождения и т.д.), вид жилища, профессии
родителей и многое другое. Однако такое объединение достаточно эклек-
тично, поскольку не оценивается теоретическая значимость каждого из эле-
ментов микросреды для формирования неадаптированности.
В результате социологи, изучая многочисленные социо-экономические
показатели, делают выводы, достаточно близкие по своим оценочным крите-
риям соответствующим выводам биопсихологов. У них, например, фигуриру-
ют такие криминологические факторы, как отсутствие любви между родите-
лями и детьми, незащищенность детей, неавторитетность родителей и т.д.
При таком подходе к семье социально-экономические факторы начинают иг-
рать роль самостоятельных, изолированных объектов исследования.
Однако было бы неверно утверждать, что в современных французских
социо-криминологических исследованиях вообще отсутствует какая бы то ни
было оценка материальных и социальных условий жизни семьи и их влияния
на формирование
82
личности. Такая оценка есть (правда, она типична для изучения более круп-
ных объектов — городских кварталов). Как будет видно из дальнейшего из-
ложения, интересными и разнообразными в этом отношении представляются
исследования, проведенные во французском центре надзираемого воспитания
(Вокрессон). Однако эта оценка во всех случаях оказывается ограниченной
рамками, в которые она была поставлена исследователями. Во всяком случае,
ни в одном из указанных исследований не удается обнаружить тенденции к
тому, чтобы связать экономические показатели и преступность с оценкой
экономической основы капиталистического общества — частной собственно-
сти на орудия и средства производства. Социо-экономические данные и пока-
затели преступности обычно связываются между собой прямой корреляцион-
ной связью. Это наиболее типично для профилирующего социо-криминоло-
гического исследования в современной французской криминологии — изуче-
ния явлений экономического прогресса и преступности несовершеннолетних.
Вместе с тем хотя экономические показатели в подобных исследовани-
ях представляются оторванными от вызываемых ими социальных послед-
ствий, самый факт их появления в современных французских криминологи-
ческих исследованиях достаточно знаменателен. Он подтверждает поворот
(хотя и очень медленный) французской криминологии к изучению социально-
экономических условий жизни буржуазного общества. Он свидетельствует и
о том, что биопсихологическая направленность сейчас представляет собой
закат буржуазной криминологии, а переход на социологические рельсы — в
известной мере стремление спасти ее от банкротства.
В современной французской криминологии проблема семьи как эле-
мента микросреды правонарушителя наиболее детально разработана в трудах
Ж. Шазаля, К. Коля и Д. Дюше, А. Мишара и его группы153.
153
Несколько выходящим за рамки криминологии, но дающим освещение некото-
рых проблем семейного воспитания и соответственно адаптации индивида и общества яв-
ляется догматическое исследование проблемы правового регулирования семейного воспи-
тания во Франции, проведенное Институтом семейного воспитания. Исследование полу-
чило отражение в докладе проф. Пьера Рейно на II франко-советском юридическом сим-
позиуме, проходившем в Москве с 27 мая по 6 июня 1969 г. (см. Société de la Législation
Жан Шазаль, рассматривая неадаптированность совре-
83
менной молодежи, специально исследует семейную «структуру», окружа-

ющую молодого правонарушителя.
В вопросе о роли семейной ситуации, способствующей проявлению не-
адаптированной личности, Ж. Шазаль в значительной мере стоит на позици-
ях, сближающих его с биопсихологическим направлением. Основной причи-
ной неадаптированности он считает потерю родительского авторитета, отсут-
ствие в семье необходимых для подростка отношений любви и доверия и
т.д.154 Иные причины юношеской неадаптированности у Ж. Шазаля вообще
лежат в области чистой биопсихологии.
Вместе с тем позиция Ж. Шазаля в оценке структуры семьи в современ-
ном буржуазном обществе, в частности в оценке влияния на формирование
антиобщественной направленности таких обстоятельств, как распад семьи,
занятость родителей на работе, невозможность в этой связи осуществлять
надзор за детьми, — является уже чисто социологической и в ряде случаев
даже выходит за традиционные рамки изучения только микросреды правона-
рушителя. Так, Ж. Шазаль обращает внимание на необходимость учета влия-
ния экономической среды, особенностей конструирования современных жи-
лых кварталов, миграции сельского населения в быстро растущие индустри-
альные комплексы и т.д., связывая с негативным воздействием этих процес-
сов явление дезорганизации современной семьи в буржуазном обществе (хотя
само наименование буржуазного общества в его работах не фигурирует)155.
В своих работах Ж. Шазаль сравнивает семейное воспитание и влияние
школьного окружения, при этом отмечается невозможность в современном
буржуазном обществе восполнить отсутствие семейного воспитания школь-
ным156.
Исследование, проведенное проф. Д. Дюше и директором детской
нейропсихиатрической клиники доктором К. Колем, озаглавлено следующим
образом: «Неадаптированные неделинквентны и делинквенты. Часть I. Изу-
чение семейной среды».
84
comparé. Deuxième rencontre franco-soviétique; Moscou, 27 mai — 6 juin 1969. Les problèmes
juridiques de l’éducation des enfants, par Pierre Raynaud).
154
Jean Chazal, Déconcertante jeunesse. Presses universitaire de France, 1962, р. 14, 15.
В гл. III данной книги будет рассмотрена другая позиция Ж. Шазаля относительно причин
неадаптированности — акселерация физического возмужания молодежи. В этом сказыва-
ется уже отмеченная противоречивость концепции Ж. Шазаля о причинах юношеской не-
адаптированности и преступности.
155
См. Jean Chazal, ор. cit., р. 23-24.
156
Ibid., p. 30-31.
Сами авторы во вводном разделе своей работы 157 особенно подчеркива-
ют два, с их точки зрения, важных обстоятельства: 1) что они изучали 200 не-
делинквентов (в отличие от 500 делинквентов, изучавшихся проф. А. Миша-
ром в центре Вокрессон) и 2) что эта часть исследования касается семейной
ситуации, а не признаков «личной неадаптированности» (исследованию по-
следних должна была быть посвящена вторая часть их работы). При этом ав-
торы оговариваются, что ими проводилось сравнение с результатами изуче-
ния: 500 подростков-делинквентов. Все 200 неделинквентов были, как отме-
чают авторы, в «тяжелой степени неадаптированности», с «тяжелыми откло-
нениями», что вызвало «необходимость помещения их в специализированные
коллективы»158. Различие в своем исследовании и исследовании, проведенном
группой проф. А. Мишара, авторы видят в выборе категории объектов, в
оценке характера деяний (в их исследовании в отличие от исследования 500
делинквентов характер деяния не учитывался, а имели значение два фактора:
неделинквентность и «тяжесть» неадаптированности)159.
При такой базе исследования отмечается довольно типичное для бур-
жуазной криминологии сближение понятий делинквента и неделинквента. У
Д. Дюше и К. Коля в отличие, например, от английского исследователя проб-
лемы делинквентности Т.К.Н. Гиббенса это сближение происходит на базе
правонарушителя160.
В исследовании, проведенном Д. Дюше и К. Колем, изучению подверг-
лись следующие параметры: возраст подростков; время формирования тяж-
кой неадаптированности (в период школьного обучения, в юношестве); со-
стояние здоровья и личность родителей; образование подростка и градации
образования в зависимости от разных причин; распад семьи и разногласия в
ней; состав семьи; количество детей; профессия родителей; тип жилища; раз-
личные формы связей внутри семейной группы161.
85
Подобного рода перечень изучаемых признаков весьма показателен для

социологического исследования. Он более типичен для современной буржу-
азной криминологии в целом, чем все то, что изучается во французских соци-
ологических исследованиях более широкого плана. Работа Д. Дюше и К. Коля
представляется в этой связи известной аккумуляцией взглядов некоторых
157
См. D.J. Duché et С. Col, Inadaptés non délinquants et délinquants. 1re Etude du mi-
lieu familial, «Annales de Vaucresson», 1963, № 1, р. 67-96.
158
D.J. Duché et С. Col, ор. cit., р. 70. Речь идет о клиниках и специальных воспита-
тельных учреждениях. Из 200 изученных неделинквентов 28 находились под наблюдением
в нейропсихиатрических клиниках и в центре социальной помощи, а 172 — в центрах
превентивных мер.
159
Ibid.
160
См. Т.К.Н. Гиббенс в своей концепции исходит из понятия «больной личности»
(см. Т.К.Н. Гиббенс, Основные тенденции в преступности несовершеннолетних, «Всемир-
ная организация здравоохранения. Тетради общественного здравоохранения», 1963, № 5).
161
См. D.J. Duché et С. Col, ор. cit., р. 75-93.
американских авторов, изучавших проблему семьи (например, У. Кварацеу-
са)162.
Само исследование дает богатый материал по изучению многочислен-
ных особенностей семейного быта с попытками выяснить их корреляцию с
антиобщественным поведением.
Полученные ими статистические данные представляют собой интерес-
ный для сравнительных исследований материал и вполне могут быть исполь-
зованы для подобного рода сравнений советскими криминологами, занима-
ющимися изучением личности и микросреды правонарушителя. Естественно,
что всегда требуется при этом учет отмеченных выше методологических изъ-
янов рассматриваемого французского исследования. В частности, необходимо
иметь в виду и известное смешение социологических и биопсихологических
данных. Так, в работе придается равное значение якобы имеющемуся влия-
нию на неадаптированность таких факторов, как нервные и психические
отклонения у родителей, перенесенные ими в прошлом болезни (туберкулез,
тяжкая лихорадка, тяжкое увечье нетравматического происхождения и т.д.), и
таких, как количество детей в семье, распад семьи, профессия родителей163.
Вторая часть исследования была проведена и опубликована Д. Дюше и
К. Колем в 1964 году164 и также касалась изучения личности подростков-не-
правонарушителей. Сравнение же в этой части, как и в первой части работы,
шло с 500 правонарушителями, изученными в Вокрессоне в 1963 году.
Следует сразу подчеркнуть, что вторая часть работы Дюше и Коля имеет
гораздо более ярко выраженный биопсихологический оттенок, чем первая. Ви-
димо, это прежде всего связано с особенностями предмета изучения и соответ-
ственно, большего применения в исследовании биомедицинской анкеты.
Об этом свидетельствует хотя бы самый перечень изучаемых парамет-
ров личности подростка. В их числе: соматические элементы; психологиче-
ские и психиатрические отклоне-
86
ния; интеллектуальный и школьный уровень (в психологическом плане)165;

биотипология; антропометрические данные; дислографические стигматы166.
Что касается интеллектуального и школьного уровней, то здесь учитыва-
лись: простое школьное отставание, умственная отсталость двух степеней (про-
стая и средняя), отставание серьезное, включающее интеллектуальные трудно-
сти, сенсорные и моторные осложнения167, наконец, общее отставание разви-
тия168.
162
См. W.С. Kvarасеus, La délinquance juvénile: problème du monde moderne,
UNESCO, Paris, 1964.
163
См. D.J. Duché et С. Col, ор. cit., р. 67-89.
164
См. D.J. Duché et С. Col, Inadaptés non délinquants et délinquants. 2e Etude de la per-
sonalité, «Annales de Vaucresson», 1964, р. 107-125.
165
Ibid., p. 107.
166
Ibid., p. 107-113.
167
Ibid., p. 113.
168
Ibid., p. 116-117.
Авторы указывают, что вопросы соотношения личности и поведения в
семье и школе изучались ими без контрольной группы (т.е. эта часть иссле-
дования касалась только неделинквентов). Очевидно, что данное обстоятель-
ство является существенным пробелом, поскольку его результаты остаются
без проверки. Характерно и то, что самое исследование проводилось только с
помощью психологических тестов (в частности, теста Гильфорда — Циммер-
мана), что сужало и без того ограниченную самими авторами область изуче-
ния личности169. Во всяком случае, оценка школьного и интеллектуального
уровня только по результатам изучения биопсихологических качеств самой
личности подростка, причем с ограничением методов исследования только
областью психологических тестов, выглядит значительно беднее, чем социо-
логический аспект исследования в его первой части.
Наряду с этим во второй части работы Д. Дюше и К. Коля имеется
определенная часть выборочных статистических результатов, которые пред-
ставляют интерес особенно в сопоставлении с некоторыми исследованиями
французских и других криминологов.
Прежде всего любопытны данные о месте подростков-правонарушите-
лей в их семейной среде.
Известно, что одной из основных гипотез, выдвигаемых в современной
буржуазной криминологии относительно причин
87
преступности несовершеннолетних, является гипотеза о незащищенности, за-

брошенности детей и подростков в их семейной среде, об отсутствии к ним
любви со стороны родителей. Не останавливаясь на разборе методологиче-
ской неверности этого тезиса в целом (если иметь в виду социальный харак-
тер причин преступности), отметим лишь, что, по данным Д. Дюше и К. Ко-
ля, только 20% подростков-правонарушителей чувствовали себя брошенными
в семье, а 52,6% этого чувства не испытывали170.
Таким образом, статистические результаты выборочного исследования
показывают существенное отклонение от этого часто выдвигаемого тезиса.
Следует отметить, что завершающий раздел второй части работы
Д. Дюше и К. Коля, где речь идет о проблеме досуга молодежи и подростков,
носит значительно более «социологическую» окраску, чем основной раздел
об изучении личности. В исследовании, в частности, рассматривались такие
вопросы, как выбор друзей, стабильность существования группы подростков
(по результатам исследования 46,4% групп оказались стабильными), выбор
169
Тест Гильфорда — Циммермана используется для проверки «уровня возмужа-
ния» и включает проверку таких качеств, как динамизм, уровень импульсивности, эмоци-
ональной стабильности, эмоциональных интересов, степень проявления эмоций (замкну-
тость, приветливость и т.д.). В работе Д. Дюше и К. Коля эти показатели проверялись для
установления общего уровня морального возмужания, а также объяснения некоторых осо-
бенностей сексуального поведения (ор. cit., р. 121).
170
См. D.J. Duché et С. Col, ор. cit., р. 123.
форм досуга, частота посещаемости кино, предпочтение определенного вида
литературы и т.д.
По вопросам выбора и использования средств досуга авторы изучили
2500 подростков-правонарушителей и неправонарушителей. Результаты
сравнения оказались, в частности, следующими: более двух раз в неделю по-
сещали кино 20% делинквентов и 0,13% неделинквентов, один раз в неделю –
45% делинквентов, от одного до трех раз в месяц – 88% неделинквентов171.
Все это исследование дает богатый материал по изучению многочис-
ленных особенностей семейного быта, личности и их корреляции с антиоб-
щественным поведением.
С точки зрения учета разнообразных социо-экономических показателей
при анализе криминогенности семьи, наиболее полным и интересным пред-
ставляется исследование, проведенное группой криминологов во главе с ди-
ректором центра надзираемого воспитания (Вокрессон) 172 профессором Анри
Мишаром.
Центр в Вокрессоне совместно с Польшей осуществляет руководство
циклом исследований по проблеме «Преступность
88
молодежи и экономическое развитие современной Европы» в соответствии с

программой Европейского центра исследований в области социальных наук
Экономического и Социального советов ООН. Изучение всех криминологи-
ческих проблем в центре Вокрессон подчинено этой профилирующей теме173.
Исследование 500 молодых правонарушителей (которые, как уже отмечалось,
затем использовались Д. Дюше и К. Колем в качестве контрольной группы)
было, по словам авторов, предварительным и, как и все исследования в
Вокрессоне, проводилось по тройной схеме — на основе социологической,
психологической и биомедицинской анкет174.
Оставляя в стороне психологические и биомедицинские показатели,
остановимся более подробно на данных социологического исследования, ко-
торые представляют собой центральное звено тройной анкеты и включают
социологические показатели семейного и ближайшего бытового окружения
молодого правонарушителя.
171
Ibid.
172
Центр надзираемого воспитания — научно-исследовательский и педагогический
центр изучения преступности несовершеннолетних — находится при департаменте надзи-
раемого воспитания министерства юстиции Франции.
173
Подробно о деятельности центра надзираемого воспитания см. Э. Мельникова,
Научные учреждения Франции и Бельгии, занимающиеся изучением преступности несо-
вершеннолетних («Научная информация по вопросам борьбы с преступностью», 1968,
№ 14, стр. 75-76).
174
См. «500 jeunes délinquants. Résultats d’une pré-enquête sur les facteurs de la délin-
quance juvénile», Vaucresson, 1963. Применительно ко всей проблеме влияния технического
прогресса на преступность использовалась более обширная и более детальная анкета.
Однако принцип тройной анкеты действовал и в этом случае. Следует также учесть, что
часть данных об учении семьи включена и в психологическую и биомедицинскую анкеты.
В своей работе «500 молодых делинквентов» авторы исследования спе-
циально подчеркивают, что комплексное изучение статистических данных,
имеющее цель дальнейшего выяснения основных факторов преступности мо-
лодежи, они начинают с семьи. «Известно, — пишут они, — какую важную
роль играет семья в социализации ее членов. Ее изучение — это начальный
момент наблюдения и исследования. Различные семейные ситуации должны
быть проанализированы в зависимости от объективных критериев, имеющих
значение в социальной адаптации индивида: состав семьи, ее размер, диссо-
циация (с точки зрения ее природы), изменения жизни семьи, воспитатель-
ный «климат» в ней, положение и роль родителей, конфликты и т.д.»175.
Соответственно в работе дается расшифровка гипотетического значе-
ния всех этих элементов семейной жизни. В ряде случаев отмечается прису-
щее французским криминологам ка-
89
тегорическое отрицание тех или иных антисоциальных показателей жизни, в

том числе и в семье. «Как в действительности, — спрашивают они, — понять
жизнь подростка в его отношениях с родителями, не поместив семью в среду
его местожительства, когда известно, какое влияние оказывают на жизнь и
поведение их обитателей трущобы, перенаселенность жилища?»176.
Такой подход в известной мере определил и характерную для совре-
менных французских конкретных криминологических исследований особен-
ность — чрезвычайную детализированность анкеты, многообразие включен-
ных в нее сведений.
Социологическая анкета семьи включает следующие основные группы
показателей:
а) изучение территориальных, экономических и социальных компонен-
тов места жительства;
б) изучение компонентов трудовой жизни семьи;
в) изучение жизни семьи с точки зрения воспитательных ее возможно-
стей с учетом первых двух групп компонентов177.
Исследование проведено методом статистического анализа с соответ-
ствующим распределением показателей на известное число групп (страт), по
возможности наиболее гомогенных.
При изучении семьи в социологическую анкету было включено 27 таб-
лиц, относящихся к вопросам состава семьи и ее динамики (7 таблиц, относя-
щихся к характеристике жилища; 6 таблиц, касающихся экономических ре-
сурсов семьи — доход, трудовая занятость и профессия членов семьи; кроме
того, включены таблицы, отражающие вопросы воспитания в семье, воспита-
175
«500 jeunes délinquants», Vaucresson, 1963, р. 25.
176
Ibid., р. 26.
177
Ibid. Разумеется, нельзя отвлекаться от того, что все исследование 500 молодых
правонарушителей значительно обширнее. Достаточно сказать, что, кроме области семей-
ных отношений, оно включает изучение школьной и трудовой среды, а также статистику
правонарушений в избранных для исследования территориальных единицах (см. ниже).
тельных мер в отношении подростков как в рамках семьи, так и за ее преде-
лами).
О детализации вопросов свидетельствует следующий далеко не полный
их перечень, относящийся к структуре и динамике семьи. В числе этих во-
просов указываются: количество детей в семье и их пол; каким по счету в
семье (старшим, средним, младшим) является подросток, который совершил
правонарушение; различия в возрасте детей в семье; состав семьи (оба роди-
теля, один родитель, наличие отчима или мачехи и т.д.); убывание в составе
семьи (смерть одного из родителей, развод и т.д.); время разрушения семьи и
возраст ребенка
90
при этом и т.д. Применительно к экономической деятельности членов семьи

задаются следующие вопросы: отвечает ли семейный очаг необходимым тре-
бованиям в обеспечении материального положения и спокойствия ребенка;
какова степень независимости супругов в ритме их жизни; кто управляет
бюджетом семьи178. Перечень вопросов дан с учетом упомянутого выше об-
щего деления на три группы показателей.
Даже та часть социологической анкеты исследования в центре Вокрессон,
которая относится к семье, свидетельствует о том, что в аспекте семьи француз-
ские криминологи изучают обширный материал определенно социологического
плана. Вместе с тем в исследовании чувствуется нередко встречающееся во
французской криминологии смешение социологических и биопсихологических
показателей (применительно к их распределению в рамках трех основных анкет
— социологической, психологической и биомедицинской). Так, некоторые по-
казатели, имеющие социальное происхождение, рассматриваются не в социоло-
гической, а в психологической и, пожалуй, в большем объеме в биомедицинской
анкете. Примером этого могут служить такие данные о родителях молодых
правонарушителей, как их алкоголизм, некоторые формы социопатий, к которым
авторы относят безудержный гнев, привычные скандалы и дебоши, повто-
ряющиеся кражи и попытки самоубийств179.
Такая позиция свидетельствует не только о нечеткости общей класси-
фикации изучаемых условий жизни подростков-правонарушителей, но и о
неопределенности общей методологической позиции, где однопорядковые по
социальному происхождению явления, такие, как алкоголизм и преступность,
получают преимущественно психологическую оценку. В этом мы также
видим традиционные тенденции в методологии французской науки о при-
чинах преступности.
Конечные выводы из проведенного исследования семейной среды сле-
дует оценивать с большими оговорками. Прежде всего такую оговорку под-
черкивают сами авторы, говоря, что их исследование носит предварительный
характер (даже их анкета названа «преданкетой»).
178
См. «500 jeunes délinquants», р. 40-47 et suites.
179
Op. cit., p. 199.
Что же касается оценки результатов изучения семейной ситуации, то
следует помнить, что ее показатели разбросаны в трех анкетах, а само изуче-
ние семьи, хотя и названо «начальным пунктом» исследования, тем не менее
занимает в нем
91
далеко не центральное место. И даже с учетом достаточного числа оговорок

выводы из изучения семьи выглядят чрезмерно осторожными, причем ли-
шенными каких-либо обобщений. Достаточно сказать, что оценка результатов
и рекомендации по их использованию занимают всего 8 из 254 страниц текста
всей книги. Ограниченность, урезанность выводов подтверждают и примеры,
касающиеся существа исследования. Так, при оценке влияния на детей
алкоголизма родителей делается вывод о «заражении» этим пороком по
вертикальной (от отцов к детям) и по горизонтальной линии (от одного
родителя к другому и от одних детей к другим). Авторы добавляют, что по-
лученные данные позволяют считать наиболее неблагоприятным для детей
алкоголизм матери180.
Правда, в работе указывается, что данный общий вывод о влиянии ал-
коголизма есть лишь частная характеристика некоторых вариационных групп
и что он должен применяться с целым «созвездием» других вариаций, таких,
как размер семьи, ее состав, квартал, где расположено жилище, социально-
профессиональная категория и т.д.181 Однако даже с учетом этого выводы от-
носительно влияния алкоголизма на формирование неадаптированности
представляются теоретически необоснованными, поскольку не сделана по-
пытка установить корреляцию перечисленных признаков (т.е. корреляцию
хотя бы в пределах микросреды).
§ 3. Конкретные социологические
исследования городских кварталов
Изучение «географии преступности» в социологическом направлении

современной французской криминологии имеет два аспекта: комплексное
изучение городских кварталов и статистическое исследование распростра-
ненности преступности и ее видов на территории страны (т.е. собственно
«география»).
Надо сказать, что хотя родиной изучения «географии преступности» в
буржуазной криминологии можно считать Францию (вспомним исследования
А. Герри), тем не менее в настоящее время это направление не имеет са-
мостоятельного значения и используется главным образом как первоначаль-
ная, причем вспомогательная стадия при проведении иных ис-
92
180
Ibid., p. 245.
181
Ibid.
следований более общего плана. Так, у Ж. Пинателя это было изучение фак-
торов преступности; в центре Вокрессон — исследование проблемы эконо-
мического прогресса и преступности. Изучение «географии преступности»
также имеет вполне определенные цели, строго ограничивающие и рамки ис-
следования. Поэтому представляется более целесообразным основное внима-
ние здесь уделить методике изучения городских кварталов, а собственно
«географию» рассмотреть в другом месте.
Изучение городских кварталов в буржуазной криминологии обычно
связано с вопросом о криминогенном воздействии трущоб. «Выход на тру-
щобу», пожалуй, наиболее закономерен, когда речь идет об антисоциальном
влиянии на личность материальных условий жизни в капиталистическом го-
сударстве, связанных прежде всего с местом жительства. Именно такой ас-
пект является основным, например, в исследованиях некоторых американ-
ских социологов (М. Харрингтон, Э. Чиной и др.). Французские криминологи
идут по этому же пути, однако исходят из более широкого понятия городского
квартала, включая в него и места проживания представителей так называ-
емых «средних» слоев населения (квалифицированных рабочих, средних слу-
жащих и т.д.). Разумеется, значительное место в этих исследованиях занима-
ют «лачуги» (т.е. те же трущобы).
Указания на то влияние, которое оказывает место жительства на фор-
мирование личности правонарушителя, имеются во многих работах француз-
ских криминологов. Эмпирическое исследование по рассмотренной выше со-
циологической анкете, проведенное в Вокрессоне, включало большое число
показателей, связанных с видом жилища, его пригодностью для проживания,
оценкой квартала, в котором жилище находится, и т.д. Однако этот аспект не
являлся там основным, и самостоятельная методика исследования с учетом
жизни квартала авторами не разрабатывалась.
В этом плане наиболее полным и интересным представляется конкрет-
ное социологическое исследование жизни городских кварталов, проведенное
французскими криминологами Венсеном Пейром и Мишелем Жакеем. Ис-
следование имело цель несколько более широкую, чем собственно изучение
условий городской жизни. Об этом говорит и название опубликованной авто-
рами монографии — «Клубы по предупреждению» 182, в которой рассматрива-
ются лишь те городские кварталы, где
93
имеются специальные клубы по предупреждению преступности молодежи и

подростков183. Задача исследователей состояла в изучении эффективности ра-
боты клубов, в известной пропаганде методов их деятельности, а также выра-
ботке рекомендаций по улучшению их работы.
182
Vеnсеnt Реуrе еt Мiсhеl Jасqueу, Club de prévention. Ехрériаnсеs dе socio-pedagogie
en milieu urban, Vaucresson, 1964.
183
Клубы создаются полицией по месту жительства подростков, охватывают своей
деятельностью подростков-правонарушителей и подростков, «склонных» встать на пре-
ступный путь.
Тем не менее само исследование условий жизни городских кварталов
заняло в работе центральное место и, как представляется, может иметь само-
стоятельное значение.
В. Пейр и М. Жаккей изучили работу пяти клубов по предупреждению
в пяти кварталах Парижа, Нанси, Руана и Виллёрбана. Выбор объектов, по
мнению авторов, определялся следующими основными сходными показате-
лями: а) жилищными условиями подростков — посетителей клубов; б) про-
фессиональной деятельностью населения кварталов; в) демографической
структурой квартала184.
Авторы констатировали, что значительная часть подростков, посеща-
ющих клубы в Париже, Руане и Нанси, проживает в домах, официально при-
знанных непригодными для жилья и подлежащими сносу 185. Этот фактор не
создает у владельцев указанных домов стимула для улучшения жилищных
условий. Большинство домов — ветхие, старые, загрязненные.
«Несмотря на все различия структуры жилищных условий, обслужива-
емых клубами, — пишут авторы, — у них всех есть две постоянных величи-
ны: плохое качество жилища и плохое санитарное оснащение» 186. По мнению
авторов, единственное решение, которое возможно по этому поводу, — разру-
шение указанных жилищ. Хотя утопичность предлагаемой меры очевидна,
иных предложений не делается.
Очень высока перенаселенность кварталов, обслуживаемых клубами.
Например, в выбранном квартале г. Нанси критическая перенаселенность со-
ставляет 50% и опережает перенаселенность в городе на 25% (отдельные жи-
лища превышают городской уровень в два-три раза)187.
Особенно тяжелые условия — в меблированных отелях и комнатах, ти-
пичных для выбранных кварталов. «Плата за наем там наиболее высокая, жи-
лая площадь самая малая,
94
скученность наиболее явственная, отсутствие удобств самое большое»188.

Еще одна принципиальная черта социальной жизни исследуемых квар-
талов — низкий уровень профессиональной квалификации населения и сла-
бая интеграция в профессиональной среде189. Авторы приводят сравнитель-
ный график, показывающий увеличение числа несовершеннолетних правона-
рушителей в семьях неквалифицированных рабочих190.
Для кварталов, обслуживаемых клубами, характерна архаическая для
Франции демографическая структура (группировка нескольких поколений в
184
V. Реуrе еt М. Jасqueу, ор. cit., p. 105.
185
Ibid., p. 106. Большинство жителей выбранных кварталов проживает в меблиро-
ванных комнатах, сдаваемых собственниками внаем или оплачиваемых благотворитель-
ными обществами.
186
V. Реуrе еt М. Jасqueу, ор. cit., p. 108.
187
Ibid.
188
Ibid., р. 109.
189
Ibid., р. 110.
190
Ibid., р. 113.
некий обособленный класс; наличие многодетных семей — в большинстве
своем у иммигрантов из Северной Африки). Все это создает, по мнению ав-
торов, более прочные внутрисемейные связи, способствующие и известной
изоляции детей квартала от других детей города191.
В этом последнем положении чувствуется отголосок распространенной
среди буржуазных криминологов точки зрения на семью как преимуще-
ственно эмоциональный фактор воздействия на подростка. Однако дело, ви-
димо, не в том, что архаическая структура семьи создает ее эмоциональную
прочность, а в необходимости для семьи иммигранта противостоять каким-то
образом ее социальной изоляции от коренного населения города. Именно это
ведет к прочности внутрисемейных связей. Сочетание указанных двух факто-
ров — социальной изоляции и прочности семейных рамок — является доста-
точно серьезным препятствием на пути социальной интеграции детей этого
квартала.
Социальная изоляция, по мнению авторов, ведет и к своего рода «гео-
графической» изоляции квартала в целом от других частей города. Это явле-
ние выражается в следующем: вся социальная деятельность жителей кварта-
ла ограничивается только географической зоной этого квартала (покупки то-
варов исключительно в магазинах квартала или на соседнем рынке; места от-
дыха — кафе, рестораны — все в том же квартале). Внешние контакты сведе-
ны до минимума. Это также архаичное явление для французского общества
середины XX века192.
95
Социальная изоляция жителей кварталов (в основном, как уже отмеча-

лось, иммигрантов) — фактически их сегрегация 193 — делает население квар-
талов, по мнению авторов, все более и более социально пассивным. Авторы
различают здесь три типа семейной группы: 1) только что указанная «регрес-
сирующая» группа; 2) семьи недавно приехавших иммигрантов (по мнению
авторов, наиболее изолированные в связи с незнанием языка и своими осо-
бенно стойкими обычаями) и 3) «нестабильная группа» (типичные делинк-
вентные семьи, где преступность передается из поколения в поколение)194. За-
метим попутно, что если при исследовании первых двух групп авторы в из-
вестной степени осуждают внешний фактор — дискриминацию иммигран-
тов, то третья группа рассматривается ими как якобы сама породившая свое
«нестабильное» положение. Здесь уже чувствуются упоминавшиеся выше ти-
пичные для буржуазной криминологии мотивы психических, личностных
причин неадаптированности.
Характеристика среды, окружающей подростков — посетителей клу-
бов, довольно отчетливо определяет и контингент подростков, с которыми
191
Ibid., р. 114-115.
192
Ibid., р. 117-118.
193
У авторов нет четкой констатации этого положения, однако в отдельных местах
их работы этот термин встречается.
194
V. Реуrе еt М. Jасqueу, ор. cit., p. 118-121.
приходится работать воспитателям клубов. Следует, однако, оговориться, что
как в отношении среды, так и в отношении самих подростков В. Пейр и
М. Жаккей не делают серьезных обобщающих выводов, хотя их позиция —
полностью социологическая. Данные, приводимые ими, носят скорее инфор-
мационно-справочный характер, особенно в том, что касается контингента
клубов. В ряде случаев авторы переходят к традиционной оценке неадапти-
рованности (например, отрицательное воздействие первого периода школь-
ного обучения они рассматривают как результат того, что юные иммигранты
не подготовлены к поступлению в школу «ни культурной средой, ни ум-
ственной»)195. Но в большинстве своих выводов авторы исходят главным об-
разом из оценки влияния микросреды делинквента.
Итак, авторы не делают вывода о том, что посетители клубов — это
подростки, которых фактически гонят в клубы такие факторы, как расовая
дискриминация, тяжелые материальные условия, невозможность в семье и
ближайшем бытовом окружении удовлетворить свои социальные потребно-
сти196. Тем не менее
96
этот вывод вытекает из тех статистических данных и результатов наблюде-

ний, которые приводятся в рассматриваемом исследовании. Более того, все
то, что описывается и оценивается в работе применительно к микросреде по-
сетителей клубов, свидетельствует о гораздо более глубоких социальных
процессах в жизни современного буржуазного, в том числе и французского,
общества, где изоляция определенных малых социальных групп, вследствие
их прямой дискриминации по тем или иным причинам, становится кримино-
генным фактором для детей этой социальной группы. И здесь очевидно, что
клубы, даже при достаточно глубоком знании этих дискриминирующих усло-
вий197, не могут (да, видимо, и не должны, т.к. это не входит в их цели) пре-
одолеть указанные противоречия. Следовательно, они не являются эффектив-
ным предупредительным средством. Приводимые в работе данные о преду-
предительной деятельности пяти французских клубов подтверждают это до-
статочно ясно198.
§ 4. Экономический прогресс и преступность
Проблема экономического (или технического) прогресса и преступно-

сти в настоящее время начинает вырисовываться как основная в буржуазной
195
Ibid., р. 121.
196
Недаром у В. Пейра и М. Жаккея два совершенно противоположных объедине-
ния подростков — банда и клуб — фактически наделяются одинаковыми, с точки зрения
самих подростков, задачами. Оба они дают им ощущение силы, общей безопасности, воз-
можность выбрать коллективное поведение.
197
Знание среды, по мнению авторов, — начало и основа работы клуба.
198
Подробно превентивная деятельность французских клубов по предупреждению
рассмотрена в книге «Преступность несовершеннолетних в капиталистических странах»,
часть II, «Юридическая литература», 1970.
криминологии, особенно в ее западноевропейском направлении. Связано это
с реально существующими и протекающими процессами экономики и соци-
альной психологии в современном буржуазном обществе. Отражение их, до-
статочно искаженное и одностороннее, мы находим не только в криминоло-
гической теории, но главным образом в философских и общесоциологиче-
ских теориях.
Что касается криминологии, то кратко суть буржуазной концепции вли-
яния экономического (технического) прогресса на преступность состоит в
следующем. По мнению значительной части буржуазных криминологов, за-
нимающихся этой проблемой, в том числе и французских, современное об-
щество, идя по пути технического прогресса, быстро развивая индустриали-
зацию, в известный период начинает сталкиваться с «издержками» указанно-
го процесса. В числе этих «издержек» оказывается и преступность. Речь идет
преимущественно о преступности молодежи и подростков. Во французской
криминологии эта проблема разрабатывается только применительно к
97
преступной молодежи. Криминогенность экономического прогресса обычно

обосновывается огромными цифрами преступности молодежи после второй
мировой войны, преимущественным ростом и появлением опасных форм
преступности в городах и индустриальных центрах. При этом анализу обыч-
но подвергаются факторы, связанные с так называемым «разлагающим влия-
нием» городских условий жизни.
Исследование зависимости экономического прогресса и преступности в
современной французской криминологии, несмотря на его широту и разно-
сторонность, может быть отнесено к группе эмпирических конкретно-социо-
логических исследований. Связано это с тем, что во французской криминоло-
гии специально не разработана теоретическая концепция криминогенности
экономического прогресса, а широкий фронт исследований касается главным
образом сбора и обработки большого объема статистических данных и изуче-
ния «случаев» (etudes de cas) или, точнее, личности правонарушителей, во-
шедших в исследуемую группу199.
Тем не менее любое, в том числе и эмпирическое, исследование по-
следствий технического прогресса в буржуазной общественной науке неиз-
бежно пронизано основными буржуазными философскими концепциями, пы-
тающимися интерпретировать эту сложнейшую проблему современной жиз-
ни. Более того, именно эмпирическое исследование, теоретически не обосно-
ванное его авторами, само дает этим общефилософским доктринам дополни-
199
Таким же образом строится и программа межгосударственных исследований по
этой теме, проводящихся под руководством французских криминологов. Подробно о про-
грамме исследований в рамках Европейского центра ООН по рассматриваемой проблеме
см. в кн. Э.Б. Мельниковой «Преступность несовершеннолетних в капиталистических
странах», часть I, стр. 139-147. См. также: «International Social Science Council. European
Coordination Centre for Research and Documentation in Social Science. Seventh Information
Bulletin», Vienna, 1966, р. 22; «La délinquance juvénile en Europe. Actes du Colloque de Var-
soire», Octobre 1964, Bruxelles, 1968.
тельную питательную среду для развития. Поэтому, не ставя перед собой за-
дачу подробного рассмотрения этих доктрин, представляется необходимым
напомнить читателю некоторые из них.
Место и теоретическое значение концепции криминогенности экономи-
ческого прогресса в современной буржуазной, в том числе и французской,
криминологии определяется ее тесной связью с доминирующими сейчас в
буржуазной философии и социологии технократическими доктринами «ин-
дустриального общества», «массовой культуры», «цивилизации до-
98
суга» и т.д. Их роль, в свою очередь, должна оцениваться с учетом того, что
все они взяты на вооружение в борьбе с социалистической идеологией. Так,
философская и социологическая доктрина «индустриального общества» в
этом смысле используется для доказательства якобы «исчезновения» соци-
альных и особенно классовых конфликтов современного буржуазного обще-
ства. Они заменяются противоречиями человека и техники, человека и по-
следствий технического прогресса. Кроме того, доктрина «индустриального
общества» оказалась удобным средством доказывания якобы происходящих
процессов конвергенции капитализма и социализма. В связи с этим появля-
ются утверждения о том, что и в социалистическом обществе на месте исчез-
нувших классовых антагонистических противоречий (здесь обычно ссылают-
ся на марксистские положения) также появляются конфликты человека с по-
следствиями технического прогресса.
В числе многих «общих» результатов фигурируют обычно проблемы
автоматизации и занятости, соотношения объема информации и возможно-
стей ее аккумуляции человеческим мозгом. Соответственно и некоторые не-
благоприятные общественные явления, различные по содержанию и удельно-
му весу, по их происхождению в социалистическом и капиталистическом об-
ществах (такие, как индивидуалистическая направленность личности, пре-
ступность), объясняют воздействием экономического прогресса в современ-
ном обществе. К числу таких «глобальных» последствий технического про-
гресса отнесена преступность среди молодого поколения. При этом она фигу-
рирует и как аргумент «издержек» технического прогресса, и как основание
«сближения» двух антагонистических систем мира.
Таким образом, для буржуазных философов и социологов прогресс и
революция в технике подменяют собой общественный прогресс и коренные
преобразования в области общественных отношений.
По поводу подобного рода «технизации» общественных отношений
В.И. Ленин писал в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм»: «Нет
ничего легче, как наклеить «энергетический» или «биолого-социологиче-
ский» ярлык на явления вроде кризисов, революций, борьбы классов и т.д., но
нет и ничего бесплоднее, схоластичнее, мертвее, чем это занятие»200.
99
200
Именно эта тенденция современной буржуазной философии и социоло-
гии подвергается критике в советской социологической литературе201.
Концепция влияния технического прогресса на рост преступности пи-
тается от «пессимистического» направления в буржуазной философии и со-
циологии. Основу его составляют такие общие положения, как социальная
дезорганизация общества, его социальные «болезни», отчуждение лично-
сти202. Все эти концепции, по сути дела, — результат фетишизации «пагубно-
го» влияния техники на человека, провозглашение порабощения человека ма-
шинами, наконец, объявление его «лишним» в технократической системе об-
щества и предсказание фактической его гибели под натиском техники.
Именно на этих концепциях строится теоретическая база и всех эмпи-
рических разработок в данной области — исследований автоматизации тру-
довых процессов и занятости молодежи, безработицы, потери жизненной
перспективы, духовной опустошенности в связи с «технологическим» харак-
тером общественных отношений и обесценением моральных ценностей.
Во всех этих концепциях основной теоретический тезис, а именно —
классовые и социальные конфликты и их последствия, заменяется соответ-
ствующими конфликтами и их последствиями между человеком и техникой.
Однако очевидно и то, что социальная дезорганизация общества, раз-
рыв между целями и средствами их удовлетворения для определенной части
людей, наконец, социальная изоляция индивида — отнюдь не фантазия, а ре-
альность жизни современного буржуазного общества. Поэтому буржуазные
исследователи проблемы преступности исходят из реально существующих,
видимых признаков этой жизни. Главный методологический порок их кон-
цепции — это объявление технического прогресса в качестве главной причи-
ны преступности и распространение этого тезиса на все человечество. То, что
рассматривается ими как кризис техники, является кризисом общественной
психологии буржуазного общества.
Таким образом, можно сказать, что изучение явлений технического
прогресса и преступности в социологическом направлении современной
французской криминологии было фактически подготовлено двумя обстоя-
тельствами: обострением кризисных явлений во французской общественной
100
психологии, появлением отчетливо выраженных внешних признаков соци-

альной дезорганизации общества (падение моральных ценностей, рост пре-
ступности и иных антиобщественных проявлений, особенно в городах), а так-
же широким распространением во французской философии рассмотренных
выше доктрин «индустриального общества», социальной дезорганизации
аноми, отчуждения203. И хотя в рассматриваемых исследованиях эти концеп-
201
См. А.П. Xарламов, В тупике буржуазного техницизма, 1967; В.Я. Прохоренко, К
вопросу о проблеме отчуждения (в сб. «Социологические проблемы личности. Материалы
научной конференции на философском факультете МГУ», 1967, стр. 83-93).
202
См. теории Д. Визнера, Г. Парсонса, X. Гильденбранда, Р. Аллерса и др.
ции не сформулированы, однако самый замысел этих исследований с неиз-
бежностью их отражает.
Проблема экономического прогресса и преступности в социологическом
направлении современной французской криминологии включает несколько ас-
пектов исследования. Главные из них — это подготовительная часть изучения
вопроса, проведенная в Вокрессоне (изучение 500 молодых правонарушителей и
200 неделинквентов), статистический анализ условий жизни городских подрост-
ков, исследование групповой преступности молодежи в городах Франции, изу-
чение «географии преступности», преимущественно городской, и, наконец, ком-
плексное статистическое исследование преступности и изучение личности пра-
вонарушителей по программе Европейского центра ООН.
Одним из существенных разделов рассматриваемого аспекта социоло-
гических исследований является «география» преступности. Хронологически
следовало бы начать рассмотрение этого вопроса с исследования, проведен-
ного в 1963 году в Вокрессоне. Однако это исследование настолько тесно свя-
зано с главной проблемой этого центра, а именно — проблемой взаимоза-
висимости преступности несовершеннолетних и технического прогресса, что
фактически не является самостоятельным и не может оцениваться изолиро-
ванно от данной общей проблемы.
Поэтому представляется целесообразным рассмотреть вначале, хотя и
более позднее (1968 год), однако имеющее самостоятельное значение иссле-
дование «географии преступности» в Париже. Исследование было осуще-
ствлено группой во главе с французским юристом В. Стансиу, адвокатом
апелляционного суда Парижа204, и проводилось по всем 20 территориальным
округам города.
101
Основным статистическим массивом было число арестов по данной

территории за период 1950 – 1965 годов (15 лет) по основным видам преступ-
лений. В этой части исследования изучались следующие данные: официаль-
ная статистика, уголовные дела, статистические карты (для несовершенно-
летних)205.
В качестве представительных групп были выбраны два округа — XX и
XVI, и результаты выборочных исследований экстраполировались затем на
все округа. Выборочными исследованиями охватывались также некоторые
социально-экономические параметры жизни города и отдельные стороны
личности заключенных, содержащихся в арестных домах.
Исследование, как отмечают авторы, имело два аспекта: статистический
и социологический. Первый касался только сбора и анализа данных уго-
203
Так, французский философ и социолог Жак Эллюль пишет в своей работе «Тех-
нологическое общество»: «Техника не оставляет места для индивидуума. Личность для
нее ничто» (J. Ellul, The Technological Society, New York, 1967, р. 286). Сходные мысли
высказывает и французский философ Раймон Арон в своих «Лекциях об индустриальном
обществе» (R. Аrоn, 18 Lectures on Industrial Society, London, 1967).
204
См. V.V. Stansiu, La criminalité à Paris, Paris, 1968.
205
Ibid., p. 11.
ловной статистики, второй — имел цель построения «социально-психологи-
ческого силуэта» преступника206.
Что касается первого аспекта, то он, кроме обычной для такого рода ис-
следований задачи анализа официальной статистики и изучения уголовных
дел, имел цель сопоставления этих данных со сведениями о распределении
правонарушителей по месту их жительства. Это давало, по мнению исследо-
вателей, социальную оценку статистическим данным207.
Социологический аспект охватывал анализ ответов на специальный во-
просник, распространенный среди лиц, заключенных в арестных домах, и
включавший их биографические данные, дату прибытия в Париж, данные о
пребывании в арестном доме, данные о преступлении. Кроме этого, социоло-
гический аспект охватывал изучение вопросов планирования кварталов Па-
рижа, его социо-медицинскую характеристику (процент больных туберкуле-
зом, алкоголиков, самоубийц).
Любопытным и оригинальным в данном случае представляется выбор
контрольной группы: в качестве таковой выступала «география преступно-
сти» в Лондоне — по всем выбранным аспектам исследования (к ним отнесе-
ны: распространенность преступлений по городским округам с учетом места
совершения преступления; выявление «очагов» преступности; соотношение
характеристики преступлений и характеристики округа; распределение пре-
ступников по социо-профессиональным и возрастным группам, по нацио-
нальному составу).
102
Считая, что «криминология — наука наблюдения — требует больше

методов Бюффона, чем Декарта»208, исследователи «географии преступности»
в Париже основное внимание уделили именно наблюдению и сбору фактов.
Они сочли этот метод универсальным, пригодным для любого криминологи-
ческого исследования. Следуя выбранной методике, авторы использовали с
указанной целью и некоторые частные методы исследования. Так, ими широ-
ко применялся метод включенного наблюдения в «открытой среде» в отно-
шении различных контингентов подростков-правонарушителей, интервью с
магистратами209. Дополнительно к общему статистическому и социологиче-
скому исследованию был сделан зондаж преступности за 1957, 1964 и 1965
годы, а также проведено специальное изучение «географии» отдельных видов
преступлений.
Наконец, по словам авторов, впервые во Франции все статистические
подсчеты велись с учетом населения отдельных кварталов, микрорайонов и
даже улиц. В качестве гомогенной группы ими, в частности, признавалось
население улицы или даже жилого дома.
206
Ibid., p. 14.
207
Ibid., p. 11.
208
Ibid., p. 10.
209
Ibid., p. 12.
Проведенное В. Стансиу и его группой исследование дало следующие
результаты:
1) локализация преступности по месту совершения преступления и
месту ареста («география преступления»);
2) локализация преступности по месту жительства преступника («гео-
графия преступника»);
3) соотношение данных о преступности и данных о составе населения
соответствующих жилых единиц (округ, квартал, микрорайон, улица, иногда
— жилой дом);
4) наличие «очагов» преступности (применительно к несовершеннолет-
ним);
5) «география» Парижа по социально-медицинским показателям (ту-
беркулез, алкоголизм, самоубийство);
6) специальные результаты по некоторым категориям преступников:
несовершеннолетним убийцам, людям, совершающим кражи в крупных мага-
зинах.
По всем перечисленным показателям были составлены специальные
географические карты Парижа. При этом результаты изучения отдельных ка-
тегорий преступников (после составления географических карт) сопоставля-
лись с картой полицейской префектуры Парижа.
Наиболее интересным представляется сопоставление двух первых ре-
зультатов: «географии преступления» и «географии
103
преступника». По данным В. Стансиу и его группы, обе географические кар-

ты оказались совершенно различными. Авторы объясняют это тем, что боль-
шинство преступников — это лица, не имеющие определенного места жи-
тельства в Париже. Однако хотя в работе есть исследование, связанное с на-
циональным составом населения Парижа и национальностью преступников,
в ней не дается оценка (или хотя бы сопоставление) того, что отсутствие по-
стоянного места жительства большей частью касается приезжего, иммигрант-
ского населения. Вместе с тем для Франции эта проблема имеет большую
остроту, поскольку иммигранты (главным образом из Африки) попадают в
условия, гораздо менее благоприятные, чем коренное население страны210.
Представляется методически оправданным сопоставление в работе трех
параметров: места совершения преступления, места жительства преступника
и места жительства жертвы (потерпевшего). Первое и третье совпадают
значительно чаще, чем первое и второе211.
Авторы отдали дань и традиционному разделу любого современного
буржуазного криминологического исследования — преступности несовер-
шеннолетних.
210
В рассматривавшейся выше работе В. Пейра и М Жаккея «Клубы по предупреж-
дению» этот вопрос исследуется в социально-экономическом плане и ему дается более
принципиальная оценка.
211
См. V.V. Stansiu, Ор. cit., p. 60-110.
В работе дана таблица распределения преступности по возрастным
группам — по всем 20 округам Парижа и по каждому округу отдельно (с бо-
лее дробным территориальным делением в пределах округа). Несовершенно-
летние в возрасте от 16 лет до 21 года составили 27% всех преступников212.
В своей оценке преступности несовершеннолетних авторы идут по тра-
диционному для буржуазной криминологии пути и считают, что это явление
не новое, но на современном этапе получившее новые формы: совершение
преступлений в бандах; агрессивность и исключительные формы насилия;
часто безмотивность или нематериальный мотив преступления 213.
В работе выражена совершенно четкая позиция относительно «глобаль-
ного» характера причин преступности несовершеннолетних. Авторы считают
причинами такой преступности специальные криминогенные факторы, в чис-
ле которых:
104
«биологический толчок», «физические отклонения», характерные для под-

ростков в целом, агрессивность, вызванная недостатками материального и
душевного порядка214.
Традиционным является и включение в число криминогенных факторов
преступности несовершеннолетних влияния «механического» производства,
создающего якобы молодых людей, «очувствленных» к любому нару-
шению215. Здесь особенно заметно влияние теории «индустриального обще-
ства», о которой подробно речь шла выше.
Методологически порочным представляется в связи с общетеоретиче-
ской позицией авторов распространение ими указанных выше факторов пре-
ступности и на социалистические страны 216. Такой прием тоже не оригинален
и нередко встречается в работах современных буржуазных криминологов. Он
свидетельствует в лучшем случае о непонимании коренных различий в эко-
номической и классовой структуре социалистического и капиталистического
обществ и вызываемых ими социальных последствиях в жизни этих обществ.
Оценивая в целом исследование «географии преступности» в Париже,
можно сказать, что это — типичное современное французское социо-крими-
нологичеокое исследование, где сталкиваются биопсихологические традиции
французской криминологии и новые тенденции в изучении явлений город-
ской жизни и их влияния на развитие личности.
Традиционность подхода чувствуется во всем — и в том, что автор по-
святил книгу своему учителю Ферри, и в выдвижении принципа преимуще-
212
Ibid., p. 155.
213
Ibid., p. 353.
214
Ibid.
215
Ibid.
216
Ibid.
ственного изучения не «преступления», а «преступника»217, и, наконец, в вы-
боре параметров для выборочного изучения личности правонарушителей218.
Одним из главных методологических пороков данного исследования в
части, касающейся причин преступности, является рассмотрение лишь тех
факторов, которые определяют взаимоотношения человека с техникой, а не
отношения людей в процессе общественного производства. Этот порок рож-
дает еще один, а именно — создание «глобальных», общечеловеческих при-
чин преступности.
Что касается частных методик и приемов исследования, примененных в
рассматриваемой работе, то некоторые из них, как уже отмечалось, представ-
ляются полезными (например,
105
тройное сопоставление «географии» преступления, преступника, потерпев-

шего; выбор в качестве контрольной группы другого крупного индустриаль-
ного центра; включение широкого объема данных социальной статистики;
выбор улицы в качестве первичного объекта исследования).
Изучение «географии преступности» молодежи и подростков, прове-
денное в 1963 году в Вокрессоне, как уже отмечалось выше, не имело само-
стоятельного значения, а было предназначено для обоснования необходимо-
сти выбора основного направления исследования — влияния экономического
прогресса на преступность. В отличие от всех остальных работ вокрессон-
ского центра, хотя и связанных целевым назначением с основной темой, но
имевших и свои частные задачи, «география преступности» во Франции была
разработана специально для Варшавского коллоквиума 1964 года и представ-
лена в докладе директора центра, проф. А. Мишара, как один из главных ар-
гументов выбора указанного направления219. Автор, однако, подчеркнул, что
эта работа только начата и поэтому он располагает лишь самыми общими
числовыми данными.
Исследование касалось 1954 – 1962 годов (т.е. периода между двумя
переписями населения во Франции). В обсчет были включены все 90 депар-
таментов страны. Учитывались общие данные уголовной статистики, без спе-
циального учета природы и тяжести преступления. Как было указано выше
(гл. II), по общим результатам преступность молодежи опережает темпы ес-
тественного прироста населения возрастной группы 10 – 19 лет, а коэффици-
ент этой преступности на 10 тысяч населения возрос с 25 в 1953 – 1954 годах
до 44 в 1961 – 1962 годах.
Специальным разделом исследования, в чем и состоит его главная спе-
цифика, был раздел о цифрах преступности и индустриализации в 1954 –
1962 годах. При этом была дана оценка департаментам Франции с точки зре-
ния уровня индустриализации. Одним из основных показателей такого уров-
ня была признана степень активной занятости населения департамента в про-
217
Ibid., p. 9.
218
Ibid., p. 14.
219
См. «La délinquance juvénile en Europe», р. 107-108.
мышленности и на транспорте. Именно эта активность сопоставлялась с
уровнем преступности. В результате авторы пришли к выводу, что, за редки-
ми исключениями, отчетливо наблюдается соответствие между уровнем пре-
ступности и уровнем занятости населения в этих основных отраслях хозяй-
ства страны.
106
За период в восемь лет (1954 – 1962 годы) были изучены и подвергнуты

сравнению данные о движении преступности, динамике индустриализации,
движении демографических показателей (миграция и сопровождающая ее
концентрация городского населения). По всем видам исследования за изучен-
ный период было отмечено увеличение показателей преступности в районах
наибольшей индустриализации и соответственно их стабилизация в сельских
районах. Подобный же параллельный рост статистических данных отмечался
и применительно к уровню миграции и преступности.
По результатам проведенного исследования было составлено пять гео-
графических карт Франции, отражающих средний годовой уровень преступ-
ности молодежи и подростков в 1953 – 1954 годах, структуру активного насе-
ления Франции, занятого в индустрии и транспорте, различный уровень пре-
ступности в отдельных географических районах, а также демографическую
эволюцию в 1954 – 1962 годах в сравнении с уровнем преступности220.
В результате всех предварительных исследований в Вокрессоне были
сделаны выводы, носящие, по словам руководителя программы профессора
А. Мишара, «схематичный и суммированный характер»221. Именно с ними
центр в Вокрессоне и выступил на I Международном коллоквиуме кримино-
логов в 1964 году в Варшаве, посвященном проблеме «Экономический про-
гресс и преступность молодежи»222.
Выводы эти были разбиты на пять основных групп:
1. Размер преступности молодежи в городах Франции выше, чем в
сельской местности. В расчете на 100 тысяч населения уровень преступности
в сельской местности составил 51,0; в населенных пунктах с населением от 5
до 10 тысяч человек — 56,9; от 20 тысяч до 50 тысяч — 78,1; от 50 до 100 ты-
сяч — 132,5. Дальнейшее увеличение численности населения давало не по-
вышение, а понижение уровня преступности (например, от 100 до 2000 тысяч
— 89,5)223.
В исследовании все 90 департаментов Франции были разделены на
семь групп по уровню индустриализации и урбанизации224. В результате для
департаментов с наиболее вы-
220
Ibid., p. 113-117. Каждая карта включала все 90 департаментов Франции. Все рас-
четы даны на 10 тыс. населения в возрасте 10 – 19 лет.
221
Ibid., p. 105.
222
Ibid., p. 103-117.
223
Ibid., p. 106.
224
Определение этих критериев не приводится ни в докладе проф. А. Мишара на
Варшавском коллоквиуме, ни в монографии «Групповая преступность».
107
соким уровнем индустриализации был установлен и наиболее высокий уро-

вень преступности молодежи225.
2. Результаты изучения экономической активности и профессиональной
занятости населения показали, что преступностью молодежи наиболее
поражены такие отрасли, как индустрия и транспорт226. Около половины 500
изученных правонарушителей принадлежали к семьям рабочих (представля-
ющих только 36% населения Франции по переписи 1954 года). Только 6,6%
имели отцов-крестьян (20,7% населения страны)227.
В выводах отмечается также, что большинство изученных молодых лю-
дей сами работали в промышленности или готовились к этой работе.
3. Изучение явлений миграции показало, что значительная часть моло-
дых преступников в крупных городах — это мигранты из сельской местно-
сти: за период 1954 – 1962 годов в Бордо их оказалось 17%, а в Париже 27%
(процент всех мигрантов в Бордо равен 4,3% всего населения, а в департа-
менте Сены, Париже и ближайших пригородах еще меньше — 3,8%) 228. Авто-
ры в этой связи делают два вывода: а) миграция — это прямое следствие эко-
номического развития, уменьшения рабочей силы в сельской местности и
всасывания этой рабочей силы городом; б) движение мигрантов из села в го-
род сопровождается трудностями адаптации, проявляющимися и на уровне
преступности229.
4. По мнению авторов исследования, быстрый рост промышленности,
сопровождаемый миграцией населения, провоцирует усиление преступности
молодежи230.
5. Авторы связывают отдельные изученные ими виды городской пре-
ступности одновременно с концентрацией городского населения и специфи-
ческими аспектами экономического развития. Так, групповую преступность
они оценивают как явление преимущественно городское, подчеркивая, в
частности, что хорошо организованные и спаянные группы делинквентов
встречаются только в населенных пунктах с населением более 100 тысяч че-
ловек231.
108
Увеличение краж автомобилей и сопровождающих их непреднамерен-

ных убийств и тяжких телесных повреждений в результате автомобильных
катастроф, как отмечают авторы, идет параллельно росту размеров автомо-
бильного парка232.
225
«La délinquance juvénile en Europe», р. 106.
226
Ibid., p. 106-107.
227
Ibid.
228
Ibid., p. 107.
229
Ibid.
230
Ibid.
231
Ibid.
232
Ibid.
Вывод делается авторами в результате прямого сопоставления количе-
ства автотранспорта и абсолютных цифр преступности молодежи за опреде-
ленный период233.
Рассмотренные исследования, при всем их разнообразии с точки зрения
объектов и частных задач изучения, имеют несколько общих методологиче-
ских особенностей. Об одной из них речь уже шла выше. Это общий отправ-
ной пункт и одновременно — конечная цель исследования: криминогенность
экономического прогресса и ее обоснование данными конкретных кримино-
логических исследований.
Вторая особенность, которую можно оценить и как основной методоло-
гический порок всего комплексного исследования проблемы в целом, — это
попытки установления прямой корреляционной (а иногда и причинной) связи
между социо-экономическими показателями234 и данными уголовной стати-
стики о преступности. Так было при определении уровня делинквентности в
зависимости от размера населения в городах, динамики краж автомашин — в
зависимости от размера автопарка страны. Такой подход особенно отчетливо
выявился при изучении «географии» молодежной преступности во Франции.
Правда, авторы оговариваются, что утверждать достаточно твердо на
данном этапе исследования о наличии этой прямой связи нельзя, а можно
лишь принять ее в качестве рабочей гипотезы235.
Разумеется, не возникает никаких сомнений в наличии наблюдавшихся
авторами параллельных явлений движения социо-экономических показателей
и данных уголовной статистики. Не является спорным и самый выбор
основных объектов для изучения. Вместе с тем корреляционная связь социо-
экономических данных и сведений о преступности подтверждается в данном
исследовании только одним, наиболее простым
109
способом — параллельным их ростом за определенный отрезок времени. И

хотя имеется сопоставление с контрольной группой (сельская местность с
этими же показателями), такой путь сопоставления представляется чрезвы-
чайно обедненным.
В исследовании не включаются, например, такие регулирующие эконо-
мическое развитие факторы, как планирование и его результаты, научное
предвидение экономических и социальных изменений жизни общества и т.д.
В то же время если объяснять отрицательное влияние экономического
прогресса только с помощью сопоставления параллельно растущих статисти-
ческих показателей, то тогда экономический прогресс окажется «виновни-
233
Ibid., p. 108.
234
В межгосударственную программу Европейского центра ООН включена большая
группа показателей, характеризующих, с точки зрения их авторов, уровень экономического
развития страны (см. стенограмму заседаний I Международного коллоквиума кримино-
логов в Варшаве в 1964 году — «Compte rendu de la réunion de groupe de travail», Varsovie,
27 au 30 octobre 1964).
235
«La délinquance juvénile en Europe», р. 110-111.
ком» многих явлений, характеризующихся возрастанием или убыванием ко-
личественных показателей (например, естественный прирост населения, убы-
вание плодородия почвы, истощение естественных ресурсов, те или иные из-
менения экологической среды и т.д.).
Следовательно, параллельный количественный рост показателей уров-
ня индустриализации и урбанизации, с одной стороны, и преступности — с
другой, — это только внешняя статистическая картина явления, уяснение
сущности которого требует прежде всего точного установления природы и
происхождения преступности в данном обществе (в рассматриваемом слу-
чае — капиталистическом). Затем, уже на основе этого знания, можно стро-
ить гипотезы относительно влияния на антисоциальное формирование лично-
сти факторов, представляющих собой отрицательные последствия быстрого
экономического развития (быстрая индустриализация, непланируемое разви-
тие крупных городов, анархическая миграция и т.д.). Очевидно и то, что ре-
шающим здесь оказывается вопрос об оценке возможностей государства и
общества в регулировании этих экономических и социальных процессов.
Этих оценок мы не видим в исследовании французскими криминологами
проблемы экономического прогресса и преступности. Правда, их анализ, как
они сами неоднократно подчеркивают, — только первый и отчасти предвари-
тельный этап всего исследования проблемы.
В предварительных выводах говорится об обязательном учете влияния
на преступность в крупных индустриальных центрах «отношений» урбаниза-
ции и миграции как социальных явлений, в частности учета различий поло-
жения в обществе возрастных групп молодежи, степени их автономии и
110
т.д.236 Сейчас, когда еще не закончено исследование по программе Европей-

ского центра ООН, трудно со всей категоричностью утверждать, что авторы
будут придерживаться только метода прямой корреляции237. Видимо, это
можно будет решить окончательно при сопоставлении результатов статисти-
ческого анализа и изучения личности и монографического исследования на
объекте238.
И тем не менее хотелось бы подчеркнуть, что без проведения анализа
социо-экономических явлений — с учетом типа государства и общества, без
установления истинной этиологии преступности и антиобщественного пове-
дения в этом обществе — утверждение о стимулировании их экономическим
прогрессом оказывается априорным.
К работам в области взаимосвязи экономического прогресса и преступ-
ности в современной буржуазной криминологии традиционно примыкает и
ряд дополнительных исследований. Обычно это изучение влияния массовых
коммуникаций на формирование личности и антиобщественного поведения,
236
См. «La délinquance juvénile en Europe», р. 111.
237
Впрочем, методика сбора статистических показателей по межгосударственной
программе свидетельствует о преимущественном использовании именно этого метода.
238
Третья стадия исследования по межгосударственной программе.
вопросов досуга и свободного времени, в том числе влияния «коммерческого»
досуга.
Во французской криминологии эта часть конкретных социологических
исследований не получила самостоятельного развития 239. В частности, она не
отражена в программе Европейского центра ООН, в связи с чем, видимо, не
включена и в цикл исследований в Вокрессоне.
Из конкретных социологических исследований такого рода можно ука-
зать на исследование влияния кино на формирование личности подростков,
проведенное Жаном Шазалем и носящее не чисто «французский» характер,
поскольку касается также некоторых других стран.
В этом исследовании, имеющем одновременно социологический и
юридико-догматический аспект, Ж. Шазаль изучал два основных вопроса:
антисоциальное влияние безнравственных по своему содержанию фильмов
(касающихся преступлений и секса) и возможности правового регулирования
111
этого вида досуга со стороны государства и общества 240. Не соглашаясь пол-

ностью с правовым режимом демонстрации кинофильмов для подростков в
отдельных западноевропейских странах (Бельгия, Швейцария) 241, Ж. Шазаль
в то же время вносит предложение о цензуре кинофильмов.
Возражая многим авторам, высказавшимся, по мотивам защиты свобо-
ды искусства, против этого предложения, Ж. Шазаль обращает внимание на
другое, более важное, по его мнению, обстоятельство — на охрану морально-
го здоровья молодежи, что требует введения цензуры.
* * *
Заканчивая рассмотрение основных исследований в социологическом
направлении современной буржуазной французской криминологии, пред-
ставляется необходимым отметить, что это направление, еще достаточно мо-
лодое, за относительно короткий отрезок времени (последние 10 – 15 лет) за-
хватило большую область криминологических, исследований во Франции —
как в плане чисто территориальном, так и в части охвата все большего числа
объектов исследования.
Сейчас, видимо, еще преждевременно утверждать о каких-либо кон-
кретных изменениях в методологии французской криминологии в связи с раз-
витием этого нового направления. Однако уже можно говорить о введении в
нее методов массового статистического анализа, значительных изменениях в
методике изучения личности правонарушителя (известный «выход» ее в
239
Подробно об этой области исследования в современной буржуазной кримино-
логии см. в статье Э. Мельниковой «Коммерческий досуг» и преступность несовершен-
нолетних в буржуазном обществе» («Советское государство и право», 1969, № 11, стр.
133-138).
240
См. Jean Chazal, Déconcertante jeunesse, р. 54-61.
241
Речь идет о запрете посещения кино подростками до достижения ими определен-
ного возраста.
микросреду). Наконец, что также важно для характеристики развития кри-
минологической мысли во Франции, социологическое направление поверну-
ло криминологию в сторону исследований (безусловно, еще предваритель-
ных) крупных социо-экономических проблем жизни буржуазного общества.
Глава IV. БИОПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
В СОВРЕМЕННОЙ ФРАНЦУЗСКОЙ КРИМИНОЛОГИИ
§ 1. Общая характеристика
биопсихологических исследований
Большинство французских буржуазных криминологов, как уже указы-

валось в предыдущей главе, придерживается в настоящее время той точки
зрения, что преступность является результатом взаимодействия сложного
комплекса факторов как социологического, так и биопсихологического ха-
рактера. Надо сказать, что на необходимости подобного «комплексного» под-
хода к изучению преступности особенно настаивают именно те французские
криминологи, которые придают основное, решающее значение факторам
биопсихологического порядка242.
У различных биопсихологических концепций современной француз-
ской криминологии отсутствует какая-либо общая теоретическая основа. Од-
ни из этих концепций опираются на представления о наследственной природе
преступления, другие связаны с «конституционным» учением немецкого
психолога Кречмера и его американских последователей, третьи пытаются
применить к изучению проблем преступности «характерологическое» учение
Ле Сенна или теорию Фрейда и его учеников и т.п.
Таким образом, обращает на себя внимание готовность французских
криминологов вступить в союз с представителями любой отрасли знания,
входящей в сферу «наук о человеке», для совместного изучения причин пре-
ступности. Каждый новый поворот в исследованиях, например, психоанали-
тиков, последователей Фрейда, может привести к появлению новой кримино-
логической теории.
С другой стороны, французские криминологи с удивительным постоян-
ством обращаются к некоторым устарелым и, казалось бы, давно, опроверг-
нутым положениям Ломброзо и его
113
учеников, для того чтобы вновь и вновь подвергнуть их «проверке» и попы-

таться установить, нет ли в них все-таки «рационального зерна».
Все это, как будет показано ниже, свидетельствует о явном разочарова-
нии буржуазных криминологов в результатах своих исследований и служит
признанием несостоятельности имеющихся в их арсенале криминологиче-
ских теорий.
242
См. J. Pinatel, Les directions nouvelles ouvertes à la criminologie et au droit pénal par
les sciences de l’homme, «Revue de sciences criminelle etc.», 1966, № 2, р. 378.
Если обратиться к новейшим понятиям и конструкциям буржуазной
французской криминологии, то следует констатировать, что они отмечены
значительным влиянием биопсихологических концепций.
В частности, в настоящее время французские криминологи довольно
широко пользуются понятиями «описательной» и «клинической» криминоло-
гии. Они утверждают, что если раньше криминология занималась в основном
анализом различных «криминогенных» факторов, то ныне пришла пора обра-
тить главное внимание на использование полученных данных в практике
борьбы с преступлениями, и прежде всего в исправлении, «излечении» кон-
кретных правонарушителей (отсюда и название «клиническая криминоло-
гия»)243. Сторонниками такого «клинического» подхода к решению кримино-
логических проблем во Франции являются, в первую очередь, представители
биопсихологического направления во главе с профессором Жаном Пинате-
лем. В известном смысле можно говорить о том, что выделение «клиниче-
ской» криминологии способствует усилению позиций именно этого, биопси-
хологического направления.
В исследованиях французских криминологов последнего времени под
влиянием главным образом идей известного бельгийского криминолога Эть-
ена Де Греефа большое значение придается моменту так называемого «пере-
хода к деянию» (passage а l’acte). Изучая те факторы, которые как бы оконча-
тельно подталкивают возможного правонарушителя к действительному со-
вершению преступления, французские криминологи также большей частью
обращаются именно к биопсихологическим особенностям личности.
Что касается конкретных приемов и способов обследования, которые
используются французскими криминологами биопсихологического направле-
ния для изучения правонарушителей, то мы постараемся осветить их доста-
точно подробно, ибо эти приемы характеризуют, на наш взгляд, не только
114
методику, но и методологию исследований. Однако лучше всего это сделать

при рассмотрении отдельных биопсихологических концепций, получивших
распространение в современной французской буржуазной криминологии.
§ 2. Теория наследственного
предрасположения к преступлению
Среди различных теорий французских криминологов, связывающих

причины преступности с биопсихологическими особенностями человека, од-
ной из наиболее старых, но пока что не устаревших является теория наслед-
ственного предрасположения к преступлению.
В настоящее время во Франции, пожалуй, нет криминологов, которые
утверждали бы, что причины преступности целиком и полностью коренятся в
наследственности. Как отмечалось в первой главе настоящей работы, от по-
243
См. «L’Equipement en criminologie. Actes du XIV Cours international de criminolo-
gie», Lyon, 1964, р. 26-27.
добного утверждения отказался в последние годы своей жизни и сам Ломбро-
зо, основатель теории «прирожденного преступника».
Однако среди современных французских криминологов есть немало
сторонников концепции, согласно которой наследственность играет немало-
важную роль в формировании личности правонарушителя. Причем к числу
таких криминологов принадлежат и некоторые известные ученые, авторы
фундаментальных исследований, например, профессора Пинатель и Эйер.
Концепция наследственного предрасположения к преступлению нахо-
дит свое отражение и в деятельности криминологического центра в Вокрес-
соне. Так, при проведении этим центром детального обследования 500 несо-
вершеннолетних правонарушителей большое внимание было уделено сведе-
ниям об их родителях, перенесенных ими заболеваниях, нервных расстрой-
ствах, об их психологических особенностях и т.п.244
Сторонники теории наследственного предрасположения к преступле-
нию видят свою задачу прежде всего в том, чтобы доказать, что родители и
родственники правонарушителей часто страдают различными пороками (ал-
коголизм и т.п.). С этой целью ими был проведен целый ряд обследований,
результаты которых излагаются ниже.
Профессор Эйер нашел, что у дедов обследованных им 400 правонару-
шителей алкоголизм наблюдался в одной трети
115
случаев, туберкулез — в 10,5% случаев, сифилис — в 4,6,%, душевные болез-

ни — в 3,6%, самоубийства — в 4,2%, характерологические расстройства — в
15%. Что касается лиц, генетически более близких к правонарушителям, —
их родителей, — то Эйер утверждает, что почти в половине случаев он обна-
ружил у них алкоголизм, расстройства характера и аморальность. Эти иссле-
дования профессора Эйера, проведенные им в 1942 году, не сопровождались
аналогичным обследованием контрольной группы неправонарушителей245.
Обследование 100 несовершеннолетних правонарушителей, проведен-
ное профессором Пинателем совместно с его сотрудниками, позволило обна-
ружить у кого-либо из родственников этих подростков (дед, родители, дяди,
тети, братья и сестры) алкоголизм в 25, расстройства характера — в 15, ту-
беркулез — в 14, душевные болезни — в 13, эпилепсию — в 4, умственную
отсталость — в 3 случаях. Проведя наряду с этим медицинским и так называ-
емое «социальное» обследование, Пинатель и его сотрудники обнаружили,
что указанные родственники правонарушителей проявили антисоциальное
поведение в 27 случаях, их матери были замечены в половой распущенности
в 14 случаях, а тяжелые моральные неурядицы были характерны для семей
244
См. «500 jeunes délinquants. Résultats d’une pre-enquête sur les facteurs de la délin-
quance juvénile», Vaucresson, 1963.
245
См. J. Pinatel, Heredité et criminalité, «Revue de science criminelle etc.», 1954, № 3,
р. 580.
правонарушителей в 40 случаях. Сравнение с контрольной группой Пинате-
лем также не проводилось246.
Обследование, проведенное доктором Марше среди взрослых правона-
рушителей, обнаружило «алкогольную» наследственность в 25% случаев и
«психопатическую» наследственность — в 5% случаев. Автор этого обследо-
вания утверждал, что у так называемых «хронических» преступников он об-
наружил тяжелую наследственность (алкоголизм или психопатию) почти в
половине случаев247.
По данным Пьера Грапена, ученика и кузена профессора Эйера, среди
родителей правонарушителей не удается обнаружить большого числа лиц,
страдающих сифилисом, малярией, эпилепсией или серьезными расстрой-
ствами психики. Однако, по его данным, 32% отцов и 9,5% матерей правона-
рушителей страдают алкоголизмом, в то время как в «нормальном» населе-
нии алкоголизм составляет соответственно 9% и 2%248.
116
Наконец, обследование 500 правонарушителей, проведенное кримино-

логическим центром в Вокрессоне, привело к следующим выводам относи-
тельно родителей 445 подростков (отдельно обследовались отцы и матери
подростков).
Среди отцов правонарушителей умственная недостаточность, невроло-
гические расстройства (энцефалопатии и т.п.), туберкулез, малярия и другие
инфекционные заболевания были зарегистрированы в 8,3% случаев, среди
матерей этих правонарушителей — в 6% случаев.
Психопатические и социопатические нарушения (проявления дурного
характера, частые дебоши, бродяжничество, покушения на самоубийство и
т.п.) отмечены у отцов правонарушителей в 33,7% случаев, а у их матерей —
в 26,7% случаев.
Различные проявления неврозов были отмечены у отцов правонаруши-
телей в 20,2% случаев, у их матерей — в 25,2% случаев.
Аномалии поведения в семье отца (деда, дяди, тети правонарушителя),
выразившиеся в расстройствах характера, дебошах, бродяжничестве, кражах
и т.п., были зарегистрированы в 7,9% случаев; аналогичные аномалии в семье
матери — в 9,4% случаев249.
Следует отметить, что сотрудники криминологического центра в Вок-
рессоне, приводя результаты своих обследований, сознательно избегали ка-
ких-либо выводов относительно влияния наследственности на преступность.
Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что по данным центра в
Вокрессоне подавляющее большинство правонарушителей не обнаруживает
со стороны отца, матери и других родственников серьезных нарушений,
246
Ibid.
247
Ibid., р. 581.
248
См. Р. Grapin, Anthropologie et délinquance juvénile; «Revue de science criminelle
etc.», 1965, № 3, р. 604.
249
См. «500 jeunes délinquants», р. 196-204.
«отягощающих» их наследственность. Действительно, установление фактов,
порочащих, например, предков правонарушителей в 7-9% случаев, означает,
что у 91-93% правонарушителей не было с этой стороны никакой наслед-
ственной «предрасположенности» к преступлению.
Приведенные нами данные различных французских криминологов об
алкоголизме и других пороках родителей правонарушителей, по существу го-
воря, также не являются подтверждением теории наследственного предрас-
положения к преступлению. Прежде всего полученные различными авторами
результаты обследований настолько противоречивы, что уже поэтому лишены
доказательной силы. А главное, эти данные характеризуют скорее соци-
альную среду, из которой вы-
117
ходят правонарушители. Если условия жизни семей, откуда происходят пре-

ступники, рождают алкоголизм у их родителей, то это отнюдь, не означает,
что преступления совершаются потому, что родители правонарушителей бы-
ли алкоголиками, что в отрицательных свойствах родителей, якобы передан-
ных по наследству, коренятся причины преступности. Правильнее будет дру-
гой вывод: те же социальные причины, которые обусловили алкоголизм
взрослых, толкают на преступление и их детей.
Анализируя данные буржуазных криминологов, относящиеся к изуче-
нию влияния наследственности на преступность, профессор А.А. Герцензон
писал: «Следует со всей категоричностью подчеркнуть, что приведенные
данные лишены какой-либо научной криминологической значимости: малое
число обследованных преступников, отсутствие элементарных условий вы-
борочного обследования, отсутствие контрольных групп, неопределенность
источников и критериев наследственной отягощенности — все это сводит на
нет показательность данных о наследственном предрасположении к преступ-
лению»250.
Изучение работ французских криминологов, разделяющих эти концеп-
ции, подтверждает выводы профессора А.А. Герцензона.
Далеко не случайно среди современных французских криминологов не-
льзя назвать никого, кто целиком сводил бы причины преступности к влия-
нию наследственности. Это служит лучшим доказательством того, что ныне
теория наследственного предрасположения вынуждена отойти на задний
план. Ее сторонники пытаются отстаивать лишь тезис об известном, как пра-
вило второстепенном, влиянии наследственности на формирование личности
правонарушителя. Но и этот тезис относится к числу гипотез, лишенных на-
учного обоснования.
§ 3. Концепция анатомо-физиологических
особенностей преступника
250
А.А. Герцензон, Против биологических теорий причин преступности, «Вопросы
борьбы с преступностью», 1967, № 5, стр. 15.
В работах современных французских криминологов нельзя найти
утверждений в духе Ломброзо, будто преступники имеют какие-то анатомо-
физиологические признаки, «стигматы», отличающие их от остальных лю-
дей. Однако направление исследований как отдельных криминологов, так и
целых уч-
118
реждений (например, Криминологического центра в Вокрессоне) свидетель-

ствует о том, что во Франции, несмотря на многолетнюю критику идей Лом-
брозо, и поныне продолжаются попытки установить взаимозависимость меж-
ду анатомо-физиологической характеристикой индивида и его преступным
поведением.
В этом отношении особенно характерно комплексное обследование 500
правонарушителей, проведенное криминологическим центром в Вокрессоне.
Антропологическое изучение правонарушителей началось здесь, в лучших
традициях Ломброзо, с измерения черепа. Результаты обследования показали,
что у 89,4% правонарушителей череп не обнаруживал каких-либо отклонений
от нормы. У 8,5% правонарушителей были отмечены увеличенные лобные
бугры, нарушения симметрии черепа и другие ненормальности в форме
черепа (относительно остальных правонарушителей не было получено
никаких данных)251. Сотрудники криминологического центра в Вокрессоне ни
в этом, ни в других случаях не приводят данных, характеризующих обычное,
«нормальное» население Франции.
Исследуя аномалии лица и волос, обследователи в Вокрессоне устано-
вили, что 77,5% правонарушителей не обнаруживают каких-либо отклонений
от нормы по этим показателям. В 21,1% случаев были зафиксированы не-
обычная скошенность лобных морщин или их полное отсутствие, чрезмерно
заросшие виски, отсутствие кончиков бровей, низко растущие волосы на лбу
и т.п. (данные об остальных правонарушителях отсутствуют)252.
Подвергнув обследованию носы правонарушителей, сотрудники кри-
минологического центра в Вокрессоне установили, что только в 2,25% случа-
ев в них имели место существенные отклонения от нормы. Что касается ушей
обследованных правонарушителей, то отклонения от нормы (асимметрия
ушей, искажение формы завитка и противозавитка, приросшие мочки или их
отсутствие и т.п.) были зафиксированы в 16,4% случаев. Аномалии в форме
рта и зубов отмечены в 22,9% случаев253.
Кроме того, сотрудники криминологического центра в Вокрессоне ре-
гистрировали отклонения от нормы в области верхних и нижних конечностей
(соответственно 1,3% и 5,6% случаев), аномалии кожи и ногтей (15,3% слу-
чаев) и т.п.254
119
251
См. «500 jeunes délinquants», р. 231.
252
Ibid.
253
Ibid., р. 232-233.
254
Ibid., р. 234-235.
В Вокрессоне были проведены также подсчеты распределения правона-
рушителей по группам крови, по цвету глаз, по цвету волос и т.д. При этом
было установлено, например, что среди обследованных правонарушителей
рыжие составили 1,1%, блондины — 24,9%, шатены — 36,8%, брюнеты —
30,6% (цвет волос остальных не был определен)255.
Типичным в этом отношении можно считать и исследование, проведен-
ное в Вокрессоне Д. Дюраном, результаты которого были опубликованы в
1968 году в книге под названием «Физическое воспитание и спорт в перевос-
питании молодых делинквентов»256.
Основная задача исследования — изучить возможности использования
физической активности организма в деле перевоспитания несовершеннолет-
них правонарушителей. Избранное направление определило и соответству-
ющие аспекты исследования, и изучаемые параметры, которых автор строго
придерживается. Основной аспект — физио-антропологический и отчасти
психологический. Исследовались соматические, невро-моторные и психоло-
гические показатели физической активности самих подростков, тело как объ-
ект тренировки, медико-биологическая карта подростка и его родителей. Со-
циальной жизни индивида уделялось незначительное место (изучались лишь
спортивное прошлое подростка, физическая активность и некоторые элемен-
ты поведения).
В работе использовались разнообразные статистические и психологиче-
ские методики, но все они служили только упомянутой выше основной цели.
Таким образом, центр по образованию и по исследованиям в области
надзираемого воспитания в Вокрессоне, являющийся, бесспорно, серьезным
криминологическим учреждением, затрачивает немалые усилия для проведе-
ния антропологического обследования правонарушителей.
Аналогичные обследования проводились и отдельными французскими
криминологами. В частности, Пьер Грапен утверждает, будто у правонару-
шителей чаще, чем у неправонарушителей, отмечается тик, заикание, косо-
глазие и т.п.
Не приводя точных цифровых данных, Грапен утверждает также, что
среди правонарушителей левши встречаются значительно чаще, чем среди
законопослушных граждан (как
120
известно, с этим тезисом выступал и Ломброзо). При этом Грапен пытается

подвести под подобное утверждение и теоретическую базу. Он пишет: «Нет
ничего удивительного в том, что среди правонарушителей много левшей, ибо
левша, если у него нет исключительных талантов, как у Леонардо да Винчи,
чувствует себя в какой-то мере отвергнутым обществом, где все приспособ-
лено для правшей, начиная от того, как человек крестится, и кончая рукоят-
255
Ibid., р. 240-241.
256
D. Durand, L’éducation physique et les sports dans la rééducation des jeunes délin-
quants (études et documentation), Vaucresson, 1968.
кой переключения скоростей. Отсюда у него и возникает тенденция действо-
вать «наперекор»257.
Нет необходимости опровергать это нелепое утверждение, поскольку
один из авторов настоящей работы является левшой.
Любопытное изучение данных о десяти убийцах, гильотинированных в
лионском округе Франции в течение XIX зека, было проведено Пьером Буве-
ри. В музее судебной медицины сохранились черепа этих преступников. Дан-
ные об их наследственности, внешнем облике, семейном окружении и т.п.
Бувери собирал по сохранившимся документам. Что же было установлено в
результате проведенного Бувери исследования?
По росту десять убийц распределялись следующим образом: ниже
среднего (до 164 см) — трое, среднего роста — четверо, выше среднего (167
см и больше) — трое.
Как отмечает Бувери, «классическим» признаком вырождения принято
считать удлиненную форму головы, так называемую долихоцефальность.
Оказалось, однако, что из десяти обследованных Бувери убийц только один
был долихоцефалом, остальные были либо людьми с короткой головой, бра-
хицефалами (7), либо с головой средней формы, мезоцефалами (2).
Бувери проверил на своих «испытуемых» и утверждение Ломброзо о том,
будто преступников-убийц должен отличать низкий и узкий лоб. Оказалось, что
наоборот, если считать нормой (по Леруа-Гурану) диаметр лба в 96 мм, то толь-
ко у одного из десяти убийц величина лба была ниже нормы (95 мм), у осталь-
ных же диаметр лба составил от 97 до 105 мм, а у двух даже 112 мм.
Заключительные выводы, сделанные Бувери, сводятся к тому, что у де-
сяти изученных им убийц не было тех анатомических изъянов, которые дол-
жны были бы обнаружиться у них, исходя из учения Ломброзо: узкий и низ-
кий лоб, асимметрия черепа и лица и т.п. Отсюда, по словам Бувери, сле-
121
дует вывод, что эти люди стали убийцами в результате не анатомических, а

«экзогенных» факторов, т.е. под влиянием внешней среды258.
В исследовании Бувери, так же как в работах криминологического цен-
тра в Вокрессоне, обращают на себя внимание не столько выводы, которые
делаются авторами или же напрашиваются сами собой, а то обстоятельство,
что французские криминологи во второй половине XX века считают необхо-
димым вновь и вновь проверять давно уже опровергнутые наукой утвержде-
ния о взаимозависимости анатомических особенностей человека и его пре-
ступного поведения.
В современной французской криминологии известным влиянием поль-
зуется и концепция так называемых «соматотипов», развитая в работах не-
мецкого психолога Кречмера259 и его американских последователей Шелдона
257
См. Р. Grapin, Anthropologie et délinquance juvénile, р. 608.
258
См. R. Bouvery, Aspects anthropologiques et sociopathiques de dix assasins guillotinés
ème
du ХIХ siècle dans la région lyonnaise, Lyon, 1963, р. 74.
259
См. В.С. Шикунов, Криминология ФРГ, Минск, 1969, стр. 51-65.
и супругов Глюк. В своих книгах и статьях французские криминологи Пина-
тель, Грапен и другие довольно старательно популяризируют теорию своих
зарубежных коллег. Вместе с тем и в самой Франции предпринимаются по-
пытки установить, взаимозависимость между типом физической конституции
человека («соматотипом») и преступным поведением. При этом, как правило,
берется одна из имеющихся классификаций «соматотипов», которая приме-
няется к группе обследуемых правонарушителей-французов.
Такое обследование было, например, проведено Рене Рестеном, автором
книги «Характерология преступника». Рестен исходил из классификации
Кречмера, согласно которой различаются три типа физической конституции:
пикники (им свойственна полнота, округлость форм и сравнительно короткие
конечности), лептозомы (хилое телосложение, удлиненные конечности) и ат-
леты (крепкая фигура с сильно развитой мускулатурой). Наряду с этими
основными типами у Кречмера выделены также диспластики (диспропорцио-
нальные, страдающие эндокринными расстройствами и умственно отсталые).
Рестен, обследуя группу несовершеннолетних правонарушителей в ко-
личестве 26 (!) человек, установил, что среди них пикники составляли 46%,
лептозомы — 54%. Остальных не было. На этом основании Рестен довольно
уверенно зая-
122
вил, что его данными опровергнуты утверждения Шелдона и супругов Глюк,

согласно которым 60% несовершеннолетних правонарушителей составляют
атлеты (американцы называют их мезоморфами)260.
Среди взрослых преступников (обследовалась группа из 61 человека)
Рестен обнаружил 42% пикников, 53% лептозомов и 5% диспластиков. Не-
смотря на явную нерепрезентативность и этой группы, Рестен попытался
«проанализировать» взаимозависимость типа физической конституции и ха-
рактера совершаемых преступлений. Он заявил, что среди пикников 40% со-
вершили кражи, 24% — преступления против нравственности, 10% — на-
сильственные преступления, 26% — прочие преступные посягательства. Сре-
ди лептозомов 28% совершили кражи, 35% — преступления против нрав-
ственности, 21% — насильственные преступления, 16% — прочие преступле-
ния. Наконец, все диспластики (100%) совершили, по данным Рестена, пре-
ступления против нравственности261.
Исследования Рестена поражают стремлением делать какие-то обобще-
ния и заключения на основании явно малозначительного материала, к тому
же не сопоставленного с обследованием контрольной группы. На наш взгляд,
они не представляют научной ценности, хотя и типичны для исследований
соматологов.
Обследование «соматотипов» правонарушителей было проведено также
Пьером Грапеном, который утверждает, что по мере снижения возраста
подростков увеличивается преобладание процента атлетов (или мезоморфов)
260
См. R. Rеstеn, Caractérologie du criminel, Paris, 1959, р. 111-112.
261
Ibid., р. 113.
среди правонарушителей. Среди семнадцатилетних правонарушителей Гра-
пен обнаружил 45% атлетов, среди шестнадцатилетних — 71%, среди пят-
надцатилетних — 73%. Приводя эти данные в статье «Антропология и пре-
ступность несовершеннолетних», Грапен не указывает, какая (по количеству)
группа правонарушителей подвергалась обследованию, где и каким образом
производились измерения262.
Вообще же следует отметить, что по своему «размаху» исследования в
области соматологии, проводимые французскими криминологами, явно усту-
пают работам их заокеанских коллег, располагающих, по-видимому, гораздо
большими финансовыми и тому подобными возможностями для ведения та-
кого рода исследований.
123
Характеризуя в целом изучение анатомо-физиологических особенно-

стей правонарушителей как одно из направлений современной французской
криминологии, следует подчеркнуть, что его сторонники не настаивают ныне
на «фатальном» значении антропологического фактора в объяснении причин
преступности. Судя по словам Грапена, их вполне удовлетворило бы призна-
ние «вероятностного» значения анатомо-физиологических особенностей в
формировании преступной личности и даже признание того, что такого рода
исследования «не сводятся к нулю»263.
Не настаивая на том, что существует ломброзианский «преступный
тип», отличающийся по своей анатомо-физиологической характеристике от
законопослушных граждан, французские криминологи этого направления
пытаются доказать, будто антропологические признаки преступников «в це-
лом» как определенной группы населения отличают их от остальных граж-
дан. Однако представленные ими доказательства не подтверждают правиль-
ности и такого предположения.
На наш взгляд, изучение анатомо-физиологических особенностей право-
нарушителей является одним из самых неперспективных направлений совре-
менной буржуазной, в том числе, разумеется, и французской, криминологии.
Действительно, даже если будет доказано, что среди преступников
имеется сравнительно высокий процент атлетов (в смысле типа физической
конституции), брюнетов, лиц с низким или высоким лбом и т.п., это ни на шаг
не продвинет криминологию в понимании причин преступности, в объясне-
нии ее структуры или динамики.
Такая бесперспективность отнюдь не исключает возможности того, что
в своих попытках объяснить причины преступности французские криминоло-
ги будут еще не раз обращаться к анатомо-физиологическим обследованиям,
сочетаемым со всякого рода «новейшими» приемами и теоретическими кон-
струкциями.
262
См. Р. Grapin, Anthropologie et délinquance juvénile, р. 613.
263
Р. Grapin, Somatologie et criminalité, «Revue de science criminelle etc.», 1964, № 2,
р. 284 et 291.
В этом отношении весьма характерна статья Пьера Грапена «Наука о
жизни и преступность». Приводя статистические данные о росте преступно-
сти в странах Запада, свидетельствующие о том, что преступность превраща-
ется в «бедствие № 1 нашего времени», Грапен заявляет в этой статье, что ни
падение морали, ни «отсутствие родительской любви», ни «трущобы» не мо-
гут объяснить роста преступности. Истин-
124
ные причины преступности, по мнению Грапена, следует искать с помощью

биологических и естественных наук о человеке. Поскольку из всех предста-
вителей животного мира преступления свойственны только человеку, то,
утверждает Грапен, причины преступности коренятся в «зоологической спе-
цифике человека». Эту «специфику» Грапен видит в том, что у человека
сравнительно более продолжительный период детства, а также в том, что в
отличие от других животных, даже человекообразных обезьян, мозг человека
в первые годы жизни растет гораздо быстрее, чем остальной организм. Исхо-
дя из этого общеизвестного факта, Грапен делает совершенно неправомерный
вывод о том, что дальнейшие усилия криминологов должны быть направлены
на то, чтобы заняться сравнительной психологией, психофизиологией и т.п.
Он призывает сравнивать группы правонарушителей и неправонарушителей
по тем признакам, которые выражают указанную выше «зоологическую
специфику человека», а именно — по продолжительности периода детства,
по скорости увеличения мозга, по степени инфантильности и т.п.264
Любопытно отметить здесь эволюцию, которую проделали взгляды
Ломброзо и его последователей. «Великий итальянец» начал с того, что под-
считывал, какие виды убийств существуют в животном мире (из корысти,
ревности, мести и т.п.), и доказывал, что преступность свойственна не только
людям, но и животным и даже растениям. Современные последователи Лом-
брозо, наоборот, пытаются решить проблему причин преступности исходя из
тезиса, что во всем животном мире на преступление способен только человек.
Несмотря на кажущуюся противоположность этих двух концепций, они, в
сущности, опираются на единую основу — на представление о биологиче-
ской природе преступления. Обе эти концепции антинаучны именно потому,
что они отрицают социальный характер преступления, социальные причины
§ 4. Теория психологических особенностей преступника
В современной французской криминологии получили большое распро-

странение различные исследования, направленные на то, чтобы выявить пси-
хологические черты, отличающие преступников от остальных граждан. В
основе этих исследований лежит представление о том, что преступники —
125
264
См. Р. Grapin, Sciences de la vie et criminalité, «Revue de science criminelle etc.»,
1966, № 2, р. 313-319.
особая категория людей, обладающих особыми, в данном случае психологи-
ческими, признаками. Это, бесспорно, сближает теорию психологических
особенностей преступника с рассмотренной выше концепцией анатомо-
физиологических особенностей правонарушителя. Однако в данном случае
арсенал гипотез и приемов исследования, которые могут быть использованы
французскими криминологами, оказывается намного богаче, поскольку никто
не может запретить им попытаться перенести на «криминологическую» поч-
ву любые действительные и мнимые достижения современной французской и
зарубежной психологии.
В частности, французские криминологи уделяют большое внимание от-
дельным периодам развития личности, пытаясь найти в них причины появле-
ния преступников. Рене Рестен, автор книги «Характерология преступника»,
называет два «критических» периода в жизни человека: переход от детства к
отрочеству и от взрослого состояния к старости. «Эти два периода, — пишет
Рестен, — сопровождаются физиологическими и психологическими измене-
ниями и требуют приспособления к новым ситуациям»265. Лица, которые ока-
зываются не в состоянии преодолеть «кризисную ситуацию» и приспособить-
ся к новым условиям, и являются, согласно Рестену, преступниками. Причем
у подростков в этом случае обнаруживается тенденция к совершению пре-
ступлений против личности и против собственности, а у стариков — против
семьи и нравственности266.
Таким образом, возраст превращается у Рестена в самостоятельный
фактор, предрасполагающий к преступлениям, по сравнению с которым ре-
альные явления социальной жизни отступают на задний план. При такой
трактовке вопроса, игнорирующей социальную природу преступления, не-
возможно объяснить преступления в тех возрастных группах, которые не от-
носятся к числу «критических».
В этой связи гораздо большего внимания заслуживают те исследования
французских криминологов, которые пытаются выявить особенности форми-
рования личности будущих правонарушителей, хотя, на наш взгляд, и здесь
они не обошлись без явных преувеличений.
Так, Пьер Грапен, опираясь на исследования психологов, считает наи-
более важными два периода в развитии ребенка: до 3 лет, когда наиболее
вредно отсутствие матери, и период,
126
предшествующий наступлению половой зрелости (12 – 15 лет), когда особен-

но отрицательную роль играет отсутствие отца267. Что касается периода ран-
него детства, то к нему мы вернемся несколько позже, при рассмотрении
фрейдистских концепций во французской буржуазной криминологии. Здесь
265
R. Resten, Caractérologie du criminel, р. 10.
266
Ibid., p. 11.
267
См. Р. Grapin, Anthropologie et délinquance juvénile, р. 609-610.
же необходимо отметить, что в исследованиях подростков, проводимых
французскими криминологами, накоплен довольно интересный материал.
В частности, Жан Шазаль обращает внимание на то, что в современном
мире физиологическое «взросление» подростков происходит значительно
быстрее, чем их интеллектуальное и эмоциональное «взросление». Часто они
достигают половой зрелости в период, когда они еще не в состоянии контро-
лировать свои поступки. «Подростки чувствуют, — пишет Шазаль, — еще
как дети, хотя они уже «информированы» как взрослые благодаря журналам,
телевидению и радио, которыми располагает современный человек. В резуль-
тате происходит нарушение равновесия, которое может вызвать антисоциаль-
ные реакции со стороны определенных подростков»268.
В целом наблюдения и выводы психологов, бесспорно, могут принести
пользу криминологическим исследованиям, однако при условии, что им не
будет придаваться некое сакраментальное значение, что социальная проблема
преступности не будет превращена в проблему психологическую.
В современной французской криминологии получили большое распро-
странение попытки установить различия между преступниками и остальны-
ми гражданами с точки зрения уровня умственного развития, характерологи-
ческих особенностей и других психологических свойств личности.
В частности, следуя примеру американских криминологов, француз-
ские исследователи уделяют известное внимание сравнению умственного
уровня правонарушителей и неправонарушителей. При этом они используют,
как правило, тест Бине — Симона в сочетании со шкалой американца Терма-
на, что, как считается, позволяет с помощью постановки определенных задач,
главным образом логического характера, определить степень интеллектуаль-
ного развития испытуемого. Результаты обследования при этом выражаются в
количественной форме, в виде так называемого КУР (коэффициента ум-
ственного развития). Например, Рене Рестен определял КУР у 61 взрослого
преступника и установил, что нормальный ин-
127
теллект был свойствен 15 из них (24%), некоторая умственная ограничен-

ность — 27 (46%), дебильность в легкой форме — 17 (27%), дебильность в
тяжелой форме — 2 (3%). Как видно по данным Рестена, около половины
преступников составляли лица, чей умственный уровень немного ниже нор-
мального. Сам Рестен допускает, что это вполне может объясняться тем, что
многие испытуемые мало учились в школе, имеют недостаточную профес-
сиональную квалификацию, выросли в сельской среде и т.п. «Речь идет, —
пишет Рестен, — не о врожденной умственной отсталости, а об атрофии ум-
ственных функций в результате отсутствия упражнений» 269. Однако это не по-
мешало Рестену сравнить полученные им данные о 61 французском преступ-
нике со сведениями об умственном уровне американского населения и зая-
вить, что среди преступников в два раза меньше лиц с нормальным КУР, чем
268
J. Chazal, L’Enfance délinquante, Paris, 1964, р. 33.
269
R. Resten, op. cit., р. 95.
в обычном населении, в три раза больше умственно ограниченных, в пять раз
больше дебилов в легкой форме и в десять раз больше дебилов в тяжелой
форме. «Отсюда можно заключить, — пишет Рестен, — что низкий умствен-
ный уровень является важным фактором преступности» 270. Если вспомнить,
что Рестен обследовал всего двух (!) дебилов в тяжелой форме, то нетрудно
увидеть, насколько необоснованны его попытки делать какие-то обобщения
из имеющихся данных.
Следует отметить, что по данным, приводимым Грапеном, средний КУР
правонарушителей (92,28) практически не отличается от среднего КУР
(94,24) неправонарушителей. Это позволило Грапену заявить: «В противопо-
ложность распространенному мнению как французские, так и зарубежные ис-
следования показывают, что по умственному уровню правонарушители не
отличаются от неправонарушителей»271.
Таким образом, тезис о том, что преступники по своему умственному
уровню уступают остальным гражданам, тезис, который не раз выдвигался в
буржуазной криминологии, в настоящее время не разделяется большинством
французских криминологов. Значительно большее распространение получи-
ли у них концепции, согласно которым преступникам свойственны многие
отрицательные черты личности, такие, как агрессивность, жестокость и т.п. И
в этой связи понятен тот широкий размах, который приобрело в исследовани-
ях французских криминологов использование различных тестов для оценки
психологических особенностей личности.
128
В частности, во Франции широко используется так называемый тест

Роршаха, получивший свое название по имени его изобретателя, швейцарско-
го психиатра Германа Роршаха (1884 – 1922). Испытуемому предлагается де-
сять рисунков, образованных случайными чернильными пятнами, как черны-
ми, так и цветными. В зависимости от объяснений испытуемого, что, по его
мнению, изображено на этих рисунках, делается вывод о его психологиче-
ских особенностях. При этом испытуемый может обратить главное внимание
на цвет рисунка или на его форму, может счесть белую, незакрашенную чер-
нилами часть изображения только фоном или, наоборот, попытаться истолко-
вать, что означает именно эта часть. Наконец, испытуемый может заявить,
что он видит изображение какого-либо статического, неподвижного предмета,
а может «разглядеть» в чернильных пятнах образ движущегося паровоза,
оленя и т.п.
Например, некоему восемнадцатилетнему Жерару, участвовавшему в
угоне автомобиля, был предложен рисунок, в центре которого получился до-
вольно ровный белый круг на черном фоне, а сверху и снизу оказались крас-
ные пятна. Жерар «интерпретировал» его следующим образом: «Рана... удар
270
Ibid., p. 96.
271
Р. Grapin, Anthropologie et délinquance juvénile, р. 603.
ножом, бах! (наносит кулаком удар по рисунку), вижу горло (показывает бе-
лую деталь в центре), течет кровь (показывает красные пятна)...»272.
Французские криминологи, исследующие правонарушителей с помо-
щью теста Роршаха, утверждают, что подобные испытания позволяют им вы-
явить, насколько агрессивна личность правонарушителя, направлена ли эта
агрессивность вовне или на самого себя и т.п. При этом они придают особое
значение тому, насколько испытуемый склонен видеть в рисунках изображе-
ния свирепых животных, режущие и колющие орудия, сцены преступления и
т.п.273
Сходен с тестом Роршаха и так называемый ТАТ (тематический ассо-
циативный тест). Он состоит из 19 картинок, на каждой из которых изобра-
жены люди, находящиеся в каких-то достаточно неопределенных ситуациях.
Задача испытуемого: рассказать историю, которая приходит ему на ум при
виде каждого изображения. Например, тому же Жерару, участвовавшему в
угоне автомобиля, была предложена следующая картина 8 из этого теста: на
переднем плане изображен ребе-
129
нок, на заднем плане — лежащий полураздетый мужчина, над которым скло-

нились двое других мужчин, в руках у них предметы, напоминающие ножи
или скальпели. Обычно этому изображению даются такие истолкования: «ре-
бенок, который мечтает, что он когда-нибудь станет хирургом», «ребенок,
который думает о своем отце, что тому скоро предстоит операция» и т.п.
Что касается Жерара, то его объяснение этого изображения было следу-
ющим: «Ненормальный ребенок, который мечтает об убийстве. И вот однаж-
ды он кончает тем, что убивает кого-то... Он оказывается в тюрьме». По мне-
нию исследовавших Жерара психологов и психиатров, подобное истолкова-
ние свидетельствует о том, что сам Жерар является агрессивной личностью,
склонной к насильственным преступлениям274.
Французские криминологи-фрейдисты, концепции которых будут рас-
смотрены нами ниже, утверждают, что с помощью ТАТ можно установить, с
каким лицом «идентифицирует» себя испытуемый. Вообще же французские
криминологи, применяющие этот тест, считают, что он позволяет не только
выявить степень агрессивности, свойственную испытуемому в настоящий
момент, но и предсказать его поведение на будущее275.
Наряду с тестом Роршаха и ТАТ во Франции получили известное при-
менение и тесты, основанные на измерениях биотоков мозга (электроэнцефа-
лографические обследования). Французские криминологи супруги Вердо
сняли электроэнцефалограмму у 275 заключенных и установили, что в 40%
случаев так называемый «альфа-ритм» оказался у них замедленным. Фран-
272
«Vols et voleurs de véhicules à moteur», Ed. Cujas, 1965, p. 135.
273
См. Р.-Н. Davost, Le diagnostic d’état dangereux prédélictuel, «Actes de troisième
Congrès français de criminologie», Aix-en-Provence, 1962, p. 98.
274
См. «Vols et voleurs», p. 136.
275
См. Р.-Н. Davost, ор. cit., p. 99-100.
цузский криминолог Леви заявил, что в группе обследованных им правонару-
шителей нарушения «альфа-ритма» наблюдались в 22% случаев. Наконец,
другие криминологи констатировали у правонарушителей отклонения в сфе-
ре «тета-ритма», «дельта-ритма» и т.п.276
Следует отметить, что возможность использования криминологами в
своих исследованиях различных тестов, и в особенности электроэнцефало-
графических, вызывает серьезные сомнения.
Психологические же тесты, во всяком случае те, что используются
французскими криминологами, говорят больше не о свойствах испытуемого,
а о степени воображения лица, под-
130
водящего итоги обследования. В отличие от тестов, регистрирующих физиче-

скую силу испытуемого или быстроту его реакций, эти тесты не дают объек-
тивной, количественной оценки тех или иных свойств личности. Такие тесты,
по-видимому, могут принести известную пользу при оценке свойств отдель-
ной личности, если выводы из обследования будут делаться достаточно осто-
рожно. Но полученные при этом результаты не могут быть положены в осно-
ву сколько-нибудь широких обобщений, сравнений между преступниками и
непреступниками в целом как определенными социальными группами. Вооб-
ще, на наш взгляд, психологические тесты не могут ничего дать для понима-
ния причин преступности, ибо преступность — явление социальное, порож-
даемое социальными же причинами, и поиски различий между психологиче-
скими свойствами преступников и непреступников не могут отменить этого
очевидного для нас положения.
Следует решительно возразить и против попыток использования психо-
логических тестов для определения «склонности» того или иного человека к
совершению преступлений в будущем. Даже если установлено, что опреде-
ленному человеку присущи такие отрицательные свойства, как агрессив-
ность, жестокость и т.п., из этого нельзя сделать вывод, что его поведение в
будущем обязательно примет форму преступления. Поэтому подвергать тако-
го человека уголовной репрессии несправедливо и нецелесообразно, даже
если руководствоваться при этом интересами «защиты общества».
Следует отметить, что многие французские криминологи отдают себе
отчет в несовершенстве методов психологических тестов, и прежде всего
электроэнцефалографического. Действительно, обнаружить с помощью этого
теста преступные черты личности столь же невозможно, как попытаться
«прочитать» на электроэнцефалограмме, о чем и что думает человек. «Все ав-
торы, — пишет Даво, — согласны в том, что не существует связи между
определенным типом преступного поведения и типом электроэнцефалограм-
мы. Правда, они полагают, что у правонарушителей имеется большее число
аномалий, чем у остальных граждан, однако процентное соотношение каж-
дый из них оценивает по-своему»277.
276
Ibid., p. 101.
277
См. Р.-Н. Davost, ор. cit., p. 101.
Таким образом, даже настаивая на необходимости дальнейшего иссле-
дования правонарушителей с помощью различных психологических тестов,
сами французские криминологи вынуждены признать, что современная тех-
ника обследования
131
не позволяет делать точных выводов ни о психологических свойствах отдель-

ных индивидов, ни о степени их «опасности»278.
Среди отдельных концепций тех французских криминологов, которые
пытаются выявить психологические особенности преступников, специально-
го рассмотрения заслуживает «характерологическая» теория Рене Рестена.
Криминологическая концепция Рестена, изложенная им в его книге
«Характерология преступника», целиком основана на положениях француз-
ской школы характерологии — науки, которая, по словам Рестена, стала ныне
«краеугольным камнем» педагогики, графологии, медицины, литературной
критики, полового воспитания и т.п.279 Особые заслуги в развитии этой науки
принадлежат, как утверждает Рестен, главе французских характерологов Рене
Ле Сенну, автору вышедшей в 1946 году книги «Трактат по характерологии».
Вслед за Ле Сенном Рестен понимает характер как совокупность основных
прирожденных свойств человека, важнейшие из которых: эмоциональность,
активность и реакция. (Все остальные черты личности: жадность,
сексуальность, агрессивность, нежность, умственный уровень и т.п. — объяв-
ляются характерологами дополнительными, а не основными).
Рестен, следуя учению характерологов, утверждает, что указанные три
основных свойства личности могут быть определены с помощью тестов и вы-
ражены в виде символов. В частности, высокая степень эмоциональности
обозначается символом Э, слабая степень — символом нЭ. Активность, кото-
рая понимается не просто как желание действовать вообще, а как стремление
преодолевать препятствия, стоящие на пути к избранной цели, обозначается
символом А, если она выражена достаточно сильно, или нА, если она выраже-
на слабо. Наконец, по характеру реакции на окружающее все люди разбива-
ются на типы П (первичные) — реагирующие быстро и живо, и В (вторич-
ные) — реагирующие медленно и долго.
Итак, любая личность, согласно этому учению, может быть отнесена к
одному из следующих восьми характерологических типов:
1) ЭнАП — нервный,
2) ЭнАВ — сентиментальный,
3) ЭАП — холерический,
132
4) ЭАВ — страстный,
5) нЭАП — сангвинический,
6) нЭАВ — флегматический,
278
Ibid., p. 103.
279
R. Resten, Caractérologie du criminel, р. 46.
7) нЭнАП — аморфный,
8) нЭнАВ — апатичный.
Например, нервный характерологический тип ЭнАП (Рестен относит к
нему Байрона) отличается высокой степенью эмоциональности (Э), слабой
степенью активности (нА) и первичным способом реакции на окружающее
(П); страстный характерологический тип ЭАВ (к нему относится Наполеон)
отличается высокой степенью эмоциональности и активности (ЭА) и вторич-
ным способом реакции на окружающее (В) и т.д.280
Обследовав группу взрослых преступников в количестве 61 человека
(52 мужчины и 9 женщин), Рестен отнес каждого из них к одному из указан-
ных характерологических типов. Результаты обследования, с учетом совер-
шенных обследованными лицами преступлений, выразились в следующей
таблице (в %):
Преступления
против
Характерологический тип
кражи насилия нравст- прочие в целом
венности
Нервный 38,5 30 30 36 31,5
Сентиментальный 00,0 00 00 00 00,0
Холерический 12,0 30 10 18 16,0
Страстный 00,0 00 00 09 02,0
Сангвинический 05,5 10 15 18 12,0
Флегматический 00,0 00 00 00 00,0
Аморфный 16,5 20 10 18 16,0
Апатичный 27,5 10 35 09 22,5
Для сравнения Рестен привел данные о взрослых непреступниках, не

ссылаясь при этом на источник, откуда они были им взяты. Согласно этим
данным, обычное население по характерологическим типам распределяется
совсем не так, как обследованные Рестеном преступники281.
133
Характерологический тип Преступники Непреступники
Нервный 31,5 12,86

Сентиментальный 00,0 12,80
Холерический 16,0 10,24
Страстный 02,0 03,84
Сангвинический 12,0 16,64
Флегматический 00,0 08,96
Аморфный 16,0 17,92
Апатичный 22,5 16,64
280
Ibid., p. 65.
281
Ibid., p. 116-118.
Как видно из составленных Рестеном таблиц, наиболее «склонными» к
преступлениям характерологическими типами являются нервный, холериче-
ский и апатичный. Люди, принадлежащие к трем характерологическим типам
— сентиментальному, страстному и флегматическому, — согласно Рестену,
совершают преступления лишь в редчайших случаях.
Следует признать, что результаты проведенных Рестеном обследований
внешне выглядят довольно эффектно. Однако необходимо учитывать, во-пер-
вых, что избранная Рестеном группа в количестве 61 человека является со-
вершенно нерепрезентативной; во-вторых, вызывает очень серьезные сомне-
ния обоснованность отнесения того или иного лица к определенному харак-
терологическому типу, поскольку Рестен использовал либо обычные психо-
логические тесты, недостатки которых указывались нами выше, либо графо-
логические исследования, которым вообще не приходится доверять.
Можно предположить, что если бы кто-либо из французских кримино-
логов взял на себя труд проверить концепцию Рестена на другой группе пра-
вонарушителей, он пришел бы к совершенно иным результатам.
Вообще же следует заметить, что относительно более высокий процент
представителей того или иного характерологического типа среди преступни-
ков, даже если бы он был доказан, не может способствовать пониманию дей-
ствительных причин преступности именно потому, что этот процент весьма
относителен. Что же касается возможностей использования подобных данных
в практике органов борьбы с преступностью, то они попросту опасны, ибо
могут послужить основанием для применения репрессий к лицам, якобы
«склонным» к совершению преступлений в силу их принадлежности к
134
нервному, холерическому или апатичному типу. А из данных Рестена, приве-

денных выше, следует, что такие лица в обычном, «законопослушном» насе-
лении составляют 40%.
§ 5. Фрейдистские теории
Учение австрийского психиатра Зигмунда Фрейда и его последователей

Юнга, Адлера, Фромма и других оказывает большое влияние на развитие
современной буржуазной социально-политической мысли на Западе. Воздей-
ствие фрейдизма сказывается в области социологии, психологии, психиатрии,
медицины, а также в сфере искусства и литературы. Иначе говоря, учение
Фрейда стало неотъемлемым элементом духовной жизни современного
буржуазного общества. Поэтому нет ничего удивительного в том, что фрей-
дистские концепции нашли свое отражение и в работах буржуазных крими-
нологов США, Англии и других капиталистических стран Запада.
Среди французских криминологов откровенными сторонниками учения
Фрейда являются Эснар, Лагаш, Мючиелли, Жорда и другие психологи и
психиатры, активно пропагандирующие так называемый «психоаналитиче-
ский» подход к изучению причин преступности.
Учение Фрейда получило различную интерпретацию в работах его по-
следователей. Многие из них, в особенности сторонники так называемого
«неофрейдизма», высказывают взгляды, значительно отличающиеся от тех,
которые проповедовались самим Фрейдом. Поэтому представляется целесо-
образным изложить это учение с позиций одного из французских криминоло-
гов-фрейдистов — доктора Мориса Жорда.
По мнению Жорда, важнейшие «фундаментальные» концепции Фрейда,
несмотря на то, что они подвергались модификации в работах его учеников
Адлера и Юнга, по-прежнему остаются в основе фрейдистской аналити-
ческой психологии. При этом особую роль играют два основных положения
Фрейда: учение об инстинктах и учение о бессознательном, лежащем в осно-
ве всего психического развития личности282.
По Фрейду, человек от рождения наделен инстинктом самосохранения
и половым инстинктом, или инстинктом воспроизводства. Удовлетворение
этих инстинктов рождает сознательное чувство удовольствия, а их неудовле-
творение рождает чувство неудовольствия, скорби, поэтому с первых дней
135
жизни вся деятельность организма направлена на максимальное удовлетворе-

ние врожденных инстинктов. Однако по мере развития индивида условия
жизни в семье и в обществе заставляют его отказываться от немедленного
удовлетворения потребностей, диктуемых инстинктами, что и порождает
многочисленные конфликты в психике индивида. При этом если инстинкт
самосохранения, выраженный в чувстве голода, удовлетворяется получением
пищи, то энергия полового инстинкта, или «либидо», большей частью не на-
ходит себе применения, и связанные с этим конфликты оказываются, соглас-
но Фрейду, в основе всего развития личности.
В частности, Фрейд придавал большое значение возрастному проме-
жутку от 4 до 5 лет, когда, по его утверждению, «либидо», или энергия поло-
вого инстинкта, фиксируется на одном из родителей (противоположного по-
ла). У мальчика, например, это выражается в подсознательном желании обла-
дать матерью и соответственно — в ненависти к отцу, которого он считает
своим соперником. В своем подсознании, согласно Фрейду, ребенок может
желать смерти отца, что рождает у него страх перед ним, а впоследствии и
чувство вины. Именно в этот период, по учению фрейдистов, и возникают
комплексы Эдипа (или Электры у девочек), комплекс кастрации, связанный с
боязнью лишиться полового органа, и комплекс вины или раскаяния в «гре-
ховных» чувствах к отцу и матери.
«Все эти комплексы, если они не ликвидируются по мере развития лич-
ности, объясняют, — по словам Жорда, — патологическое или преступное
поведение человека»283.
282
См. М. Jorda, Les délinquants aliénés et anormaux mentaux, Ed. Montchrestien, 1966,
р. 309-310.
283
Ibid., р. 313.
Другим важным положением фрейдизма является учение о бессозна-
тельном. По Фрейду, врожденные инстинкты человека приходят в столкнове-
ние с требованиями семейного воспитания, а затем и с этическими и тому по-
добными нормами общества в целом. В результате личность («Эго», или «Я»,
по терминологии фрейдистов) становится ареной жесточайшего конфликта
между бессознательным («Ид», или «Оно»), откуда требуют выхода прирож-
денные инстинкты, и совестью («Супер-Эго», или «Сверх-Я»), где сосредото-
чиваются навязанные семьей и обществом представления о должном поведе-
нии, моральные установки, знания о юридических запретах и т.п.
По Фрейду, врожденные инстинкты человека, столкнувшиеся с влияни-
ем семьи, воспитателей, общества и оставшиеся
136
неудовлетворенными, как бы «хранятся» в бессознательном, откуда они про-

должают оказывать огромное влияние на все развитие человеческой психики.
«Бессознательное, — по словам Жорда, — представляет собой извест-
ное число динамических процессов, которые активно воздействуют на пове-
дение, но не достигают сознания»284. По мнению фрейдистов, эти процессы,
протекающие в бессознательном, не могут быть осознаны самим человеком
без помощи специальных приемов психоанализа, который рекомендуется ими
в качестве универсального способа лечения душевных болезней, снятия
психического напряжения и даже предупреждения преступлений.
Обращаясь к анализу тех конфликтов, которые порождаются столкно-
вением врожденных инстинктов с требованиями семьи и общества, Жорда в
первую очередь отмечает явление так называемой фрустрации, т.е. психиче-
ского состояния, возникающего в результате невозможности удовлетворить
инстинктивные требования. Фрустрация часто ведет к агрессивности по от-
ношению к явлениям окружающей действительности, и тогда она становится,
по словам Жорда, «причиной опасного состояния отдельных индивидов и мо-
жет объяснить многочисленные преступления и проступки» 285. В другом слу-
чае лицо, оказавшееся в состоянии фрустрации, настолько опасается наказа-
ния, что его агрессивность обращается не вовне, а на самого себя, и тогда со-
вершается самоубийство или возникает невроз.
Фрейдисты, и в частности Жорда, указывают на наличие целого ряда
механизмов, с помощью которых разрешаются конфликты между врожден-
ными инстинктами и моральными запретами.
По их мнению, наиболее часто действует механизм «вытеснения», ко-
гда сексуальные влечения автоматически «вытесняются» из сознания челове-
ка в сферу бессознательного.
Далее они называют механизм «сублимации» (возвышения), когда не-
желательные инстинктивные побуждения трансформируются, обращаясь к
социально полезным целям. Эта «сублимация», по мнению фрейдистов, игра-
ет важную роль в социальном развитии индивида. Например, агрессивность
284
Ibid., р. 315.
285
Ibid., р. 319.
может «сублимироваться» в дух соревнования, сексуальные инстинкты — в
артистическую деятельность и т.п.
137
Внутреннее напряжение может быть ликвидировано также с помощью

механизма «субституции» (подмены), когда лицо подменяет один объект, ко-
торого оно не может достигнуть, каким-то другим, более доступным. Напри-
мер, свойственную некоторым лицам привычку потирать руки в состоянии
сильного эмоционального возбуждения фрейдисты объясняют именно этим
механизмом «субституции».
Что касается следующего механизма, «проекции», то он, по словам
фрейдистов, состоит в том, что лицо приписывает другому, «проецирует» на
него свои собственные нежелательные инстинктивные устремления. Напри-
мер, агрессивность, возникшая в результате фрустрации, приписывается тому
человеку, который в действительности стал жертвой нападения.
Противоположным «проекции» является механизм «идентификации»,
когда, например, ребенок отождествляет, «идентифицирует» себя со своим
отцом, чтобы избавиться от Эдипова комплекса.
Подобный механизм, утверждают фрейдисты, проявляется также у лиц,
обвиняющих себя в преступлениях, которых они не совершали.
Некоторые фрустрации, по словам фрейдистов, могут быть разрешены
с помощью механизма «компенсации», который действует в случаях, когда
лицо страдает от действительной или предполагаемой физической или ум-
ственной неполноценности.
Механизм «регрессии» действует в тех случаях, когда для разрешения
некоторых конфликтных ситуаций человек пытается как бы отступить назад,
оказаться на более ранней стадии полового развития.
Еще один механизм, «конверсия», действует следующим образом: кон-
фликтная ситуация разрешается в символической форме путем физических
проявлений, например, в припадке истерии.
Наконец, фрейдисты указывают механизм «диссоциации», который
изолирует от сознания человека его неприемлемые инстинкты. В этом случае
в человеке как бы сосуществуют две личности, которые, по словам Жорда, не
считают, что они принадлежат одному и тому же лицу286.
Обследование 500 правонарушителей, проведенное в криминологиче-
ском центре в Вокрессоне, привело к обнаружению такого рода «защитных
механизмов» в 38,6% случаев, причем каждый из этих механизмов был пред-
ставлен среди несовершеннолетних довольно равномерно287.
138
Характерно, что криминологи из Вокрессона никак не объясняют, по-

чему у подавляющего большинства обследованных правонарушителей (61,4%
случаев) им не удалось обнаружить вообще никаких «защитных меха-
286
Ibid., р. 320.
287
См. «500 jeunes délinquants», р. 164-165.
низмов», хотя, по теории Фрейда, без них не может обойтись в своем разви-
тии ни одна личность.
Французские криминологи-фрейдисты в своих работах описывают
большое число преступных деяний, которые, по их мнению, могут быть объ-
яснены с позиций учения Фрейда. В частности, тот же Жорда приводит исто-
рии некоего Л. Г., укравшего 4 тысячи франков, и некоего С., вовлекавшего
несовершеннолетних в гомосексуализм, объясняя их поведение «неликвиди-
рованным Эдиповым комплексом». Анализируя кражи, совершенные неким
В., Жорда объясняет их «регрессией» к более ранней стадии полового разви-
тия. Преступления подростка, совершившего вооруженное ограбление, и де-
вушки, ранившей ударом ножа известную актрису, Жорда трактует как ре-
зультат фрустрации, из которой правонарушители искали выхода путем «са-
моагрессии», т.е. стремились быть наказанными288.
В работе «Как становятся правонарушителями», принадлежащей перу
французского профессора психологии Мючиелли, также стоящего на позици-
ях фрейдизма, приводится подробная классификация способов, с помощью
которых последователи Фрейда объясняют совершение различных преступ-
лений. Мючиелли называет двенадцать таких объяснений:
1) преступление с целью быть наказанным, совершаемое под влиянием
комплекса вины;
2) преступление как реакция агрессивности на состояние тревоги; эта
тревога может быть порождена, например, страхом перед кастрацией со сто-
роны «авторитарного» отца и т.п.;
3) преступление подростка, стремящегося «утвердить» себя в качестве
мужчины, возникающее как реакция на нежные чувства со стороны матери;
4) преступление как «компенсация» за чувство неполноценности, отку-
да проистекают «бравада и вызов»;
5) преступление как результат неудачи в попытке идентифицировать
себя с отцом, что служит доказательством «не-
139
ликвидированного Эдипова комплекса»;

6) преступление как показатель слабости и дезорганизованности «Я»,
которое оказалось не в состоянии приспособиться, адаптироваться к социаль-
ной среде;
7) преступление как показатель слабости, дезорганизованности и незре-
лости «Сверх-Я», которое не сформировалось должным образом и не позво-
ляет индивиду «подняться на уровень» моральных норм и принципов той
группы, к которой он принадлежит;
8) преступление как результат первичного «нарциссизма», самовлюб-
ленности, когда индивид как бы «застывает» на самой ранней стадии полово-
го развития;
9) преступление как результат садизма, также порождаемого тем, что
индивид «застывает» на одной из ранних стадий (садистско-анальной) поло-
288
См. М. Jorda, ор. cit., р. 320-343.
вого развития;
10) преступление как результат нарушения социальных связей из-за не-
достаточного проявления любви со стороны матери в первые годы жизни;
правонарушитель, которого «мало любили», полон возмущения против
взрослых и скрывает свое чувство «покинутости»;
11) преступление как избавление от внутреннего напряжения, вызван-
ного неспособностью принять нормы повседневной жизни;
12) преступление как «компенсация и камуфляж» в подростковом воз-
расте, как упрек родителям, хозяевам, всему миру взрослых, которые не су-
мели помочь индивиду сделать правильный выбор в жизни289.
Нельзя не согласиться с профессором Мючиелли, что само обилие объ-
яснений преступного поведения, предложенных криминологами-фрейдиста-
ми, «свидетельствует о своего рода теоретическом разврате, к которому скло-
няется психоанализ»290.
Действительно, наличие многообразных объяснений преступного пове-
дения с позиций фрейдистского учения говорит о том, что оно не в состоянии
дать цельную концепцию, которая достаточно убедительно раскрывала бы
механизм появления преступников в условиях современного общества.
Следует отметить, что в данном случае проявилась одна из характерных
особенностей фрейдизма в целом — стремление построить обобщающие
теории путем произвольного истолкования отдельных фактов, каждый из ко-
торых может слу-
140
жить основанием для «разработки» новой теории. Отмечая эту особенность

учения Фрейда и его последователей, Ф.В. Бассин писал, что «развитие идей
Фрейда пошло не по линии строгого, объективно контролируемого, клинико-
психологического или клинико-физиологического изучения во многом инте-
ресных исходных фактов, а по линии создания лишь умозрительных гипотез,
с введением множества априорно постулируемых зависимостей»291.
Ради справедливости нужно сказать, что претензии самого Фрейда на
решение проблем причин преступности были сравнительно невелики. Однако
его последователи, в том числе и во Франции, проявили и проявляют не-
малую активность, не останавливаясь даже перед тем, чтобы «замахнуться»
на авторитет своего учителя. Вот характерный пример.
В работах самого Фрейда была изложена довольно «простая» гипотеза,
согласно которой «преступник — это человек, лишенный «Сверх-Я», предо-
ставленный своим агрессивным инстинктам»292. Фрейд указывал на наличие
только одной категории преступников — «из чувства вины», которые совер-
289
См. R. Muchielli, Comment ils délinquants, Paris, 1965, р. 121-122.
290
Ibid., р. 122.
291
Ф.В. Бассин, Проблема бессознательного (О неосознаваемых формах высшей
нервной деятельности), «Медицина», 1968, стр. 70.
292
См., например, предисловие З. Фрейда к книге August Aichhorn, «Verwahrloste Ju-
gend», Wien, 1925.
шают свои преступления для того, чтобы избавиться от комплекса вины,
рожденного Эдиповым комплексом.
Ведущий современный последователь Фрейда во Франции, профессор
Эснар, который является президентом Французского общества психоанализа,
выступил против этой концепции Фрейда. Эснар считает, что большинству
преступников свойственна, как он выражается, «самолегитимация». Преступ-
ники, по словам Эснара, вообще не осуждают свои действия, «у них вырабо-
тана своего рода оправдывающая мораль, вооружающая их против тех, кого
они считают виновными в своих жизненных затруднениях» 293. Поэтому Эснар
пришел к выводу, что нет преступников «из чувства вины», что правонару-
шители «проецируют» свою вину на жертвы своих преступлений или вообще
на каких-то третьих лиц, на семью, общество и т.п.294
Полемика Эснара с Фрейдом лишний раз обнаруживает отмеченную
выше особенность криминологической теории фрейдистов: она построена на
недоказуемых гипотезах, которые
141
произвольно выдвигаются и опровергаются, будучи лишенными серьезного

научного обоснования.
В связи с рассматриваемой концепцией Эснара следует также напом-
нить близкий к ней «метод нейтрализации» американских криминологов
Сайкса и Матзы, согласно которой «делинквент представляет собой не ради-
кальную оппозицию законопослушному обществу, а скорее извиняющего се-
бя неудачника, который считает, что он больше жертва чужих грехов, чем сам
жертва»295.
Характерно, что Сайкс и Матза развивают свою концепцию, не прибе-
гая к учению Фрейда и даже к фрейдистское терминологии. Поэтому даже
если признать известное значение этой концепции для объяснения психоло-
гии правонарушителя, то очевидно, что и в этом вопросе фрейдистские взгля-
ды, развиваемые французским криминологом Эснаром, не способствуют пра-
вильному пониманию причин преступности.
Большинство французских криминологов-фрейдистов разделяет кон-
цепцию Фрейда, согласно которой преступник близок невротику, поскольку в
основе поведения обоих лежат общие психические механизмы, прежде всего
связанные с фрустрацией. «Не будет преувеличением утверждать, — пишет
известный французский криминалист Шазаль, — что подвергшийся фру-
страции ребенок, когда он пытается выйти из состояния эмоциональной не-
уравновешенности, бессознательно находит только две возможности: право-
нарушение или невроз»296.
293
А. Hesnard, L’Oeuvre de Freud et son importance pour le monde moderne, Paris,
1960, р. 299.
294
Ibid., р. 300.
295
См. Сайкс и Матза, Метод нейтрализации, «Социология преступности», «Про-
гресс», 1966, стр. 327.
296
J. Chazal, L’Enfance délinquante, Paris, 1964, р. 24.
В свою очередь профессор Эснар отмечает психологические черты пре-
ступника, сближающие его с невротиком: стремление жить в каком-то фан-
тастическом мире, склонность использовать «магические приемы», чтобы
чувствовать себя в безопасности в условиях повседневной реальности, чере-
дование тщеславных переживаний и комплекса неполноценности, склонность
к поискам нового, неизвестного, необычного и т.п.297
По словам Эснара, который в данном случае выражает точку зрения
большинства криминологов-фрейдистов, различие между преступником и
невротиком состоит в том, что деятельность первого обращена главным обра-
зом вовне, она «аллопластична», а деятельность невротика, даже очень агрес-
142
сивного, обращена в себя, она «аутопластична». Согласно фрейдистам, «пре-

ступник отличается от невротика тем, что его агрессивность развязана, он
способен перейти к действиям, в то время как невротик часто действует в
своем воображении, но никогда не решается осуществить свои намерения»298.
Сравнение преступника с невротиком, пожалуй, наиболее существен-
ное положение фрейдистской теории в криминологии299. По существу оно
означает призыв рассматривать преступность как одну из разновидностей
психической болезни. Иначе говоря, при такой постановке вопроса преступ-
ность перестает быть социальным явлением и становится медицинской про-
блемой. Причины преступности, согласно фрейдистам, следует искать в осо-
бенностях индивида, в связи с чем механизм превращения человека в пре-
ступника оказывается психиатрическим, а не социальным. Методы преду-
преждения преступности и исправления правонарушителей, согласно этой
точке зрения, также должны быть не социальными, а психиатрическими.
Сторонники фрейдистской теории по-разному оценивают роль периода
раннего детства в формировании личности преступника.
Большинство криминологов-фрейдистов, в частности Эснар, считает,
что преступниками в первую очередь становятся те лица, которые не сумели
преодолеть психических комплексов раннего детства (Эдипова комплекса и
т.п.). «Мы полагаем, — пишет Эснар, — что некоторые индивиды, которые
страдают в раннем детстве от отсутствия той благотворной и нормализующей
связи с другими, каковой является любовь, в чем им отказывают их родители
и воспитатели, приобретают в силу этого преступную конституцию»300.
С точки зрения этих криминологов-фрейдистов, процесс формирования
личности правонарушителя выглядит следующим образом. В самом раннем
возрасте те маленькие дети, которые лишены материнской заботы и нежно-
сти, страдают от нарушений в их инстинктивно-эмоциональном развитии.
297
А. Hesnard, ор. сit., р. 304.
298
Ibid., р. 302.
299
Критику учения Фрейда о происхождении неврозов см. в работах: Дж. Б. Фурст,
Невротик, его среда и внутренний мир, «Иностранная литература», 1957; Г. Уэллс, Павлов
и Фрейд, «Иностранная литература», 1959; Г. Уэллс, Крах психоанализа, «Прогресс», 1968.
300
Это может выразиться позднее в реакциях «агрессивности и оппозиции», в
неумеренной страсти к наслаждениям, в тиранической
143
потребности господства. «Они находятся на пути к правонарушениям»301.

Однако некоторые французские криминологи-фрейдисты, в частности
Мючиелли, выступают против переоценки значения периода раннего детства
в объяснении причин преступности. По словам Мючиелли, «настоящий пре-
ступник нормален с физиологической и психологической точки зрения. Он
ненормален с точки зрения психо-социальной»302. Поэтому Мючиелли утвер-
ждает, что отмеченные конфликты раннего детства свойственны не «насто-
ящим» преступникам, а лицам, страдающим от психических расстройств, ко-
торые большей частью признаются невменяемыми или уменьшенно вменя-
емыми. По словам Мючиелли, исследования психологов показывают, что у
«настоящих» преступников период раннего детства протекает совершенно
нормально303.
Следует отметить, что в работах некоторых французских криминологов
встречаются попытки объяснить с помощью фрейдистской теории не только
преступность вообще, но и отдельные виды правонарушений. Например, ис-
следование причин краж автомобилей подростками привело Парро, Рибетт и
Мабийя к заключению, что эти правонарушения совершаются потому, что
подросток либо стремится «сравняться» со своим отцом, либо хочет быть на-
казанным (комплекс вины), либо жаждет «опьянения» скоростью, испытывая
при этом эротические переживания, и т.п.304 Некоторые криминологи утвер-
ждают, что вообще кражи автомобилей получили большое распространение в
современном мире ввиду того, что автомобиль рассматривается как символ
«мужской силы», и такого рода кражами большей частью занимаются под-
ростки, испытывающие «боязнь кастрации». Произвольно толкуя мотивы со-
вершения краж автомобилей отдельными подростками, эти криминологи
утверждают, что в основе поведения таких подростков якобы лежала скрытая
ненависть к отцу и боязнь кастрации, которую они пытались преодолеть с по-
мощью обладания автомобилем, символом «мужской силы»305.
Столь же распространены среди французских криминологов представ-
ления о том, что объединение подростков-правонарушителей в банды, враж-
дующие между собой, связано со стремлением найти «компенсацию» тем
чувствам, которые не
144
находят удовлетворения в семье. При этом чувства подростка, испытыва-

ющего невнимание, безразличие к себе со стороны отца или матери, тракту-
301
J. Chazal, L’Enfance délinquante, р. 39.
302
R. Muchielli, ор. сit., р. 118.
303
Ibid., р. 133.
304
«Vols et voleurs», p. 145.
305
Ibid., р. 149-151.
ются в чисто фрейдистском плане. «Чувство принадлежности к банде, — пи-
шет, например, Шазаль, — устраняет чувство вины и индивидуальные Угры-
зения совести. В различных приключениях каждый находит случай ощутить
силу своего «Я», опирающегося на коллективное «Я» всей банды»306.
Следует отметить, что в исследованиях криминологов-фрейдистов час-
то используются довольно верные наблюдения за психологией отдельных
правонарушителей, которым, однако, придается неправильная, произвольная
трактовка, выдержанная в духе учения Фрейда. Это относится, в частности, и
к анализу причин появления банд правонарушителей, которые действительно
«могут компенсировать» то, чего не дает подростку семья в буржуазном об-
ществе: сознание своей принадлежности к «коллективу», чувство товарище-
ства и т.п. По-видимому, верные наблюдения лежат и в основе утверждений,
что некоторые правонарушения, в особенности правонарушения подростков,
совершаются из желания «показать себя», привлечь к себе внимание. Однако
это не означает, что столь же правильна трактовка таких правонарушений
криминологами-фрейдистами, которые пытаются объяснить их с позиций
психоанализа как некий «моральный эксгибиционизм» и т.п.307
В этой связи представляется вполне обоснованной та критика кримино-
логических теорий французских фрейдистов, которая имеется в работах ряда
буржуазных авторов.
В частности, бельгийский криминолог Дебюйст, критикуя концепции
профессора Эснара и других французских криминологов-фрейдистов, отме-
чает, что их описание психологических процессов не позволяет полностью
понять причины преступности, поскольку оно каждый раз порождает новые
вопросы, требующие объяснения. «Каждый автор, — пишет Дебюйст, — пы-
тается в конечном счете отослать к такой системе причинных связей, которая
кажется ему наиболее «фундаментальной»... Однако следует признать, что
каждый из них лишь формулирует гипотезы, которые в отдельных случаях
производят впечатление, но чаще всего остаются спорными»308.
145
Вообще нужно заметить, что в работах буржуазных авторов, предста-

вителей самых различных отраслей знания, имеется весьма ценный материал
для критики учения Фрейда. Очень важна, например, проверка фрейдовской
теории полового развития на статистических контингентах, произведенная
американским психологом Фэррел, которая показала, что у значительного ко-
личества детей не удается обнаружить объективных признаков существова-
ния Эдипова комплекса, хотя он и возможен в отдельных патологических слу-
чаях. Приводя эти и многочисленные другие данные из работ зарубежных
критиков Фрейда, Ф.В. Бассин справедливо замечает, что они дают «лишний
повод подумать, как удивительно легко делал Фрейд неадекватные биологи-
306
307
Ibid., р. 35.
308
См. C. Debuyst, Approche clinique de l’étiologie du crime, «Revue international des
sciences sociales», 1966, vol. XVIII, № 2, р. 167.
ческие и социологические выводы из эксквизитных (необычных, из ряда вон
выходящих. — Авт.) клинических фактов»309.
В работах французских криминологов последнего времени нашла свое
отражение та трансформация, которой подвергается ныне учение Фрейда.
Ведущие современные неофрейдисты, в частности американцы Хорни и
Фромм, вынуждены признать определяющую роль социальных факторов в
психическом развитии человека. Однако и для них, как и для Фрейда, харак-
терна биологизация понятий социологии. Сторонники Хорни и Фромма, как
отмечает советский ученый А.В. Снежневский, «ищут причины нервных и
психических болезней во внешних, то есть социальных, условиях. Правда,
последние ограничиваются изучением травмирующего влияния на психиче-
скую деятельность межличностных отношений в микросоциальных группах
(семья, класс, школа, взаимоотношения с соседями, с сослуживцами на рабо-
те). В такого рода интраперсональных отношениях решающую роль по-преж-
нему играют бессознательные комплексы — агрессивности, неполноценно-
сти, любви и т.п.»310.
Аналогичный процесс имеет место и во взглядах криминологов — сто-
ронников фрейдистского учения. Они также вынуждены признать известное
влияние социальной среды на преступность, пытаясь при этом сохранить не-
которые исходные концепции Фрейда, подвергнутые соответствующей «пе-
реработке».
Например, в работе Шазаля «Преступное детство» проводится мысль о
том, что правонарушения подростков являются результатом взаимного влия-
ния факторов внешнего по-
146
рядка (семьи, школы, средств массовой коммуникации и т.п.) и факторов ин-

дивидуальных, характеризующих особенности психического развития под-
ростка. «Чем больше индивидуальность подростка, — пишет Шазаль, — под-
вергалась нарушениям под воздействием биологических или психологиче-
ских причин, тем более вредными и усиливающими психические ненормаль-
ности оказываются неблагоприятные условия внешней среды»311. С другой
стороны, по словам Шазаля, «чем более неблагоприятными становятся се-
мейные, социальные, экономические условия, тем чаще оказываются пре-
ступниками те несовершеннолетние, которые в условиях нормальной среды
не стали бы правонарушителями»312.
Признание Шазалем важной роли, которую играют внешние условия в
формировании личности правонарушителя, отнюдь не означает его отказа от
фрейдистского объяснения причин преступности. Дело в том, что, согласно
его концепции, неблагоприятные внешние условия сказываются в первую
309
Ф.В. Бассин, указ. соч., стр. 85.
310
А.В. Снежневский, Послесловие к книге Г. Уэллса «Крах психоанализа», стр.
278.
311
312
Ibid.
очередь в так называемый момент «перехода к деянию» (passage à l’acte), на-
рушая процесс нормального психического развития подростка, причем эти
нарушения толкуются им во фрейдистском духе как нарушения механизмов
«вытеснения», «идентификации» и т.п.
Стремление некоторых французских криминологов сочетать учение
Фрейда с признанием влияния внешней среды на преступность нашло свое
отражение и в работе Мючиелли «Как становятся правонарушителями». Ав-
тор ее выдвинул теорию «новой социопатии», которая, по его словам, должна
стать в будущем основой криминологических исследований. Согласно Мю-
чиелли, преступниками становятся те подростки, которые оказываются не в
состоянии приспособиться к условиям окружающей среды. Таких подростков
Мючиелли считает «социопатами», страдающими от «социальных неврозов»,
аналогичных тем неврозам, которые исследуются медициной313. Появление
«социопатов» Мючиелли объясняет с помощью несколько переработанных
концепций Фрейда. Он говорит об «идентификации с антисоциальной мо-
делью», о нарушениях процесса «социализации» в раннем детстве в резуль-
тате отсутствия материнской любви, что мешает формированию нормального
«Сверх-Я» и т.п.
Иначе говоря, ценность признания криминологами-фрейдистами влия-
ния внешней среды на преступность сводится на
147
нет их попытками использовать это влияние во фрейдистском духе и «биоло-

гизировать» социальные процессы.
В настоящее время учение Фрейда оказывает серьезное влияние на раз-
витие французской буржуазной криминологии. Оно находит значительное
отражение и в деятельности судебных экспертов-психиатров, чьи заключе-
ния, представляемые французским судам, часто написаны языком психоана-
литиков: в них часто встречаются такие термины, как «Эдипов комплекс»,
«Сверх-Я» и т.п.314 Однако сами криминологи-фрейдисты пока что не удовле-
творены своими успехами и требуют расширения влияния психоаналитиче-
ского учения на все сферы деятельности судебных и других карательных ор-
ганов во Франции.
В частности, глава французских фрейдистов профессор Эснар пишет:
«Психоанализ представляет важную отправную точку в изучении преступни-
ка, однако при нынешнем состоянии судебных нравов он не располагает теми
средствами, которые необходимы для того, чтобы это учение использовалось
в полной мере»315. Поэтому французские криминологи-фрейдисты требуют,
чтобы суды, рассматривающие уголовные дела, располагали заключением
эксперта-психоаналитика о «подлинных» мотивах преступления, чтобы ис-
правление правонарушителей, отбывающих наказание, осуществлялось пу-
тем лечения по методу психоанализа, иначе говоря, чтобы фрейдизм стал
313
R. Muchielli, ор. сit., р. 127.
314
См. М. Jorda, ор. cit., р. 320-349.
315
теоретической и практической основой всей деятельности органов буржуаз-
ной юстиции во Франции.
Пока что трудно предсказать, в какой мере удастся французским кри-
минологам-фрейдистам реализовать их планы. Однако не вызывает сомне-
ний, что их криминологические теории уже сейчас оказывают серьезное вли-
яние на развитие французской буржуазной криминологии. Что касается обла-
сти пенитенциарии, то, учитывая ту популярность, которую получили на За-
паде фрейдистские приемы лечения психических болезней, «снятия» нервно-
го напряжения у клинически здоровых людей и т.п., можно не удивляться,
если методы психоанализа будут все шире внедряться в практику «исправле-
ния» правонарушителей во Франции.
§ 6. Социо-психологическая теория Пинателя
Для современной французской буржуазной криминологии характерна

тенденция к эклектическому смешению социоло-
148
гических и биопсихологических концепций. Наиболее наглядно это проявля-

ется в работах одного из ведущих французских криминологов, активно вы-
ступающего и на международной арене, Жана Пинателя. Перу Пинателя при-
надлежит фундаментальное исследование «Криминология», являющееся ча-
стью трехтомного «Трактата по уголовному праву и криминологии», напи-
санного им совместно с профессором Буза316. В журнале «Обозрение крими-
нальной науки и сравнительного уголовного права» Пинатель ведет постоян-
ную рубрику «Криминологическая хроника», в которой он на протяжении
многих лет активно пропагандирует свои концепции.
По своим взглядам Жан Пинатель — убежденный эклектик, пыта-
ющийся найти «рациональное зерно» в самых различных, часто противореча-
щих друг другу концепциях буржуазных криминологов. Явное предпочтение
Пинатель отдает теориям откровенно биопсихологического толка, однако при
этом он не сбрасывает со счетов и влияние социологических факторов
Учитывая особое место, которое занимает Пинатель в современной
французской криминологии, представляется целесообразным посвятить за-
ключительный раздел настоящего исследования комплексному рассмотрению
концепций этого криминолога. При этом необходимо учитывать, что, хотя не-
которые аспекты криминологической теории Пинателя имеют социо-
логический характер, в их основе лежит исходное представление о биопсихо-
логической природе преступности и преступления.
Пинатель может быть отнесен к прямым последователям «теории фак-
торов» Э. Ферри, хотя сам он достаточно скептически относится к этой тео-
рии, считая, что Ферри создал уголовную социологию, которая оказалась не-
316
См. А.А. Герцензон, Новейшая биопсихологическая концепция криминологии,
«Правоведение», 1969, № 1, стр. 123-128.
способной установить соотношение элементов общей среды в целом и част-
ной (особенной) преступной деятельности. Именно это, по его мнению, при-
вело к необходимости создания социальной криминологии, заменившей уго-
ловную социологию Ферри317.
Но суть дела, естественно, не только и не столько в этом заявлении
Ж. Пинателя в адрес Ферри, хотя оно само по себе
149
также должно приниматься во внимание. Главное состоит в различии, во-

первых, самого содержания, которое Пинатель вкладывает в понятие фактора,
и, во-вторых, конечных, целей, которые он ставит перед исследователем,
вводя операционное понятие фактора.
Как известно, в своей «Уголовной социологии» Э. Ферри определяет
фактор как признак (сумма признаков) явления, действие которого может
рассматриваться изолированно и изолированно же оцениваются результаты
этого действия. У Пинателя же понятие фактора выводится из сопоставления
трех сочетаний: 1) фактор как причина и условие; 2) фактор и побуждение
(мобиль); 3) фактор и признак318.
Применительно к понятию фактора как причины и условия Пинатель
считает, что причина — это «необходимое условие, без которого поведение не
было бы выражено вовне», это «агент, который определяет своими при-
знаками появление новой силы или нового объекта: причина предшествует
результату и неизбежно преследуется результатом»319.
По его мнению, условия провоцируют только случайности или допол-
нительные стимулы. Они позволяют только осветить «элемент шанса», име-
ющего значение в этиологии преступности320. Тем самым, по мнению Питате-
ля, термин «причина» предполагает, что известным образом индивидуализи-
руются связи между объектом и результатом321.
Из приведенных определений нетрудно установить, что концепция Пи-
нателя о факторе как о причине включает лишь представление о непосред-
ственной причине конкретного преступления, а не о более сложной причин-
ной связи (включая обратную причинную связь и взаимную заменяемость
причин и условий). В известной мере ограниченной является и оценка усло-
317
См. J. Pinatel, Criminologie, Paris, 1970. Пинатель говорит о трансформации уго-
ловной социологии, основывавшейся главным образом на уголовной статистике, в соци-
альную криминологию, ориентирующуюся в своих исследованиях на область «преступно-
го феномена», взятого, в комплексе (ibid., р. 12).
318
Надо отметить, что, рассматривая указанные вопросы, Пинатель большей частью
приводит высказывания по ним других авторов, лишь отчасти комментируя их. Однако
самый факт его согласия с рассматриваемыми точками зрения дает основание рассматри-
вать их как сформулированную позицию самого Пинателя.
319
J. Pinatel, ор. cit., p. 50.
320
Ibid.
321
Ibid.
вий, поскольку они взяты лишь в статическом состоянии, а не в динамике (т.е.
не в момент приведения в движение причин, действий и их последствий)322.
150
Такой метафизический подход к исследованию проблемы причинности

является традиционным для современной буржуазной криминологии. Он, в
свою очередь, ведет к ограничению сферы действия фактора как операцион-
ного понятия в исследовании. В этом также состоит отличие позиции Пинате-
ля от соответствующей точки зрения Э. Ферри. Как известно, у Ферри по-
нятие фактора и область его изучения принимали универсальный характер.
Для Пинателя понятие фактора не идентично понятию мобиля (побуж-
дения, признака). Он сам говорит о теоретической трудности их разграниче-
ния. Из его объяснений можно сделать вывод, что рубеж здесь является, во-
первых, временным: фактор предшествует мобилю. Во-вторых, Пинатель от-
носит фактор к объективной категории, а мобиль — к субъективной323.
Еще более далекими и не совпадающими один с другим оказываются у
Пинателя понятия фактора и признака (видимо, явления в том числе и пре-
ступного поведения). Признак, по Пинателю, имеет клиническое, диагности-
ческое значение, но не имеет необходимой этиологической ценности324.
Таким образом, определение фактора через сопоставление его с не-
сколькими смежными понятиями, разумеется, дает возможность автору изу-
чить его более разносторонне, чем это делал в свое время Э. Ферри. Вместе с
тем, так же как и Ферри, Пинатель довольно наглядно, хотя, возможно, и без
намерения это сделать, показывает методологическую бесполезность введе-
ния в область исследования самостоятельного понятия фактора. Действитель-
но, фактор, по концепции Ж. Пинателя, фактически превращается либо в
причину, либо в условие появления какого-либо события. Это происходит и
при рассмотрении первого «звена» его концепции (фактор — причина —
условие), и при сопоставлении фактора с мобилем и признаком. И в этих двух
последних случаях лишний раз подтверждается, что то, что называется
фактором, на деле является либо причиной, либо условием.
Есть в социо-криминологической концепции фактора, предложенной
Жаном Пинателем, еще одна методологическая особенность, которая также,
видимо, ведет свое происхождение от «теории факторов» Э. Ферри. Это —
своеобразная «биологизация» понятия фактора.
151
Действительно, все то, что характеризует «факторную» концепцию

преступности, данную Ж. Пинателем, может быть в равной мере отнесено
как к социологическим, так и к биопсихологическим объектам научного ис-
322
Подробно проблема динамики причинной связи в индивидуальном поведении
рассмотрена в работе В.Н. Кудрявцева «Причинность в криминологии», «Юридическая
литература», 1968.
323
J. Pinatel, ор. cit., p. 51.
324
Ibid.
следования. И хотя Ж. Пинатель рассматривает свое понятие фактора пре-
ступности в разделе, касающемся социо-криминологии, сам он не ограничи-
вает его действие только явлениями социального плана. Более того, для поня-
тия фактора в концепции Пинателя фактически оказывается безразличным
его внутреннее содержание. Оболочка — «фактор» — наполняется любым
содержанием. Это видно хотя бы из того, что Пинатель проводит одновре-
менно разграничение фактора и мобиля в социальном, биологическом и пси-
хоаналитическом плане, придавая каждый раз этим двум понятиям разное со-
держание (фактор — объективный элемент, предшествующий мобилю как
субъективному элементу; мобиль — объективно существующее понятие,
имеющее самостоятельную причинную значимость)325.
Подобного рода «биологизм» концепции Пинателя проявляется и в
других ее элементах (среда, территория, ситуация, преступный акт, личность
— правда, в трех первых несколько меньше, чем в двух последних и в только
что рассмотренном понятии фактора).
Наконец, последнее, на что следует обратить внимание при анализе
операционного понятия фактора Ж. Пинателя, — это те конечные цели, кото-
рые ставятся им при исследовании факторов. Здесь Ж. Пинатель стоит на по-
зициях, достаточно далеких от позитивистского принципа ограничения ис-
следования рамками только признаков преступления, без включения в него
задачи выяснения причинной связи. Обращаясь к истории факторного подхо-
да к причинности, можно заметить совершенно отчетливую эволюцию этого
вопроса у Ж. Пинателя по сравнению с «классическими» концепциями
О. Конта и Э. Ферри. О. Конт, формулируя «позитивный метод», подчеркивал
свое отрицательное отношение к причинной зависимости явлений. Он писал,
в частности, что цель его метода — это открытие и сведение числа признаков
изучаемых явлений до минимума, а поиски «так называемых причин, как
первичных, так и конечных», считал делом, «безусловно недоступным и
бессмысленным»326.
В этом, как известно, и состоит ядро позитивизма как философского
метода.
152
Э. Ферри не формулировал так четко задачи исследования. Вместе с

тем введение им конгломерата факторов без выяснения их места и значения в
этиологии преступности само по себе отражает все то же «позитивное» огра-
ничение задач исследования.
У Пинателя понятие фактора необходимо связывается с понятиями
причин, условий, следствий (признаков). Тем самым конечная цель исследо-
ваний у него уже включает своеобразное установление причинной связи.
Пинатель считает среду трансформацией понятия «medius locus». В жи-
тейском смысле это означает окружение. Однако, по мнению Пинателя, со-
325
Ibid.
326
О. Конт, Курс позитивный философии, «Родоначальники позитивизма», вып. IV,
СПб., 1942, стр. 6.
циология вносит в него новый элемент — факт, оцененный человеком как
важный для его жизни327.
Пинатель различает среду физическую и социальную328. Социальная
среда, рассматриваемая с точки зрения целей, может быть изучена прежде
всего с учетом ее размеров (макро- и микросреда). Более глубокое целена-
правленное представление о среде дает ее деление на экологическую, куль-
турную и экономическую среду329.
С точки зрения метода, который Пинатель называет «описательным
анализом», он различает среду общую (т.е. общие обстоятельства окружа-
ющего мира, производящие воздействие на всех граждан страны) 330, и
личную (частные влияния, оказываемые на индивида его окружением)331.
Наконец, последняя классификация, которая оценивается по возможно-
сти ее выбора, это среда объективная и субъективная332. К объективной среде
Пинатель относит: 1) неизбранную среду (связывается с происхождением че-
ловека и включает географическую и историческую среду, улицу, дом); 2)
случайную среду (создается школой, предприятием, военной службой). Од-
новременно Пинатель подчеркивает, что эта случайная среда является «соци-
альными этапами», которые нельзя отбросить в принципе и во время которых
проявляются и индивидуальные психологические признаки; 3) избранную
или принятую среду (выбранную сознательно или принятую как подчинение
судьбе); 4) испытываемую
153
среду (ту, которая специально создана полицейским, судебным и пенитенци-

арным окружением).
Забегая несколько вперед, можно сказать, что если все упомянутые
классификации среды, данные Ж. Пинателем, при их известной спорности,
очевидно, имеют право на существование, то его оценка субъективной среды
представляется лишенной реального содержания с точки зрения ее социаль-
ной значимости. Ж. Пинатель рассматривает субъективную среду в отличие
от объективной (последняя — реально существующая действительность) как
среду, которую лицо воспринимает и представляет «интимно»333. Следуя тер-
минологии Э. де Греффа, в рамках этой среды ее изменения являются «фик-
тивными»334. Источник этих изменений — внутреннее несогласие индивида с
объективной средой, к которой индивид адаптируется. Такое впечатление от
среды, по мнению Пинателя, и есть её фиктивные изменения. «В этом случае,
— отмечает он, — человек начинает думать и реагировать в отношении сре-
327
Сочетание, не переводимое в точности на русский язык: «Le fait d’être veau par
l’homme» (J. Pinatel, ор. cit., p. 43).
328
Ibid.
329
Ibid., р. 44.
330
Ibid.
331
Ibid., р. 45.
332
Ibid.
333
Ibid.
334
Ibid.
ды не так, какова она есть, и не так, каковой она сохраняется, а так, как она
является в его представлении и им понимается» 335. Очевидно, что здесь речь
идет не о каком-то специальном, самостоятельном понятии среды, а о субъ-
ективной оценке его окружения (более далекого или более близкого) и влия-
ния на него этого окружения. Субъективная же оценка может распростра-
няться применительно к процессу формирования неадаптированности не
только на среду, но и на иные виды воздействия на личность (например,
субъективная оценка общественной психологии, морали, норм права и т.д.).
Что же касается среды объективной (в разных ее классификационных
интерпретациях), то оценка ей, видимо, должна быть дана, исходя прежде
всего из того, что она отнесена Пинателем к общему понятию социальной
среды. Именно с этой позиции и следует разграничивать достаточно обшир-
ные классификационные виды среды, предложенные Ж. Пинателем. Это,
кстати, лишний аргумент и против введенного им понятия субъективной сре-
ды. В этом отношении в истинно социальную среду из классификации
Ж. Пинателя могут попасть микро- и макросреда, экономическая, культурная
и экологическая среда. Общая и индивидуальная среда относится к социаль-
ной, также исходя из ее содержания (например,
154
индивидуальные воздействия психологического плана таковой не являются, в

то время как социальное влияние микросреды может быть к ней отнесено).
Что касается территории, то, видимо, из-за неоднозначности этого
термина во французском языке (terrain — территория, родина, родная земля) в
работе Пинателя дается анализ указанных двух понятий территории. Что
касается первого (terrain — родная земля), то оно представляет собой чисто
биопсихологическую категорию (ступень «наследственной лестницы» плюс
мутации и сегрегация человека как врожденное качество его организма и
т.д.)336.
Второе понятие территории у Пинателя является уже чисто географи-
ческим и отнесено им к разряду факторов, влияющих на вариации преступно-
сти. Здесь территория, включенная в число географических факторов, оцени-
вается как место жительства337.
Непосредственно с этим последним понятием территории Пинатель
связывает несколько понятий, также включенных им в число географических
факторов (точнее, факторов физической среды). Это так называемый терми-
ческий закон преступности (т.е. распределение преступности в зависимости
от температуры — по временам года и времени дня и ночи) 338; «география
335
Ibid.
336
Ibid., р. 45-48.
337
Ibid., р. 89.
338
«Термический закон преступности» был сформулирован бельгийским ученым
Кетле.
преступности» (распространение ее в пространстве, вариации площади, вид
поселения — город, деревня)339.
При анализе этих понятий Ж. Пинатель основывается на достаточно
старых исследованиях Ломброзо (исследования влияния «термического зако-
на» на преступность во Франции), Лакассаня («календарь Лакассаня»), Герри
(изучение в 1926 – 1930 годах географической среды). Позиция его в данном
случае та же, что и в оценке понятия фактора, и состоит в изложении и ком-
ментировании точек зрения указанных авторов. Однако в этом втором случае
в отличие от оценки понятия фактора Ж. Пинатель опирается на исследова-
ния, теоретическая значимость которых весьма сомнительна. В частности,
приводимые Ж. Пинателем выводы Ломброзо о большой распространенности
в южных зонах Франции сексуальных преступлений, а в северных зонах —
имущественных преступлений, очевидно, не могут быть объяснены только
«термическим законом» преступности. Еще менее убедительными
155
представляются выводы Коля из исследования 2005 человек, осужденных на

длительные сроки, что на востоке Франции распространены более всего сек-
суальные преступления и умышленные поджоги 340. Самый же этот «закон»,
взятый изолированно от иных воздействий, и прежде всего социально-эконо-
мической основы общества, мало что может объяснить в этиологии, динами-
ке и структуре преступности. Кстати, сам Пинатель, оценивая «термический
закон», отмечает, что распространение преступности в пространстве плохо
согласуется с «термическим законом преступности»341.
В целом же само включение в криминологическую орбиту перечислен-
ных выше понятий теоретически представляет собой отражение биопсихоло-
гической концепции Жана Пинателя, ибо элементам экологической среды
также придается биопсихологическое содержание.
Специального анализа требует концепция Ж. Пинателя об обществе и
преступности. Она включена автором в его общую характеристику преступ-
ности. Терминологически эта концепция более всего должна быть связана с
социологическим направлением в криминологии.
Именно этот раздел «Криминологии» из соответствующей части общей
концепции Ж. Пинателя (кроме того, что он базируется на чисто биопсихоло-
гической основе) являет собой наглядный пример того, как биологизация об-
щественных явлений приводит к порочным и псевдонаучным выводам.
Взгляды Ж. Пинателя на общество и преступность отразили его мето-
дологически неправильную позицию в вопросах влияния общества (и осо-
бенно его типов) на характеристику и развитие преступности.
Рассматривая указанную проблему, Пинатель прежде всего приводит
высказывание по этому поводу Э. Ферри о том, что в современную эпоху
преступность меняется в сторону перехода от чисто насильственных, мус-
339
См. J. Pinatel, ор. cit., p. 90-92.
340
Ibid., р. 92.
341
Ibid., р. 91.
кульных форм посягательства к более «интеллектуальным» 342. В дальнейшем,
развивая свою точку зрения об историческом подходе к изучению пре-
ступности в рамках определенного общества, Ж. Пинатель базируется имен-
но на этой чисто биоантропологической основе исследования. Например, в
подтверждение правильности высказанной Э. Ферри мысли о путях измене-
156
ния преступности Пинатель приводит изменение характеристики преступно-

сти в современном Алжире, наступившее якобы в результате конфликта
культур в связи с техническим прогрессом343.
Подобного рода оценки сложных экономических процессов, их влияния
на формирование общественной психологии, в том числе и определенных
норм поведения, являются методологически поверхностными и односто-
ронними. Именно это и приводит Пинателя к абсурдным выводам о том, что
если в капиталистических странах появляются такие новые формы преступ-
ности, как рэкет, преступность «белых воротничков», то в социалистических
странах хотя и исчезают некоторые старые формы преступного поведения,
связанные с материальными трудностями, но зато якобы возникают новые,
такие, как сопротивление новому социальному порядку в сельском хозяйстве
и торговле, манкирование социальной дисциплиной344.
Вывод из этого делается еще более фантастический: в этих странах ис-
чезновение некоторых специальных криминальных сред заменяется общей
социальной неадаптированностью общества в новых условиях345.
Эта позиция Жана Пинателя являет собой яркий пример, во-первых, од-
носторонней классовой буржуазной оценки социалистического общества и,
во-вторых, чисто «факторного», произвольного выхватывания отдельных яв-
лений действительности и не менее произвольной их интерпретации.
В самом деле, Пинатель начинает с того, что отмечает исчезновение в
социалистическом обществе некоторых форм преступности, имеющихся в
обществе капиталистическом (преступления, порождаемые материальными
затруднениями). Из его высказываний явствует и то, что социалистическому
обществу не присущи такие опасные формы преступности, как организован-
ная преступность. Разумеется, эта позиция Жана Пинателя никоим образом
не обосновывается тем, что между социалистическим и капиталистическим
обществом существуют коренные экономические и социальные различия,
определяющие и коренные различия в причинах социальных явлений, в том
числе и преступности. Пинатель рассматривает социалистическое общество и
протекающие в нем экономические и социальные процессы с позиций
157
342
Ibid., р. 77.
343
Ibid., р. 78.
344
Ibid., р. 80.
345
Ibid.
капиталистического общества и класса буржуазии. Именно вследствие этой
позиции у него возникает представление о том, что коренные изменения,
происшедшие в социалистическом обществе в области сельского хозяйства и
торговли, якобы вызывают и новую форму «сопротивления» им.
Советское уголовное законодательство предусматривает уголовную от-
ветственность за различные виды посягательств на нормальное функциони-
рование торговли, равно как и за преступления, посягающие на основы кол-
хозного строя и кооперативно-колхозной собственности. Однако эти обще-
ственно опасные действия нельзя рассматривать как якобы свойственное со-
циалистическому обществу сопротивление новому социальному порядку, по-
скольку основное содержание преступного деяния и умысла преступника
здесь большей частью состоит в ином, а именно — в похищении имущества,
его разбазаривании, незаконном получении товаров путем обмеривания и об-
вешивания покупателей и т.д. Посягательство с умыслом на сопротивление
установленному в государстве порядку охватывается совсем иными состава-
ми, не обязательно связанными с сельским хозяйством и торговлей. Кстати,
вопрос о сопротивлении, о посягательствах на существующий порядок — от-
нюдь не юридическое новшество, якобы появившееся с возникновением со-
циалистических государств. Этот вопрос прежде всего присущ именно бур-
жуазному государству, в нем проблема сопротивления приобретает действи-
тельное, реальное содержание, поскольку именно там речь идет о сопротив-
лении эксплуатируемого большинства небольшой группе эксплуататоров.
Следует обратить внимание читателя на общую расплывчатость и про-
тиворечивость концепции Ж. Пинателя о зависимости преступности от обще-
ства. Так, наряду с только что рассмотренными, явно абсурдными его воззре-
ниями на социалистическое общество и преступность в нем у Пинателя мож-
но найти немало интересных наблюдений влияния буржуазной экономики на
преступность (например, влияния таких факторов, как повышение цен на
хлеб, снижение жизненного уровня населения, трудности положения нацио-
нальной экономики на мировом рынке и т.д.)346. Это лишний раз подчеркивает
достаточно поверхностную его оценку явлений социалистической дей-
ствительности.
Возвращаясь к социо-криминологическим аспектам общей концепции
Жана Пинателя, следует упомянуть также некоторые
158
специальные вопросы, рассмотренные им под этой рубрикой. Речь идет о

проведенных им сравнительных статистических исследованиях преступности
в зависимости от возраста (в Англии, Швеции и Франции)347 и изучении ре-
цидивной преступности348. Есть в его работах и некоторые размышления об
изучении преступности в рамках городского квартала.
346
Ibid., р. 96-97.
347
Ibid., р. 159-160, 162.
348
Ibid., р. 162-163, 164. См. также J. Pinatel, Le récidivisme des mineurs délinquants,
«Souvegarde», juin 1948, p. 3 à 18.
Характерно при этом, что при переходе от абстрактных социо-
криминологических дефиниций к конкретным социо-криминологическим ис-
следованиям у Пинателя существенно изменяется и общий методологический
подход к проблеме — в сторону предпочтения чисто социального метода.
Именно в этих специализированных исследованиях делается и немало вы-
водов, имеющих уже значительно более выраженную социальную направ-
ленность (например, зависимость статистических данных о преступности от
колебаний карательной практики)349, связь рецидива и режимов пенитенциар-
ного содержания и постпенитенциарного наблюдения350 и т.д.
В заключение необходимо остановиться на выдвинутой Жаном Пина-
телем теории «центрального ядра» личности преступника. Эта теория пред-
ставляет собой результат обобщения по существу большинства биопсихоло-
гических концепций современной буржуазной криминологии, начиная от ис-
следований анатомо-физиологических особенностей правонарушителя и кон-
чая фрейдистскими теориями, которые были специально рассмотрены в пре-
дыдущем разделе этой главы.
Исходная идея теории «центрального ядра» личности преступника со-
стоит в том, что нет таких свойств или признаков, которые были бы присущи
только правонарушителям и отсутствовали бы у остальных граждан, а суще-
ствуют лишь «различия в степени»351. Однако, согласно Пинателю, имеются
такие свойства личности, которые облегчают «переход к деянию». Эти-то
психологические черты и составляют «центральное ядро» преступной лично-
сти. К их числу Пинатель относит четыре качества: эгоцентризм, лабиль-
ность, агрессивность и эмоциональное безразличие. Согласно Пинателю, для
каждого преступника характерно сочетание всех этих четырех свойств, со-
ставляющих «центральное ядро» преступной личности, в отличие от других
психологических особенностей,
159
которые могут быть, а могут и не быть у данного правонарушителя.

Что же представляют собой те четыре психологические черты, которые
были причислены Пинателем к «центральному ядру» преступной личности?
Эгоцентризм определяется Пинателем как стремление «соотносить все
с самим собой». Например, если человеку присущ эгоцентризм, то, услышав
слово «собаки», он отвечает «я их люблю»352. Рассматривая понятие эгоцен-
тризма. Пинатель указывает, что оно встречается и в фрейдистской психоло-
гии под названием «нарциссизма», и в работах известного швейцарского пси-
холога Пиаже, который считает его важнейшей особенностью психологии ре-
бенка, и в исследованиях других психологов353.
349
См. J. Pinatel, Criminologie, Paris, 1970, p. 162-163.
350
Ibid., р. 163-164.
351
Ibid., р. 475.
352
Ibid., р. 480.
353
Ibid., р. 481.
Пинатель утверждает, что эгоцентризм присущ всем без исключения
правонарушителям, как случайным, так и рецидивистам. В частности, заявля-
ет Пинатель, эгоцентризм легко обнаружить у нарушителей правил уличного
движения, совершающих преступления по неосторожности354.
В обширной монографии Пинателя «Криминология» эгоцентризму как
одному из свойств «преступной личности» уделена целая глава, в которой автор
ссылается на работы психологов, психиатров, характерологов, фрейдистов и т.п.
Однако, на наш взгляд, Пинатель отнюдь не доказал, что эгоцентризм присущ
преступникам в большей мере, чем остальным гражданам, что это свойство дей-
ствительно характерно для всех правонарушителей без исключения. Пинатель
даже не попытался подвергнуть сравнительному обследованию какие-либо
группы правонарушителей и законопослушных граждан на предмет обнаруже-
ния у них этой психологической черты. Вполне возможно, что эгоцентризм
свойствен многим преступникам, но из работы Пинателя отнюдь не следует, что
эта черта характеризует некое «центральное ядро» личности преступника.
В качестве второй психологической черты преступника Пинатель назы-
вает лабильность. Она понимается им как импульсивность, слабость воли, не-
умение предвидеть последствия деяния, отсутствие страха перед наказанием
и т.п. В обоснование своего утверждения, что лабильность присуща всем
преступникам, Пинатель ссылается на работы не только
160
психологов и психиатров, но даже анатомо-физиологов. В частности, он

утверждает, что органическим субстратом лабильности являются нарушения
в деятельности лобных долей коры головного мозга 355. Иначе говоря, Пина-
тель приходит к утверждению, будто преступники отличаются по своей ана-
томо-физиологической характеристике от остальных граждан.
В то же время Пинатель допускает, что проявлениям лабильности как
свойства личности могут способствовать и социальные условия, ссылаясь, в
частности, на американское общество, вызывающее рост преступности в
США356. Все это приводит Пинателя к утверждению о том, что «биологиче-
ские, психологические и социальные факторы определяют происхождение и
развитие лабильности»357.
Третья психологическая черта, составляющая, по Пинателю, «централь-
ное ядро» преступной личности, — это агрессивность. В книге Пинателя рас-
сматриваются самые различные формы проявления агрессивности: физиоло-
гическая (у детей) и патологическая (пьянство, эпилепсия), случайная и
хроническая358.
Пинатель объявляет агрессивность такой чертой, которая присуща не
только людям, но и животным. Ссылаясь на работы физиологов, производив-
354
Ibid., р. 487.
355
Ibid., р. 496.
356
Ibid.
357
Ibid.
358
Ibid., р. 502-503.
ших опыты на собаках, Пинатель говорит, что органическим субстратом аг-
рессивности является гипоталамус — один из участков головного мозга359.
Остается непонятным, как профессор Пинатель может причислять аг-
рессивность к отличительным признакам личности преступника, если он сам
считает ее свойством, присущим не только людям, но и «подавляющему
большинству животных»360.
Завершающей чертой «центрального ядра» личности преступника Пи-
натель называет эмоциональное безразличие, иначе говоря, «индифферент-
ное» отношение к переживаниям других людей. Пинатель считает, что эта
психологическая черта как бы объединяет указанные выше элементы «цен-
трального ядра» личности преступника. По его словам, эмоциональное без-
различие может быть результатом либо каких-то «конституциональных» не-
достатков, либо пробелов в воспитании361.
161
Таким образом, теория Пинателя о «центральном ядре» преступной

личности, которую он сам объявляет лишь «рабочей гипотезой», представля-
ет собой попытку собрать в одном фокусе различные концепции современной
буржуазной криминологии, прежде всего биопсихологического направления.
При этом он пытается поднять на щит даже явно устаревшие теории об
анатомо-физиологических особенностях преступника, сочетая их с «но-
вейшими» психологическими конструкциями.
Теорию Пинателя о «центральном ядре» преступной личности, во вся-
ком случае в ее настоящем виде, можно рассматривать только как «рабочую
гипотезу», и не больше. Даже буржуазные криминологи, с явным уважением
относящиеся к Жану Пинателю, который много лет был генеральным секре-
тарем Международного криминологического общества, вынуждены отметить
многие слабые места его теории, и в частности неопределенность понятий
эгоцентризма, лабильности и т.п.362
Возможно, в теории Ж. Пинателя, пытающегося найти особенности
психологии правонарушителя, и имеется рациональное зерно. Однако в ее
обоснование приведено такое количество аргументов анатомо-физиологиче-
ского и фрейдистского толка, что уже одно это делает ее, с нашей точки зре-
ния, совершенно неприемлемой. А главное, теория Пинателя переносит
центр тяжести в изучении причин преступности на особенности личности
преступника, по существу игнорируя социальные причины и социальную
природу преступности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
359
Ibid., р. 505.
360
Ibid., р. 503.
361
Ibid., р. 511 et 513.
362
См. C. Debuyst, Approche clinique de l’étiologie du crime, «Revue international des
sciences sociales», 1966, vol. XVIII, № 2, р. 173-174.
Современные теории французских криминологов оказывают значитель-
ное влияние на уголовно-правовые и уголовно-процессуальные концепции
французских юристов, а также на уголовное законодательство и карательную
политику французского государства.
В частности, если в большинстве капиталистических государств, таких,
как США, Англия и ФРГ, обнаруживается почти непроходимая пропасть
между криминологическими и догматическими уголовно-правовыми иссле-
дованиями, то во Франции, наоборот, за последние годы выявилась вполне
162
определенная тенденция к преодолению некогда «традиционного» разрыва

между криминологией и уголовным правом. Эта тенденция находит свое наи-
более яркое выражение в издании совместных курсов «Уголовного права и
криминологии», принадлежащих перу профессоров Вуэна и Леотэ, Стефани
и Левассёра, Буза и Пинателя. В этих совместных курсах предпринимаются
попытки комплексного рассмотрения важнейших институтов уголовного
права (преступление, вина, соучастие) на основании результатов криминоло-
гических исследований, с привлечением соответствующих статистических
данных и т.п. Правда, французские юристы подчас ограничиваются чисто ме-
ханическим объединением в одном курсе проблем криминологии и уголовно-
го права (например, в трактате Буза и Пинателя), однако их стремление к
преодолению традиционного для буржуазной науки разрыва между кримино-
логией и уголовным правом не может остаться незамеченным.
Определенное влияние криминологические теории оказали и на кон-
цепцию «новой социальной защиты», виднейшим представителем которой
является советник Кассационного суда Франции Марк Ансель. «Новая соци-
альная защита», или, как часто называют себя ее сторонники, «движение в
пользу рациональной, гуманистической уголовной политики», имеет немалое
число сторонников как в самой Франции, так и за ее пределами. В своих вы-
водах и предложениях Марк Ансель и его последователи опираются на дан-
ные исследовании, проводимых буржуазными, и в частности французскими,
криминологами. Сама концепция «новой социальной защиты», по словам
Марка Анселя, состоит в выработке уголовной политики, «которая придает
особую важность индивидуальному предупреждению и которая стремится
осуществить систему предупреждения преступлений и исправительного воз-
действия на преступников»363.
Посредством концепции «новой социальной защиты» теории современ-
ных буржуазных криминологов оказывают свое воздействие и на уголовное
законодательство Франции. В особенности это влияние сказалось при изда-
нии нового Уголовно-процессуального кодекса, принятого в 1958 году, а так-
же при издании различных актов, касающихся уголовной ответственности
несовершеннолетних и режима отбывания наказаний, связанных с лишением
свободы.
363
Марк Ансель, Новая социальная защита (пер. Н.С. Лапшиной под ред. А.А. Пи-
онтковского), «Прогресс», 1970, стр. 35.
163
В частности, ст. 81 нового УПК Франции обязывает следственного

судью провести изучение личности обвиняемого в преступлении (при обви-
нении в проступке эта обязанность является факультативной). С этой целью
следственный судья может предписать произвести медицинское, медико-пси-
хологическое, «социальное» или иное изучение личности обвиняемого. Ре-
зультаты изучения, предпринятого следственным судьей или экспертами,
должны составить «досье личности обвиняемого». Нетрудно заметить, что
указанная норма французского уголовно-процессуального права является
прямым выражением влияния криминологических концепций на уголовное
законодательство. Естественно, что при составлении «досье личности обви-
няемого» французские судебно-следственные органы опираются на те теории
буржуазной криминологии, которые получили наибольшее распространение
во Франции.
С концепциями французских криминологов тесно связана и целая серия
законодательных актов, принятых в послевоенной Франции и регулирующих
уголовную ответственность несовершеннолетних (ордонансы 1945, 1951,
1958 годов), Кодекс семьи и социальной помощи 1956 года, декрет «О мерах
по социальной защите молодежи, находящейся в опасном состоянии» 1959
года и т.п.)364.
Специфическим преломлением взглядов французских криминологов,
относящихся к предупреждению преступности, является законодательство в
сфере пенитенциарии. Во Франции ведутся довольно активные поиски новых
форм «обращения с преступниками», которые имеют своей целью обеспечить
«ресоциализацию» правонарушителя, т.е. приспособить его к условиям
жизни буржуазного общества, чтобы гарантировать это общество от новых
посягательств со стороны осужденного. Так, наряду с традиционными фор-
мами отбывания наказания к лишению свободы французский УПК 1958 года
предусматривает размещение осужденных вне стен пенитенциарного заведе-
ния, содержание в «открытых тюрьмах» и так называемый «полусвободный»
режим. Большое внимание французские юристы уделяют ныне и проблеме
«шестого года», т.е. тем условиям, в которых оказывается человек, выпущен-
ный на свободу после отбывания наказания (скажем, пяти лет тюремного за-
ключения)365.
164
Рассматривая все эти проблемы, французские криминологи и юристы

исходят из единой предпосылки — необходимости сохранения капиталисти-
ческих общественных отношений. Предлагаемые ими меры предупреждения
преступности, борьбы с преступлениями и исправления взрослых и несовер-
шеннолетних правонарушителей рассчитаны исключительно на то, чтобы
они осуществлялись в рамках буржуазного строя и ни в коем случае не «под-
364
См. С.В. Боботов, Французская уголовная юстиция. М., 1968, стр. 136-136.
365
См. «Revue de science criminelle», 1963, № 1, р. 158-169.
рывали» его основ. Поэтому все эти меры не могут принести ни к радикаль-
ному решению проблемы преступности, ни к существенному сокращению
числа преступлений, ибо преступность во Франции, как и в других капита-
листических государствах, является неизбежным порождением существу-
ющего строя и присущих ему антагонистических противоречий.
В противоположность различным буржуазным идеологическим и поли-
тическим учениям Французская коммунистическая партия выдвигает про-
грамму борьбы за построение социалистического общества. В одном из важ-
нейших документов ФКП, принятых за последнее время, манифесте «За пере-
довую демократию, за социалистическую Францию» (декабрь 1968 года), го-
ворится, что «социализм — это одновременно коллективная собственность на
основные средства производства и обмена, осуществление политической
власти рабочим классом и его союзниками, все более полное удовлетворение
непрестанно возрастающих материальных и интеллектуальных потребностей
членов общества, создание условий, необходимых для расцвета каждой лич-
ности»366.
В таком обществе будут созданы все необходимые предпосылки для
успешной борьбы с преступностью. Только в таком обществе может быть по-
ставлена задача окончательного искоренения преступности, устранения ее из
всех сфер общественной жизни.
165
366
«Проблемы мира и социализма», 1969, № 4, стр. 6.
СОДЕРЖАНИЕ
Глава I. Исторический очерк развития криминологических идей во Франции 3

§ 1. Учение философов-материалистов XVIII века. Просветительно-гуманис-
тическое направление в уголовном праве 4
§ 2. Развитие социалистических идей по вопросу о причинах преступности 11
§ 3. Буржуазные теории причин преступности (XIX век — начало XX века) 23
Глава II. Состояние, динамика и структура преступности в современной

Франции 37
§ 1. Характеристика статистического учета преступности во Франции 38
§ 2. Статистический анализ состояния и динамики преступности во Франции
за период 1938 – 1965 годов 43
§ 3. Преступность несовершеннолетних 62
Глава III. Социологическое направление в современной французской крими-

нологии 70
§ 1. Методологические основы социологического направления 72
§ 2. Конкретные социологические исследования семьи 80
§ 3. Конкретные социологические исследования городских кварталов 92
§ 4. Экономический прогресс и преступность 97
Глава IV. Биопсихологическое направление в современной французской кри-

минологии 113
§ 1. Общая характеристика биопсихологических исследований 113
§ 2. Теория наследственного предрасположения к преступлению 115
§ 3. Концепция анатомо-физиологических особенностей преступника 118
§ 4. Теория психологических особенностей преступника 125
§ 5. Фрейдистские теории 135
§ 6. Социо-психологическая теория Пинателя 148
Заключение 162
Мельникова Эвелина Борисовна,

Решетников Феликс Михайлович
«Современная французская криминология»
Редактор Аметистов Э.М.

Корректор Жигур З.Я.
Сдано в набор 15.ХI.71 Объем 10,5 п.л.

Заказ 1376/467 Тираж 1200 экз. Цена 50 коп.
Набрано в типографии ЦНИИТЭИ пищепрома
Отпечатано в тип. ЦНИИТЭИ Минзага СССР

123290, Москва Д-290, Мукомольный пр., д. 8.

Современная французская криминология

Uploaded by

Document Information

Copyright

Share this document

Share or Embed Document

Sharing Options

Did you find this document useful?

Is this content inappropriate?

Copyright:

Современная французская криминология

Uploaded by

Copyright:

ВСЕСОЮЗНЫЙ ИНСТИТУТ ПО ИЗУЧЕНИЮ ПРИЧИН

И РАЗРАБОТКЕ МЕР ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПРЕСТУПНОСТИ

Для служебного пользования

Э.Б. МЕЛЬНИКОВА, Ф.М. РЕШЕТНИКОВ

Среди различных криминологических теорий, появившихся во Фран-

сается просветительно-гуманистического направления в уголовном праве, то

§ 1. Учение философов-материалистов XVIII века. Просветительно-

В качестве самостоятельной отрасли знания криминология стала рас-

тенным и результатом воспитания», что «воспитание делает нас тем, чем мы

Взгляды французских философов-материалистов XVIII века на причи-

гуманистического направления проблема причин преступности приобретала

добродетелях, так как недостаточно определенные свойства этого климата не

в эксплуатации трудящихся со стороны «ничтожного меньшинства». По мне-

§ 2. Развитие социалистических идей

В работах французских авторов, разделявших идеи утопического соци-

произведениях утописты, как правило, рисовали будущий общественный

законами, хорошими примерами и воспитанием, дурные наклонности растут

питанность, отсутствие хороших законов и хороших правительств»28. Для то-

Будучи философом-моралистом, Мабли предлагал постепенно упразд-

Бабувисты выступили сторонниками революционного пути перехода к

в результате «полного развития физических и умственных способностей лю-

ни открыть заколы его развития, ни найти ту общественную силу, которая

фарг, — занимает почетное положение, он даже может попасть в ряды зако-

во Франции на протяжении десятилетий. При этом исходный его тезис состо-

щества. Лафаргу свойственна и известная переоценка трудов Кетле. Однако

§ 3. Буржуазные теории причин преступности

Среди буржуазных криминологических теорий, получивших распро-

Принимая за 100 количество ежегодно совершаемых во всей Франции

но любопытные наблюдения о возрасте, в котором наиболее часто соверша-

учение Ломброзо не было оригинальным, ибо у него было немало предшест-

зыв очередного Международного конгресса уголовной антропологии79.

Тард обоснованно привлек внимание исследователей к той роли, кото-

нирует подражания различного происхождения» 85. В подтверждение этому

граф Тарда, «сатерлендовская теория дифференциальной ассоциации воспро-

ведливо отметил, что Дюркгейм спутал постоянство преступности с ее «нор-

серьезное влияние не только на развитие буржуазной социологии98, но и на

свидетельствовали о том, что Лакассань принадлежал скорее к «антропологи-

«социальной профилактики», а именно — посредством борьбы с нищетой,

Любая наука, изучающая те или иные явления социально-экономиче-

чаще, как контрольный статистический материал для выборочных социоло-

В уголовной статистике Франции отражаются особенности судебной

несовершеннолетним в возрасте до 18 лет здесь по общему правилу применя-

тельном учреждении, запрещение на определенное время осуществлять граж-

суд (полицейский трибунал, исправительный трибунал, суд присяжных)114.

С учетом персональной подсудности в статистику судов присяжных и испра-

известном ограничении подсудности исправительных трибуналов по реформе

Приводимый ниже статистический анализ преступности во Франции

ного института статистики и экономических исследований, опубликованным

А. За исследуемый период (1938 – 1965 годы) общее число лиц, пред-

Год Индекс121 Год Индекс

1938 100,0 1953 096,6

Таким образом, первые послевоенные годы дали резкий скачок пре-

Осужденные судами присяжных за преступление

Сходство указанных тенденций только по цифрам уголовной статистики,

Осужденные судами присяжных за преступление

Что касается преступлений против общества и против собственности,

В. Анализ данных о числе осужденных судами присяжных — с учетом

Каторж- Каторж- Тюремное

По сравнению с 1938 годом, показатели которого и в этом случае при-

Год Смертная Каторж- Каторж- Тюремное Иные на- В целом

Результаты анализа показывают, что наибольшая неустойчивость ин-

К сожалению, приведенные цифры не сопоставимы полностью с дан-

2. Исправительные трибуналы и апелляционные суды

Говоря об уголовной статистике исправительных трибуналов и апелля-

ступности достиг 126% по сравнению с 1959 годом и 114% по сравнению с

За период 1953 – 1958 годов общее число лиц, осужденных исправи-

Таблица 9 130 Таблица 10 22